Плачу любые деньги (СИ) - Обухова Оксана Николаевна - Страница 10

- Не знаю, - честно призналась Евдокия. - Я бы могла подумать, что... Патрон, например, журналистам информацию сливает.

- Ага. Как же, журналистам... - хмыкнула экономка, но задумалась. В глазах мелькнуло уважение к соображалке Дуси. - У нас тут журналистов быстро отваживают, да и Патрон за гроши пачкаться б не стал - Александр Сергеевич платит хорошо.

Резонно. Алевтина Викторовна гораздо лучше Дуси расставляет точки над буквами. Действительно, в сравнении с зарплатой от Мирона мзда от желтой прессы - сущие гроши. Головняка больше наберется.

У экономки быстрые мыслительные реакции.

Вот только слабые глаза и возраст... Да и зачем подкладывать змею в машину человека, которому недавно жизнь спасла?.. Может быть, за последние месяцы какие-то обиды накопились?

- Алевтина Викторовна, а вы довольны своей работой?

- Очень. Раньше я работала в Испании, но и там получала меньше.

- Кто распоряжается прислугой, вы или мажордом?

- Я. - И усмехнулась с благодушной вредностью. - Игнатьевич только грудь колесом выгибает.

- Александр Сергеевич оставил на работе тех, кто прежде был и у Якова Альбертовича?

- Нет, с тех времен остался только Лева.

- То есть... вы, горничные, повара нанимались сюда одновременно и не так давно?

- Ну да.

- А почему Александр Сергеевич рассчитал прежних работников? - Дуся намеренно избегала обидного, на ее взгляд, слова «прислуга».

Экономка повела плечами и рассказала. Дуся кое-что прочла между осторожных верноподданнических строчек и восстановила целостною картину.

Еще несколько лет назад, бывая гостем в этом доме, Александр Сергеевич испытывал зависть не только к интерьерам дяди Яши, но и к его отменно вышколенной прислуге, элегантному, как лорд, мажордому Леве, изысканным кушаньям от повара Ильи, безукоризненным рубашкам и надраенным стараниями горничных ботинкам. На вазах-шмазах - ни пылинки теми же стараниями.

Получив всю эту прелесть в наследство, Александр Сергеевич людей, разумеется, оставил тоже.

Но... Повар стал давать рекомендации и слишком часто упоминать тонкий вкус прежнего работодателя. (Выпендривался, типа, не по чину, меню сам составлял.) И вылетел отсюда первым, дав в то же время Мирону повод задуматься: а не сравнивает ли перешедшая с наследством челядь его повадки с манерами антиквара Яши, не зубоскалит ли в подсобках за спиной?

Мысли эти застряли в голове Мирона ненадолго, в прошлом ноябре Сергеевич прислугу рассчитал. Оставил только непритязательного садовника Гавриловича и не смог отказаться от важного мажордома: когда тот гостям из бывшей братвы двери открывал, повзрослевшие пацаны рты как дети, на фиг, разевали!

- Алевтина Викторовна, я слышала, в новогодние праздники от вас кто-то соседский дом обстрелял? Есть какие-нибудь предположения по этому поводу?

- Молодежь, - категорически, одним словом ответила экономка.

- Но ключ хранился в потайном месте.

- И что? Женя похвастался или Аня кому-то показала.

- То есть самих детей вы исключаете?

Алевтина поджала губы. Дуся расшифровала мимику как «никого я тут не исключаю, но сплетничать не буду».

- Кто-то из соседей бывает в этом доме?

- Ну-у-у... - нагоняя туман, засмущалась экономка. - Все равно ж узнаете... Васильевич иногда стал заходить... Но это если только хозяина нет дома!

- А кто такой Васильевич?

- Сосед. Рядом, через забор живет. Александр Сергеевич его недолюбливает - Николай Васильевич прошлым летом шибко разорялся, когда ребята змеиную горку взорвали. Предупреждал, что теперь с гадюками хлопот не оберешься.

Так-так... О змеях, значит, сосед переживал?.. (И, впрочем, совершенно справедливо.)

- И к кому он ходит?

Экономка отошла к кровати, с демонстративной привередливостью и неторопливостью расправила-разгладила ладонью незаметную складочку на покрывале. Распрямилась:

- Заболталась я тут с вами, а мне еще на кухне проверять.

- Да-да, Алевтина Викторовна, простите. - Тащить клещами правду о секретных, в отсутствие хозяина, встречах кого-то из домочадцев Саши, скорее всего, бесполезно. - Потом еще поговорим?

