Ледовые пираты - Гузманн Дирк - Страница 16

Инстинктивно Мательда отпрянула и почувствовала, как сзади ее хватают чьи-то руки и тянут на пол. Элиас оказался на ней прежде, чем она успела подумать о сопротивлении. Дикий, как молодой бык, он рвал на ней одежду, и, когда наконец показались ее голые ноги, уже просто ослеп, потому что не видел ни своего дядю, ни его слугу. Все его существо, как стрела, было устремлено лишь к одной цели — совокуплению с жертвой.

Мательда закрыла глаза. Может быть, Рустико убьет ее и тогда все закончится? Это избавит ее от ужаса жить с таким позором или от необходимости наложить на себя руки. В ее нижнем белье трещал пергамент, когда Элиас искал себе дорогу через слои льна и шерсти. Затем он навалился на нее всем своим весом, она закричала, и в следующий момент Элиас исчез.

— Да чтоб на вас свалилась череда самых страшных бед! Кто вы такие и почему вы занимаетесь прелюбодеянием в моем доме, да еще в кабинете? — вопил благим матом хозяин. — На моих глазах!

Загорелся свет — где-то позади Спатариус зажег еще лампы, — и Мательда увидела склонившееся над ней красное, круглое, словно луна, лицо Рустико.

— Ты?! — его мягкие губы округлились. — Как?..

— Дядя, это я, твой племянник, — охрипшим голосом пытался объяснить Элиас, прикрывая свою срамную наготу краешком стенной занавески. — Она моя невеста. Мы хотели… Я хотел сделать тебе сюрприз своим визитом.

Если даже Рустико и был рад увидеться с племянником, то он этого не показал.

— Вот это — твоя невеста? — резко обернулся он. — Ты вообще знаешь, кто это?

Мательда опустила одежду, прикрыв свои ноги, и стала подниматься так медленно, как только могла. Дверь — всего лишь в нескольких шагах, и она была открытой. Лишь огуречная голова закрывал ей дорогу.

— Ее зовут Эстрелла, — сказал Элиас и снова попытался привести свои штаны в должное состояние.

И тут Рустико ударил его от души. Элиас упал на пол и закричал от боли.

— Она — дочка дожа, ты, любитель гаремов из Гоморры! И невеста твоего дяди Бонуса. Если ты обесчестил ее, я сниму шкуру с твоего достоинства. Ты утолил свою похоть с ней? Ты слышал что-нибудь из того, что я говорил перед дверью?

Под крики хозяина дома и оправдания Элиаса Мательда потихоньку подбиралась к выходу. И как только Рустико снова поднял руку, чтобы ударить своего племянника, Мательда перепрыгнула через перевернутую корзину для угля, проскользнула мимо Спатариуса и уже была на лестнице, ведущей во двор, прежде чем услышала шаги погони за собой. «Надеюсь, — молилась Мательда, поминая святого Марка, — дворецкий забыл закрыть ворота на замок».

Риво Альто, лагуна

«Висундур» слегка накренился, когда его подхватило течение, и дрожь пробежала по корпусу корабля.

— Вон там находятся города лагуны! — с небрежностью владельца корабля махнул рукой Бонус, облокотившись о борт. Альрик, стоявший рядом, у румпеля, даже не посмотрел в его сторону.

На черном ночном побережье мерцало море огней. Альрику не раз приходилось в темноте подходить к причалам многих городов, среди которых были и византийские, однако никогда прежде он не видел, чтобы город плавал на воде. А Риво Альто выглядел так, словно вырастал прямо из вод Адриатики. Огни в окнах и сигнальные огни для кораблей отражались на гладкой поверхности воды — казалось, звездное небо упало в море.

— Ну разве не красота?! — воскликнул Бонус в восхищении.

Альрик ничего не ответил. Едва в поле видимости появилась гавань, он стал держать курс на нее, и вскоре «Висундур» изящно проскользнул мимо барок и шаланд.

— Разве здесь нет военных кораблей? — спросил Альрик, осматриваясь по сторонам. — Как же вы себя защищаете?

— Мои корабли — это самое лучшее, что есть в порту Риво Альто. — В голосе Бонуса слышалась гордость. — И в других портах лагуны тоже.

Альрик лишь хмыкнул. Город в море, у которого нет настоящих боевых кораблей… Неудивительно, что они вынуждены приглашать на службу иностранных мореплавателей.

