Моя комета (СИ) - "pine wood / limitless the sky" - Страница 18

— Ну нет, так не пойдет — протянул Пит, подтягивая парня к себе, — Лежи смирно, я все равно воткну в тебя иглу, и лучше, если это будет рука, ок? — но Алан начал сопротивляться. Мысль, о том что это дерьмо окажется в нем, лишала всякого рассудка.

В какой-то момент Питер подмял Алана под себя, перетянул руку выше локтя и ввел иглу.

— Тшшш, потерпи! Вот так, умница, — Зажатый Алан не видел своей руки. Из глаз бежали слезы, ровно дышать мешала застрявшая в горле паника. парень снова дернулся, уже не на что не надеясь.

— Тихо-тихо, успокойся, уже все, — Пит отстранился и развязал жгут.

Вилмер забрал шприц и отнес на стол. Подойдя к кровати, Питер с любопытством уставился на парня, пытающегося справиться с истерикой.

Вскоре она отступила, разжав пружину внутри. Хрупкое тело на постельном белье расслабилось, будто медленно выходя из строя. Дыхание выровнялось.

Алан повернул голову в сторону Питера и взглянул на него. Зрачки затопили радужку, тело слегка выгнулось как от небольшого электрического импульса, Ал застонал.

Пит улыбнулся и стал медленно расстегивать ширинку, освобождая себя от брюк. Закончив с одеждой, взял лубрикант и переместился на кровать, забрал Алана под себя, развел ему ноги и устроился между ними.

Мутные влажные глаза Алан метались по помещению, парень уже начинал стонать и елозить бедрами по белью, скользя здоровой рукой по своему телу. Пит стянул боксёры парня и, выдавив холодный гель на пальцы, поднес их к ложбинке Алана. Покружив ими возле входа, плавно ввел сразу два пальца, Ал выгнулся и застонал.

— Интересно, если записать тебя на камеру и отправить твоему федералу, может он отстанет, увидев, как ты кричишь подо мной? — Нагнувшись к Алану, прошептал ему в губы Пит. Ал застонал и развел ноги шире, раскрываясь все больше.

— Черт, но оторваться от тебя сейчас просто не возможно, — Пит ввел третий палец.

— Пожалуйста …

— Что, пожалуйста? — Пит с улыбкой заглянул в глаза поскулившему и уже почти ничего не соображающему Алу. Искусанные губы вновь глухо повторили просьбу, — Чего ты хочешь? Ну?

— Войди в меня, я больше не могу, не могу…мне плохо, войди…— Алан метался под парнем, с каждой минутой все больше теряясь в диком возбуждении, захлебываясь не своим желанием.

Горячий член, нажав на вход, медленно стал проникать, растягивая и заполняя все существо парня изнутри. Ал выгнулся и задержал дыхание. На висках выступила испарина.

После первых толчков безумная лавина искусственной похоти смыла все мысли, и оба перестали думать, волноваться, переживать, утонув в бесконечном океане всепоглощающей страсти. Горячие и сухие ладони Питера скользили по телу Алана, возвращая в реальность и указывая на границы тела, потому что сознание уже полностью растворилось в пространстве, вспыхивая лишь яркими феерверками в моменты особого удовольствия.

Скоро Ал уже не понимал, где заканчивается он, и начинается Вилмер. Живот Пита напрягся, натиск усилился в сто крат, толчки стали мощнее и быстрее. Алан выгнулся и, задержав дыхание, замер, принимая электрические импульсы, прошивающие позвоночник насквозь и затухающие в затылке.

Алан не знал, сколько минуло времени, может быть, целая бесконечность. В какой-то момент его дыхание прервалось, по телу пробежала судорога, в глазах потемнело. Он падал в бездну, цепляясь руками за белье. Постепенно несущаяся комета взорвалась и осыпалась горящими осколками, погружая все пространство личного космоса вокруг в темноту.

====== Часть 16 ======

“...I was choking in the crowd

Living my brain up in the cloud

Falling like ashes to the ground

Hoping my feelings, they would drown

But they never did, ever lived, ebbing and flowing

Inhibited, limited

Till it broke up and it rained down

It rained down, like…”

Beliver

Дверь дрожала, отправляя свои вибрации в стену. Ал сидел в ванной, голову жгли мысли о вчерашнем. Вспомнив утром то, что было вчера, парень ушел в ванную и заперевшись, пытался погасить горящий ужасом и ненавистью к себе мозг.

