Мистер Невозможный - Чейз Лоретта - Страница 35

• Предыдущая
• 35/70
• Следующая

Однако их предводитель Гази знал его имя, и это насторожило Майлса. Как бы хорошо это ни было, их приходилась дюжина против одного, и ни один из них, как видно, не перенес только что приступа лихорадки.

— Это неподходящее для тебя жилище, мой ученый друг, — сказал Гази. — У меня прекрасная палатка, еда и питье. Ты должен принять мое гостеприимство.

— Должен? — спросил Майлс, слово «ученый» обеспокоило его. Бутрус считал его настолько «ученым», что верил в его способность читать папирусы… и с радостным энтузиазмом описывал, какие пытки он применит, чтобы прочистить ему мозги.

Гази улыбнулся:'

— Я не приставляю нож к твоему горлу или ружье к голове, но в деревне живет молодая вдова, объяснившая нам, где тебя найти. Если ты откажешься от нашего гостеприимства, то, возможно, один из моих людей воспримет это как оскорбление. Возможно, он убьет эту женщину за то, что из-за нее нас оскорбили. И ее ребенок останется сиротой. Может, милосерднее убить и ребенка? Как ты думаешь?

— Похоже, лучше делать то, что мне велят, — сказал Майлс.

Гази одобрительно улыбнулся. В отличие от Бутруса у него все зубы были целы.

Их лагерь находился в нескольких милях.

Они хорошо накормили Майлса и дали ему чистую одежду. По крайней мере они обращались с ним лучше, чем банда Бутруса, которая перерыла все его вещи. Арчдейл не имел представления о предмете их поисков, но мрачное выражение их лиц свидетельствовало о том, что они этого не нашли. Бандиты оставили ему только одну рубашку кроме той, что была на нем. Обе рубашки истрепались, и первая осталась в пещере вместе с тюремными цепями.

На следующее утро эта новая шайка головорезов очень вежливо предложила ему забраться на верблюда. Майлс решил, что лучше выполнять приказы, чем позволить одному из чувствительных членов банды Гази оскорбиться и выместить свою обиду на невинных людях.

Майлсу не сказали, куда они направляются. Он только понял, что путь их лежит на юг, и он предпочел бы верблюду другой вид транспорта.

Эти животные довольно спокойно переносят тяжелые грузы, но его верблюд при первой же встрече продемонстрировал свое отвращение к седоку. Когда Майлс обошел вокруг него, выбирая место, с которого он мог бы на него взобраться, верблюд издал оскорбительные для Майлса звуки. Когда он наконец на него взобрался, животное начало громко жаловаться и с горечью проклинать его на своем языке. Верблюд скалил зубы, рычал и оборачивался, кидая на него злобные взгляды. Затем, как и следовало ожидать, он наотрез отказался повиноваться. Когда Майлс попытался повернуть ему голову, тот попытался укусить его за ногу. Когда Майлс, чтобы заставить животное слушаться, шлепнул его, верблюд тотчас же лег. Когда наконец у него появилось желание подняться, он сделал все, чтобы сбросить Майлса.

Путешествие оказалось мучительным, хотя похитители, считаясь с его неопытностью, щадили Арчдейла и сокращали переходы до восьми часов. Но даже при такой скорости, с длинными остановками на отдых и еду, они оставили Минью далеко позади скорее, чем если бы двигались по воде. Вместо того чтобы следовать изгибам Нила, они пересекали пустыню. Более того, бандиты могли ехать по ночам, не опасаясь столкнуться с чужой лодкой, сесть на мель или разбиться о камни. Единственное, что их беспокоило, как объяснил Гази в первую же ночь, когда они остановились, чтобы поесть, — это другие бандиты и песчаные бури. Бури подчинялись Божьей воле, а бандиты быстро поймут свою ошибку, бодро закончил он.

— Я тебе верю, — сказал Майлс, — только я все время думаю, почему такая спешка и куда именно мы направляемся?

— Я послал своих людей забрать тебя с судна, — — ответил Гази. — Им не повезло, поэтому мне пришлось самому это сделать. Но у меня есть другие дела там, южнее, и надо наверстать упущенное время.

— А если ты не успеешь?

