Небо на плечах (СИ) - Федорочев Алексей - Страница 42

- А Олег Петрович чего теперь? Пока вы не оклемались, может железки-то ему того? Вынуть?

- Не вздумайте!!! - перебил я на корню дурную инициативу, - Пока не восстановлюсь - никаких телодвижений в его сторону! Ему сейчас главное час прожить, пока я сил не наберу, а с вашими "лечилками", я думаю, он без проблем и больше продержится.

- Дай-то бог! А Ли?.. - осторожно спросил Игорь, прекрасно понимая ответ.

- Погиб. Вытащил нас всех и погиб, - дернувшегося Борьку придержал за плечо.

- Вот ведь! Мы ж с ним воевали когда-то! Ну, только не вместе, а против. Я служить аккурат на Амурский котел попал, где он в плен угодил. Может, даже стреляли друг в друга... А разговорился с ним вчера - нормальный мужик, даром что нерусь! Эх, судьба-курва!

- Она самая!

Не понимаю как, но уже через два часа я опять был способен на подвиги. Определенно, я, как маг, вырос на порядок. Аппарат измерения источника буду теперь вообще по кривой дуге обходить - от ожидаемых цифр мандраж начинается. Вся возня с ранами Олега заняла у меня всего лишь сорок минут, и то дольше думал, как половчее штыри из тела вынуть, чем залечивал.

С временной недееспособностью Земели остро встал кадровый вопрос - Ольга наотрез отказалась занять должность и.о. начштаба. Должность сиделки при раненом герое показалась ей привлекательнее. Зря, на мой взгляд! Теперь, когда опасность заразиться практически исчезла, самое время ей было нарабатывать очки. Но я никогда и не утверждал, что понимаю женщин.

Из "Кистеня" я уже всех, кого мог, вытащил, пришлось присматриваться к имеющимся военным. По итогам раздумий остановил выбор на капитане Гоголине - том самом седом капитане, что встретился мне в первый день в тогда еще Тутонинской приемной. Повышенный до майора Олегу он все равно проигрывал по всем статьям, хотя бы потому, что стеснялся соваться ко мне со сложными вопросами, или наоборот, зацикливался на пустяках, которые легко можно было спихнуть на подчиненных. А самая главная претензия - не хватало у него духу строить всех! Эх, какая жалость, что Леха оказался неиммунен к Fugiens mortem! Вот уж у кого уверенности хватало на десятерых!

Ближе к вечеру Олег, качаемый ветром, добрался до моего кабинета.

- Зема! Какого лешего?! - заорал я на него, едва увидел на пороге, - Тебе лежать и лежать! Ты сейчас всю мою работу насмарку пустишь!

- Я аккуратненько.

- Ага! Аккуратненько! А потом мне тебя опять вытаскивать! Чудом же выжил!

- Выжил же! Говорят, ты тут зашиваешься?

- Не так, как в первый день. Садись уже, ради бога! Не стой! - я подскочил и отодвинул ему стул

- Егор, такое дело... - не послушался он, оставшись стоять.

Олег примолк, а я оглядел его новыми глазами. Теперь, когда костлявая на полпальца разминулась с нами, осознал, как легко мог потерять лучшего друга.

Круги под глазами...

Наметившиеся на лбу морщины...

Ввалившиеся щеки...

Засеребрившиеся сединой волосы...

Мундир, который начал на нем болтаться...

И новенький золотой ободок обручального кольца на безымянном пальце.

Хотел сесть на мною же отодвинутый стул, но промахнулся, оказавшись на полу.

Слов не было.

Интерлюдия.

В курсанте Дмитрии Васильеве странным образом сочетались присущие юности максимализм и наивность, привитые дедом рассудительность и циничность, а также собственные врожденные злопамятность и мстительность. Этот гремучий коктейль приводил порой к очень интересным результатам. Как, например, сейчас.