Отвращение вместе с тошнотой то подкатывало к горлу, то снова отступало под ребра. Слезы, смешиваясь с горячей водой, стекали по лицу и уплывали в сток.

Все крики Вилмера оставались за стеклянной стенкой душевой, не доходя до сознания, раскачивающегося из стороны в сторону парня. Алан тер свою казавшуюся грязной кожу мочалкой, пытаясь вместе с грязью стереть воспоминания. Почему эта химия, кроме контроля над собой, не забрала у него память о том, что было? Эластичный бинт намок, потихоньку сползая к животу, истерика притупляла боль в ребрах, в которой так нуждался Ал, ему хотелось этой боли, как освобождения, исцеления через наказание.

Сколько можно издеваться над ним? Почему это все никак не кончится? Эти месяцы счастья казались Алану приятным, но слишком коротким сном. А сейчас он вернулся в свою реальность, в которой варился все это время. Там, во сне, он впервые в своей жизни почувствовал себя дома. Почувствовал себя нужным кому-то, кроме сестры. Как же дико хотелось обнять Дарена, обхватить его лицо, еще раз внимательно разглядеть маленький шрам над бровью, родинку у виска. А потом, разглядев его получше, поцеловать так, чтоб дыхания не хватило, чтоб в висках зазвенело. Хотелось до зуда в руках потрогать его волосы, еще раз вдохнуть его запах.

А Вик… Ал прижал мокрый гипс, сдерживая вой, их Вик, который ищет его. Парень зажмурил красные от слез и воды глаза, вспоминая те три счастливых дня вместе.

Почему? Почему они? Почему кто-то всю жизнь живет и все у него тихо, а у Алана не жизнь, а Американские горки, дающие секунду передышки и снова бросающие в пучину ужаса.

Наконец перестав плакать и слегка выровняв дыхание, Ал опустил гудящую голову на коленки и вспомнил Вика. Тот почти не отходил от холодильника и очень ревностно следил за тем, что ест Дарен. Алану однажды пришлось взвешивать на пищевых весах их порции, потому что Вик обвинил Алана в том, что тот Дарену больше подкладывает. Кстати, как назло порция Дарена оказалась и правда тяжелее. Такого оскорбленного и обиженного лица у Вика парень еще не видел. Во избежание обиды Алану пришлось приготовить целую кучу маффинов. Но потом, закончив их печь, Ал насторожился. Дарен возмущавшийся по любому поводу связанному с Виком, в этот раз корректно молчал. А поставив противень на стол, он убедился, что этот предатель был в доле. Парни быстро поделили кексы между собой и, сев с тарелками и кружками у телевизора, блаженно уставились в телек. Алан от такой наглости даже возмутиться не успел, но увидев, с каким удовольствием и скоростью парни уплетают сладости, покачал головой и решил не ругаться.

А потом вспомнился вечер перед дежурством Дарена, Алан, не закрывшись потому как задвижки нет, забрался в полную воздушной пены ванну и расслабившись задремал.

Проснулся он от ледяной ступни между своих ног, над ним пыхтел Дарен, пытаясь влезть в небольшую ванну к Алану.

— Ты что делаешь, придурок? — улыбаясь, спросил Ал, чуть раздвинув ноги, чтоб его слоник смог сесть.

Кое-как протиснув свой филей в ванну огромный Дар наконец уселся, расплескав половину воды на пол. Алан уже тогда начал заливаться смехом. Вообще помыться в ванной вместе было голубой мечтой Говарда, но обстоятельства были не на его стороне. В ванне свободно размещался только мелкий Алан, Дарен же почти не принимал ванну, потому что помещался он в нее лишь на половину, и то, согнув длинные ноги в коленях, а накаченный торс и плечи просто комично смотрелись в миниатюрной дамской ванной, казалось, огромный слон влез в таз. Так что Дар мылся в своей дорогой и горячо любимой душевой.

— Я хочу к тебе, — припечатал аргументом Дар.

Романтичного вечера не получилось, зато получился очень веселый вечер. Как только Дарен втиснулся в ванну напротив Алана, стало понятно, что они даже обняться не смогут, оказавшись сажатыми друг другом. Волосатые колени Говарда чуть ли не в нос Алану упирались.