— Если я не успею? — Гази рассмеялся и провел пальцем поперек горла. — Вот так или, может быть, не так быстро, а придется помучиться. Человек, потерпевший неудачу, мой ученый друг, должен умереть.

Завиет-эль-Амват, понедельник, 16апреля

Следующий за их прибытием день застал Дафну на берегу Нила, противоположном Минье. Позади, вдалеке от нее, в северном направлении, виднелось небольшое скопление лачуг, называвшихся деревней. Ближе протянулось большое пространство со скоплением часовен и куполов гробниц — это было местное кладбище.

Дафна стояла на почтительном расстоянии от захоронений, глядя на сложное устройство, сделанное из кусков металла, действие которого объяснял мистер Карсингтон.

В руке он держал один из желанных пистолетов Ментона и рассказывал ей о казенниках, зарядном устройстве, кремнях и курках. Она начинала понимать, как он себя чувствовал, когда она рассказывала ему о коптах.

У них были зрители. Неподалеку стоял Удаил-Том, несколько матросов и пара стражников кашефа, местного представителя паши, присланных для их сопровождения. Как всегда, египтяне возбужденно что-то обсуждали. Дафна не разбирала, о чем они говорят. Все ее силы уходили на то, чтобы вникнуть в объяснения мистера Карсингтона.

— Мне действительно необходимо знать, как это все устроено? — наконец спросила она. — Нельзя ли мне просто выстрелить?

— Если вы поймете, как это устроено, то будете меньше ошибаться, — терпеливо объяснил он. — Если вам будет что-то угрожать, у вас не будет времени на попытки и ошибки и даже времени подумать.

Дафна услышала за спиной смех.

Она обернулась. Удаил-Том, показывая на пистолет, на мистера Карсингтона и на нее, что-то говорил, но так тихо, что она не могла его понять. Слушатели качали головами и посмеивались. Должно быть, она не только чувствовала себя, но и выглядела идиоткой.

Дафна снова повернулась к Руперту. Молодая женщина убеждала себя, что если она смогла выучить коптский язык, то освоит и стрельбу из пистолетов, но ей было трудно сосредоточиться. Он стоял так близко и так увлеченно, с таким вдохновением, нет, с любовью, говорил об этой сделанной из металла и дерева штуке, которую держал в руке. Руперт даже вынул носовой платок и стер следы пальцев с отполированной рукоятки.

— На первый раз я заряжу его для вас сам.

— Пожалуйста, позвольте мне, — попросила она, — так я быстрее освоюсь. — Держа в руке оружие, Дафна невольно сосредоточит внимание на том, что делает, а не на овале его щеки или изгибе его черных бровей и нежности, с которой эти большие умные руки ласкают пистолет.

Руперт пожал плечами и отдал ей пистолет и заряд.

— А где порох, о котором вы говорили? — спросила она.

Он поднял глаза к небу, затем перевел взгляд на нее:

— В заряде, его надо сначала раскрыть.

Заряд был сделан из бумаги с металлической пулей на конце. Чтобы раскрыть его, ей требовались обе руки. Дафна пыталась отдать ему пистолет, но он покачал головой.

— Вы разрываете его зубами, — сказал Руперт. — Постарайтесь при этом не проглотить слишком много пороха.

— Почему? Он ядовитый?

— Могу лишь сказать, что можно отравиться. Но дело в том, что, если вы проглотите слишком много, у вас не хватит его для выстрела.

Дафна, как он и настаивал, раскрыла запал зубами и, конечно, почувствовала вкус пороха, который оказался отвратительным. Дафна выплюнула его, но вкус остался. Затем она просто следовала его указаниям, осторожно всыпала порох на полку замка, закрыла его, всыпала оставшийся порох в ствол и засунула в него бумажный заряд с пулей. Затем плотно забила его внутрь при помощи инструмента, который он ей дал.

Дафна обнаружила, что за ее спиной наступила тишина, и оглянулась.

Зрители уставились на нее. Спустя минуту они развернулись и помчались к кладбищу. Дафна увидела, как они укрылись за одним из могильных куполов. Удаил-Том усмехнулся, помахал рукой и поспешил за ними.

— В конце концов вы оказались правы, — сказал Карсингтон.

Она повернулась к нему и встретила серьезный взгляд его темных глаз.

• Предыдущая
• 35/70
• Следующая