Муж мой - шеф мой? или История Мэри Блинчиковой, родившейся под знаком Тельца - Ларина Елена - Страница 2

С лестницы послышались шум и оживленный разноголосый смех.

— Ну что, копуша наша, наконец-то!

— Ой, так Мэри в интересном положении!..

— Тебе самой пора в таком положении побывать, остепенилась бы!

Восторженные восклицания перемежались с объятьями, поцелуями и всеобщим легко объяснимым гвалтом. Все такие изменившиеся, особенно Танюша, и красивые! Надя в зеленом платье, по-прежнему гибкая и стройная, как стебелек, Света Чернова в маленьком черном платье — будто с подиума сошла, Оля Ольгина в строгом костюме и ее закадычная подружка Регина, как всегда, в чем-то невообразимо длинном и нестандартном. Ну и, конечно, загадочная Ангелина, она, как оказалось, уже неделю жила на вилле.

— Осторожнее, здесь беременные!

— Не юродствуй, Чернова…

— Шикарно выглядишь…

— Ни за что бы тебя не узнала! Да-да, вот так бы и прошла по улице, и не оглянулась бы!

Снова зазвенел колокольчик, и раскрасневшиеся Марианна и Мила ввалились в дом. Раздался новый взрыв приветствий. Собаки попытались прорваться следом, но Ева строгим окриком отправила питомцев обратно — на свежий воздух.

Выяснилось, что на «Пежо» действительно приехала чистюля Надя, а старенький «Мерс» водит Танюша.

Я давно присмотрела себе местечко в углу, напротив окна и лестницы, и уселась. Девчонки наполняли бокалы у передвижного бара на колесиках и тоже рассаживались. Все выпили за встречу, и за Новый год, и за дружбу. Сквозь шум я еле услышала трель Чайковского, нажала на кнопку и прокричала, что благополучно доехала.

— А почему у вас так шумно?

— А как у нас должно быть, дорогой? — возразила я. — Мы не виделись десять лет и теперь хотим немножко пошуметь.

— Смотри там, не очень-то расходись, — проворчал он. — Ты не пьешь?

— Только сок, дорогой, — заверила я, отхлебывая красного вина из бокала. — Только сок!

На другом конце провода подозрительно засопели.

— Мы ложимся спать, температура спала.

— Молодцы! — обрадовалась я. — Завтра доложу обстановку, спите, мои хорошие!

…Первой опомнилась Ева.

— Так, хватит! Сейчас мы назюзюкаемся и не сможем осуществить главное, ради чего собрались!

Под возмущенные крики она решительно выкатила бар в прихожую и убежала наверх. После вина меня потянуло в сон. Голоса доносились как будто сквозь вату.

— Тоже мне — позвала в гости, а выпить нормально не дает…

— Надюша, солнышко, плесни мне каплю…

— Ты этот салат пробовала — супер!

— Есть предложение — не ждать опоздавших, а записывать все на камеру! — послышалось с лестницы.

Ева впорхнула в зал, держа в руках компактную камеру, и установила ее в углу.

— Класс! И для истории останется!

— Да, Чернова, твои многочисленные внуки и правнуки через сто лет будут смотреть эту запись и говорить: ну бабка, ну дала!..

— Ну, Евочка, пошла я, — заглянула к нам домработница. — Всех с Новым годом, с новым счастьем!

— Спасибочки, Галина Федоровна. — Ева вспорхнула с дивана. — Все получилось замечательно, а гусь какой, я видела в духовке — красота!

Галина Федоровна заулыбалась.

— Ой, милая, красота — это вы, голубушки, дай вам бог здоровья и радости.

— Спасибо, и вам здоровья, — загалдели все.

Бокалы наполнялись и осушались и рты не закрывались до тех пор, пока Ева не вкатила закуску… Оставалось выяснить, кому начинать первым. Тут поднялся такой гвалт, что у меня зашумело в ушах. Неутомимая Ева снова вскочила и побежала вверх по лестнице.

— Как в некотором роде специалист по таким вопросам я предлагаю: гадание на кофейной гуще или — карты, — взяла слово Ангелина. — На кофейной гуще сложнее, но интереснее: мы сварим кофе, а после этого…

— Да ты что! Посчитаемся — и все дела…

— Ага! Эни, бэни, раба, и щелкнуть хвостом? Обалдела, Милка? Ты в каком классе?

— Девочки, не ссорьтесь, — вступила вежливая Надя. — Может быть, бросим жребий?