На подходе к причалу Альрик скомандовал «Суши весла!», и тут же лопасти весел устремились к небу, а морская вода стала стекать с дерева на палубу.

Они причалили рядом с кораблем, с которого были сняты все надстройки, — видимо, он стоял на ремонте.

— Шпангоут и планки — из липы. — Ингвар в свете факелов, обрамлявших побережье, разглядывал внутренность корабля. — И они делают обшивку внахлест.

Последнее сообщение развеселило команду.

— Что вам в нем не нравится? — Бонус, кряхтя, вскарабкался на причал. — Наши корабли выносливые, как моржи!

— И такие же быстрые, — добавил Бьор.

— Ты, — крикнул Бонус Альрику, — пойдешь со мной. А вы, остальные, останетесь здесь. Проведите время с пользой — почистите корабль. Когда прибудут мои дромоны, скажите капитану Гисульфу, что я у дожа.

— Отец, неужели ты пойдешь один?

Даже в темноте Альрик разглядел морщины беспокойства на лице Бьора.

— А что, ты думаешь, может со мной случиться? — поинтересовался Альрик с улыбкой на лице. — Чего мне бояться — что он вонзит мне кинжал в спину? Так его кинжал я отправил в подарок рыбам. Но самое главное, этот бедняга на собственном опыте убедился, как мы ему нужны, чтобы совершать походы на «Висундуре». Опыт был болезненным — значит, запомнится надолго.

Он снова взглянул на сына. Морщинки озабоченности с его лица не исчезли.

— Ну ладно, — сказал тогда Альрик. — Мои сыновья пойдут с нами, — крикнул он толстяку трибуну.

— Ни в коем случае! — донеслось от Бонуса. — Даже один дикарь во дворце дожа представляет собой большую опасность.

— Ты хочешь избежать опасности, однако сам ее наклика`ешь, — ответил Альрик. — Стремишься управлять кораблем, но ломаешь руль. Пытаешься отдавать мне приказы, но лишь смешишь меня. — Не обращая больше никакого внимания на протесты Бонуса, Альрик подал знак своим сыновьям, чтобы они следовали за ним. — Мы идем втроем.

— Вы что, не понимаете, Джустиниано? Эти люди предоставляют нам корабль, с помощью которого мы можем привезти сюда мощи святого Марка.

Раз за разом Бонус Маламокко повторял эти слова. Однако худой мужчина в дорогом убранстве, казалось, не слышал его. Он то и дело поглядывал на маленький столик, стоявший в конце помещения, на котором были разложены принадлежности для черчения и рисования. Ни слова не слетело с его губ.

Альрик смотрел по сторонам и не переставал удивляться. И это называется дворцом? В Константинополе ему доводилось входить в личные покои императора в качестве одного из его телохранителей. По сравнению с византийским дворцом эта резиденция так называемого дожа была похожа на сарай.

Тем не менее Ингвар и Бьор беспрестанно ощупывали тонкие занавеси на стенах и то и дело набивали себе рты изюмом из бронзовых блюд. Тогда, в Византии, они были еще мальчиками, а после родиной для них стал «Висундур», радостью жизни — рыба, соль и запах смолы.

В этом помещении, своего рода рабочем кабинете, мерцали огни масляных ламп. Тени танцевали по углам, а сквозняк, проникавший через проемы окон, раскачивал паутину под балками. В столь поздний час дож находился здесь один. Альрика удивило, что хозяин города еще не ложился, а если бы уже спал, то Бонус осмелился бы разбудить его. Что-то странное таилось в отношениях между этими двумя мужчинами.

Дож все еще не реагировал на возгласы Бонуса. Тогда тот схватил его за плечи и повернул лицом к себе. Только теперь, кажется, князь ожил.

— Какая мне польза от святых и быстрых кораблей? — спросил он и сорвал с головы шапку странной формы, чтобы ткнуть ее Бонусу в руку. Похожие головные уборы Альрик видел у персидских военнопленных.

— Вам они ни к чему, согласен, — ответил Бонус. — Но нашим городам они принесут богатство и удачу.

Альрик заметил, что трибун держал шапку, словно сокровище.

Дож, с коротко подстриженными волосами пепельного цвета, продолжал, не обращая внимания на эти слова, как будто реплики Бонуса и не было вовсе.