Викторовна развела руками: мол, кажется, я все сказала - чем смогла... Дуся отпустила верную работницу, вздохнув всей грудью, - жаль. Придется доискиваться правды иными путями. Хорошо бы остальные жители этого дома не были так верноподданнически скрытны.

Хотя... чего ж тут привередничать? Для первого знакомства и Алевтина выболтала вполне достаточно. К змеям, кажется, привязывался некий гринписовец-сосед.

Но прежде чем делиться с Сашей предположениями, с Николаем Васильевичем стоит познакомиться - наверняка приличный дяденька окажется. Природу бережет.

А как насчет бандитов? Пусть и бывших. Бережет их дяденька, перекрестится, подкидывая змею в соседскую машину? Там ведь могли и детей везти, и женщин...

Плохие шалости. Пусть даже будет и Гринпис.

                                                                      ***

За ужином Миронов представил родственникам Дусю. И сделал это так, что у родни, без исключений, вытянулись лица, а у детей заинтересованно заблестели глаза.

- Прошу минуточку внимания, - сказал Сергеевич, когда все еще слегка заплаканная Аня наконец-то спустилась в столовую. - Это - Евдокия. Она частный сыщик. Я попросил ее разобраться во вчерашнем происшествии. - Сигизмундовна что-то фыркнула, собираясь обрезать зятя на лету... Не получилось. Мирон умел морозить взглядом языки (даже у тещи). - И сразу оговорюсь. В прошлом году Евдокия спасла мне жизнь. Я у нее в долгу. Так что прошу относиться к ней и ее работе с уважением. - Дальше, кивками указывая на каждого родственника, назвал их поименно.

Евдокия тушевалась и алела щеками.

Никак не ожидала, что Миронов мало того что вспомнит ее доблести, но еще и вслух произнесет: «Жизнь спасла»... Из песни слов не выкинешь, спасла, конечно, но теща Сигизмундовна за этот подвиг спалила щеку Дуси гневным взором. Пришлось суматошно размышлять над тем, что в связи с только что сказанным отвечать на расспросы родни. Жены, например. Прошлогодняя история напрямую касалась амурных похождений Саши, а нынче он на испытательном сроке.

Подставил Саша Дусю. Наверное, хотел как лучше.

...Подросток Женя без всякого стеснения пялился на Евдокию с восторженным, чуть недоверчивым недоумением. Анна заинтересованно прищуривалась по тому же адресу. Пани Зося, медленно снимая с серебряной вилки кусочки, задумчиво жевала.

Глубокомысленный и образованный брат Александра Сергеевича Денис исследовал пунцовую сыщицу с видом энтомолога, заполучившего редчайший экземпляр жука. Левая рука Дениса висела плетью. Миронов рассказал, что в детстве брат упал с дерева, расшибся и теперь, как ни стараются врачи, рука сохнет.

Евдокия незаметно, из-под ресниц, наблюдала за женой Миронова. Красивое, худощавое, пожалуй, даже изможденное лицо с четко обозначенными скулами приковывало взгляд. Оно казалось маской. Или даже клеткой. Для глаз. Огромные, угольно-черные очи порой полыхали из-за невидимой решетки!.. - и тут же безразлично тухли.

Евдокия никак не могла отделаться от ощущения, что где-то уже видела, встречала эту надменную, обжигающую женщину. Что-то знакомое, магнитом влекущее заинтересованность, было в пани Зосе...

«Где же мы встречались?! - безостановочно терзалась сыщица. - Я же ее помню, такие не забываются...»

Концерты? филармония? музеи, галереи?..

Музеи. Да, скорее всего. Мельком зацепила обжигающим взглядом в толпе и навсегда осталась в памяти.

Евдокия даже стала немного уважать Мирона - какой вкус у авторитета! какая женщина!

И только когда ужин закончился и все перебрались из столовой в чайную комнату, оформленную в стиле модерн, Евдокия наконец-то вспомнила!

Зося села в низкое - наверное, не слишком удобное для обыкновенных людей - кресло, колени высоко поднялись, руки и плечи прикрыты шалью...

Ахматова с портрета Альтмана! Пожалуй, самый знаменитый портрет поэтессы, и именно он навеял «музейные» воспоминания. Черные волосы убраны назад, челка над породистым, с небольшой горбинкой носом... Глаза. Они не смотрят, а уходят... От всех и от себя. «Сжала руки под темной вуалью... - «Отчего ты сегодня бледна?» - «Оттого, что я терпкой печалью напоила его допьяна»...»