То, что его имя использовали для того, чтобы вынудить брата влезть в опасную придворную интригу, Дмитрию очень не понравилось. Как бы ни относился дед к Потемкиным и их отпрыску, случайно попавшему ему в руки, иначе, чем младшим братом, Дмитрий Егора не считал. А Горынычу, также очарованному раньше рассказами о неуловимом и успешном разведчике, просто незачем было наговаривать на героя.

Владимир Лопухин-Задунайский моментально перешел из разряда кумиров детства в смертельные недруги. Тихон Сергеевич, отмахнувшийся от подозрений, тоже растерял значительную часть авторитета в глазах подопечного. Будь Дмитрий постарше, он бы затаил свои чувства до поры до времени, выжидая удобного случая, но свойственная молодости бескомпромиссность толкала его на активные действия. К тому же наличие врага уровня главы личной императорской службы охраны и безопасности щекотало нервы и будоражило собственное эго.

Двадцатилетний юнец-недоучка, не имеющий пока даже офицерского звания, связанный по рукам и ногам обязательствами перед опекуном, учебой, практикой и прочими обстоятельствами, против семидесятилетнего генерала и опытного царедворца. Казалось, результат известен заранее.

Не для графа Васильева, внука и последнего ученика главы Тайной канцелярии графа Васильева-Морозова.

В один миг вся оставленная дедом в наследство развернутая сеть агентов при дворе получила вброс: Лопухин-Задунайский - предатель, работает на иностранную разведку! Рискованный блеф, ставящий под угрозу само существование этой сети.

Но!

За время ее функционирования часть выбыла по естественным причинам: кто-то уволился и отошел от дел, кто-то умер. А кто-то, как Александр Буратов, из рядовых и младших сотрудников вырос до заметных чинов и званий. Именно на него и еще нескольких человек в первую очередь было рассчитано послание, именно на них в своей мести делал ставку Дмитрий.

И информация пошла!

Из разрозненных сведений о случайно замеченных встречах и разговорах делать выводы было рано, но Буратов! Свалив патрона, он получал реальный шанс занять его кресло, поэтому принялся копать всерьез. А школу он прошел ту же, что и Владимир Антонович, вдобавок многолетняя совместная служба давала представление о привычках начальника, о его способе мышления, о любимых приемах и уловках. Подогреваемый личными амбициями Александр Глебович сумел добраться до улик. И каких!

Молодость не только наивна, она еще и жестока. Сколько человек полегло, и сколько еще поляжет на пути портфеля к императору - Дмитрия не интересовало. И даже защита брата - то, с чего началась эта кампания - отошла на задний план. Юношу сейчас вели азарт и кураж. Если бы у тихоходной подлодки были весла, Васильев, не задумываясь, заделался бы гребцом. Но приходилось смирно сидеть на отведенном месте и за неимением другого занятия в тесном отсеке плавсредства изучать попутчика - весьма интересную персону, судя по замеченным татуировкам. Что общего может быть между братом и этим колоритным персонажем? Профессиональная привычка - а Дмитрий, обоснованно или нет, считал себя таковым! - подзуживала начать общение и, может быть, склонить нового человека к сотрудничеству. Но тот же самый профессионализм нашептывал с другого плеча: "Лучшее - враг хорошего!" И, как бы ни хотелось будущему разведчику приступить к вербовке, осторожность победила.

За сутки с половиной пути спутники едва обменялись десятком слов, что вполне вероятно спасло Дмитрию жизнь: едва ли кого-то ненавидел Сорецкий больше, чем представителей Приказа. Приходилось сталкиваться. А все повадки молодого человека просто кричали для бывалого преступника о принадлежности к этому подлому сословию. И дай тот малейший повод, вора бы не удержало ни данное слово, ни потенциальная месть со стороны знакомого аристократа.

Повезло. Волк и волчонок на время спрятали зубы и мирно разошлись на темном берегу Москвы-реки. На этот раз.

За очень короткий отрезок времени повторно окинул Земелю новым взглядом. В голове роился целый сонм мыслей, идей, которые подобно молекулам в броуновском движении беспорядочно сталкивались, меняли курс, мешали друг другу.

- Ты злишься? - спросил меня этот... не подберу слов, для определения.