Есть ли сердца у призраков (СИ) - "Missandea" - Страница 6

В год, когда шестнадцать лет назад Анамария была беременна младшей дочерью, зима была ужасной. Таких холодов Оримнея не видела никогда, и, верно, уже не увидит. Снега падало столько, что в городах едва-едва успевали расчищать улицы. Много людей полегло тогда от недостатка дров и еды.

Народ с нетерпением ждал прихода весны, однако с наступлением марта ничего не изменилось. Холода стали чуть слабее, но не ушли, и снег продолжал валить день и ночь.

В конце марта во многих домах столицы просто не смогли отворить дверь на улицу: так много снега навалило за ночь. Люди умирали от холода и от голода, от недостатка воды ― она была, но только в виде льда, а растопить её было не на чем, ведь в домах стояла температура лишь на несколько градусов выше уличной.

Люди начали роптать сначала на короля, а потом и на бога. Ситуация была действительно катастрофической: уже давно пора было делать посевы, но снег не сходил, и холод не отступал. В стране наступал массовый голод, а при условии, что поля были не засеяны, он мог продолжаться и весь следующий год.

Оримнея была на грани развала. Ни еды, ни воды, ни тепла ― только всепоглощающий холод и непрекращающийся снег. Солнца, скрытого за серыми тучами, люди не видели уже несколько месяцев.

И вот тогда, утром двадцать восьмого марта, королева родила дочь. Несмотря на беды, почти вся столица собралась в королевском парке у замка.

Измученная, исхудавшая и замерзшая королева вышла на балкон с малышкой на руках, кутая её в платок.

И показалось солнце.

Тучи совсем немного разошлись, но этого было достаточно, чтобы слабый луч осветил стоящих перед замком людей. И дал им надежду.

Малышка плакала, и люди тоже плакали. От счастья.

С того дня начало теплеть не по дням, а по часам. За несколько недель растаял гигантский слой снега. Конечно, в этот год урожай был не лучшим, и люди, бывало, жили впроголодь, но они жили.

Вскоре после родов весть о том, что на свет появилась благословенная малютка-принцесса, любимая богом, приносящая свет и заставляющая таять лёд, распространилась сначала по всему Этелиарсу, а потом и по всей стране. Люди верили, что она непременно вырастет необычной, и она, оправдав их ожидания, выросла такой, какой была сейчас: вечно ищущей приключения на свою голову, ненавидящей двор во всех его проявлениях и веснушчатой. Поцелованной солнцем.

― Если Вам действительно интересно, правда это или нет, ― улыбнулась Нора, ― спросите у королевы. Лично я в это верю.

― Мне обидно, что люди любят меня только за эту легенду, ― вздохнула Ариана.

― Вот уж чушь, ― рассмеялась служанка, а потом неожиданно стала серьёзной. ― Люди боготворят монарший дом Осторианов и в частности Вас. Они любят Вас больше других, но не потому, что Вы «благословенная» или «приносящая свет». Они любят Вас за доброе сердце, ― Нора улыбнулась и взяла принцессу за руку, ― за Ваш благотворительный фонд, который действительно помогает, за то, что Вы не похожи на чопорных напудренных дам с пышными причёсками. За то, что Вы ― живая.

Спустя полчаса девушки засобирались в замок. Нужно было готовиться к вечернему собранию, обдумать платье и причёску, посоветоваться с королевой по поводу некоторых вопросов.

Подойдя к главным воротам и уже собираясь войти внутрь, они услышали шум подъезжающих лошадей. Всадники быстро приближались по главной аллее от ворот в королевский сад. Первого из них сложно было не узнать.

― Господи, Эрик! ― крикнула Ариана и, смеясь, побежала им навстречу.

Прямо на ходу спрыгнув с коня, голубоглазый высокий шатен кинулся к принцессе и закружил ее, крепко обняв. Военная форма сидела на нём как влитая; русые завитки волос падали на лоб, обрамляя его; выгоревшие брови оттеняли синие-синие, словно небо, глаза.

― Как я скучала, как скучала, ― повторяла Ариана, уткнувшись ему в плечо.

Наконец Эрик поставил ее на землю.

― Дай мне посмотреть на тебя, ― улыбаясь во весь рот, приятным тенором без малейшего намека на хрипотцу, присущую молодым людям, сказал он и поставил принцессу перед собой, держа за плечи, а она улыбалась ему в ответ, едва не плача от радости.