— Стоп!

Ева стояла в позе балерины, обращенной к залу: торс изогнут, ножка отставлена назад, руки театрально воздеты вверх. В одной руке она держала книгу.

— Мы будем гадать по Шекспиру, как приличные современные девушки! — заявила она таким тоном, что никто не осмелился перечить. — Открываем, это «Двенадцатая ночь» — нас же двенадцать…

— Пока только десять… — робко заметила Таня.

Ева оставила реплику без внимания и обвела нас глубокомысленным взглядом. Все притихли.

— Так, Надя, например, ты. Называй номер страницы и строку.

Благоразумная Надюша наморщила лоб, подумала немного:

— Страница сто двадцать один, строка… Девятая снизу.

Напряженную тишину разорвал хохот Евы:

— «Приветствую тебя, миленькая злючка!»

После взрыва смеха и долгих споров по поводу того, кого из нас можно наградить данным эпитетом, было решено не портить праздник и загадывать снова.

— Мила, давай ты теперь.

— Страница сто тридцать семь, строка двадцатая сверху, — не задумываясь, выпалила та и пояснила: — Это мой адрес — номер дома и квартиры.

Манерно поднеся книгу к глазам и игнорируя шум, Ева продекламировала:

Я давно расслабилась и просто наблюдала за девчонками — я-то копии сняла, и еще собираюсь, это не про меня… Таня озадаченно шевелила губами. Надюшу текст классика явно навел на думы о чем-то личном, она словно ушла в себя. Мила наклонила голову набок и смотрела на Еву, а та и сама была слегка растеряна. Ангелина таинственно улыбалась, крутя на пальцах многочисленные перстни.

— Это типа кто из нас самая красивая? Или которая еще без детей? Ой, скучно, девушки! — непосредственная и быстро соображающая Чернова водрузила на стол бутылку шампанского. — Тут еще есть, но это поправимо!

Света влила остатки в свой бокал, раздвинула свечи на столике и положила бутылку на круглый бок. Ева выключила свет, и все взгляды устремились на центр стола. Пламя бросало отблик на сосредоточенные женские лица. Сидеть было тепло и уютно. Где-то вдалеке послышался шум электрички.

— Вот! Простенько и со вкусом, называется: русская народная игра бутылочка!

Все захлопали, Геля надулась. Танюша, сидевшая рядом с ней, обняла ее за плечи и что-то шепнула. Та послушала и заулыбалась.

— Итак, наступает исторический решающий момент! — провозгласила Света. — Я кручу, кручу… — зеленоватая бутылка в окружении горящих свечей красиво вращалась по прозрачному столику, и десять пар глаз завороженно наблюдали за ней. — Кручу, и она указывает… указывает… На Мэри!

Я вздрогнула и открыла глаза.

— Мэри, не спи! Тебе первой!

— Хватит вам издеваться, разве тут уснешь! Мэри, дорогая, начинай!

— А мне еще плесните вон того, розового…

— А не будет ли уже?

— Не груби старшим, Ольгина!

Я на секунду прикрыла веки и выдохнула. Я — не замужняя дама, мать двоих — скоро троих — детей и секретарь-референт со знанием двух языков и солидным стажем работы, а попросту говоря, — наивная молоденькая дурочка, вступающая на порог того, что зовется заманчиво и маняще: «Взрослая жизнь». Новогодний запах хвои и мандаринов, пройденный путь проб и ошибок, взлетов и падений остался здесь, в окруженном елями комфортабельном большом доме, а я перенеслась в то далекое прошлое, когда на дворе стояло лето и…

Автоматические створки огромных, словно до неба, дверей разъехались, и мы вступили в современный Эдем. Туристическое агентство «Айс-Парадайс» радостно приветствовало нас глянцевыми рекламными плакатами, неоновыми светильниками на стенах цвета морской волны и огромной разлапистой пальмой в углу.

Мы смущенно топтались в холле с прозрачным куполом. Изящная мраморная лестница, тут и там заставленная разноцветными китайскими вазами, легкой спиралью уносилась ввысь. Санта-Барбара какая-то, и Сиси Кэпвелл сейчас сойдет к нам в своем вечном голубом галстуке и накрахмаленной белоснежной сорочке. Вот что можно сотворить, имея вкус плюс неограниченность в средствах! Мое веселье как ветром сдуло — раньше мне не доводилось бывать в подобных местах.