― Ты так выросла. Не узнать просто, ― бодро, но с каким-то оттенком грусти сказал Эрик.

― И тебя не узнать, ― улыбнулась Ариана краешком рта, ― ты очень повзрослел.

В последний раз она видела его год назад. Веселый такой, вечно смеющийся и неунывающий парень, совсем еще мальчишка. Сейчас же перед ней стоял уже мужчина, все такой же веселый и смеющийся, но с оттенком усталости на красивом лице. И со шрамом, пересекающим лоб и уходящим куда-то за ухо.

― Кто это тебя так? ― тихо спросила она, сдвинув брови и едва ощутимо проведя пальцем по шраму.

Он вздрогнул, когда ее рука коснулась его лица.

― Это долгая история. Уже всё зажило, ― грустно улыбнулся он. ― Ну, давай-ка рассказывай, что у тебя здесь стряслось? Я гнал лошадей несколько дней и почти не спал, чтобы добраться побыстрее.

― И я безумно благодарна тебе, ― сказала Ариана. ― Боже, это Роберт? ― спросила она, когда к замку, наконец, подъехал последний конь.

Крэнфорд-старший гордо кивнул, а с вороного коня соскочил проворный мальчик с такими же светлыми волосами, как и у Эрика.

― Роберт! ― кинулась обнимать его принцесса, а мальчик смущённо улыбнулся в ответ. – Неужели это ты? Тебя не узнать!– продолжала восхищаться девушка.

― Благодарю Вас, миледи, ― проговорил он, стараясь не покраснеть.

― Как вырос! ― восхищённо лепетала Ариана, рассматривая мальчика. ― И настоящий воин. Эрик, да он скоро тебя перерастёт!

При этих словах Роберт просто раздулся от гордости. «Настоящий воин» и «скоро тебя перерастёт». Он, видимо, считал это наивысшими комплиментами.

― Прекрати смущать ребёнка, ― отшутился Эрик и подошёл к ним.

― Я не ребёнок! ― справедливо возмутился Роберт, покосившись на брата. ― Я уже убил одного листнийского шпиона!

― Ну конечно, он уже не ребёнок, что ты говоришь, Эрик! ― шутливо рассердилась Ариана. ― Кто-нибудь расскажет мне историю про листнийского шпиона?

Мальчик уже был готов пуститься в долгий и пространный рассказ о своих подвигах, но брат прервал его.

― Мы обязательно поведаем тебе эту удивительную историю, но, думаю, нужно идти в замок. Кони долго были в дороге, да и нам не помешает вымыться и поесть. Лиам, коней ― в конюшню, ― обратился он к своему слуге, ― проследи, чтобы как следует накормили.

― Маме я сама скажу, ― предугадав следующее его приказание, улыбнулась Ариана, ― она очень обрадуется.

***

Дверца кареты распахнулась, на землю ступила молодая белокурая девушка. Волосы её были довольно необычными, если быть точнее, то практически белыми. Бледная кожа, идеально сидящее, простое, но со вкусом дорожное платье, тонкие черты лица — всё выдавало в ней дворянку, причём очень красивую.

― Когда же мне поменяют, наконец, лошадей? ― устало обратилась девушка к кучеру.

― Простите, не знаю, госпожа. Сказали, что сейчас нет, нужно подождать, ― виновато откликнулся пожилой человек, сидящий на козлах.

― Простите, что подслушал. Вам нужна помощь?

Девушка обернулась и увидела молодого человека верхом на великолепном сером жеребце. Ей почудилось что-то знакомое в его голосе и манере держаться. Да и во внешности тоже.

Он был молод. Темные, но не чёрные волосы довольно коротко подстрижены. Лицо мужественно, но ему было явно не больше двадцати-двадцати двух.

― Да. Наши лошади измучены, новых нет, а я очень тороплюсь, ― настороженно проговорила она.

Мало ли кто может встретиться вечером на большой дороге. Хоть до столицы всего пару часов пути, в этой местности народу живёт мало. Охрана отстала еще несколько часов назад, и бог знает, где они, а она так торопилась.

― У меня есть лошади, и, если вы не против, я готов предложить Вам их. Темнеет; молодым девушкам без сопровождения небезопасно оставаться на дороге, ― улыбнулся он.

Это она и сама знала. И чему тут улыбаться?