Бешеный прапорщик. Части 1-18 (СИ) - Зурков Дмитрий - Страница 93

А выводы из всего этого будут следующие: Первое, — у гансов хорошо налажена телефонная связь. Второе, — егеря могут толково организовать прочесывание, и, наверное, умеют вести бой в лесу. Последнему тезису подтверждение было получено в самом ближайшем времени.

Подробности боя узнали только на рассвете, когда в лагерь пришел отряд прапорщика. По каменно угрюмым лицам пришедших, даже без объяснений, было понятно, что случилось нечто очень нехорошее. Потом уже бросились в глаза белеющие в сумраке повязки. Оладьин, держась неестественно прямо, подошел и собрался рапортовать. Увидев его лихорадочно горящие глаза и побелевшие от волнения скулы, решил его опередить.

— Костровые, накормить и напоить чаем всех прибывших… Пойдемте, Сергей Дмитриевич, к моему костерку, там все расскажете.

Прапорщик как-то вдруг сгорбился, будто из него вытянули стержень, и пошел за мной…

— Докладывайте, Сергей Дмитриевич, что произошло.

Оладьин, уставившись невидящими глазами в мерцающий огонек костра, стал рассказывать, как бы через силу выговаривая слова:

— Отряд прибыл. Задание выполнено. Потери… Два человека убитыми, трое ранены… Легко…

Потом, подняв глаза, ожег меня взглядом и перешел на сбивчивый полушепот:

— Мы на дневке были после очередного налета на переправу. Я «пятерки» на задание отправил, потом охранение поменял, как положено. Эти… Появились внезапно. Первым их Гордей заметил, подал сигнал тревоги. Мы тут же заняли оборону. Второго дозорного они застрелили, а третьего… Третьего взяли без шума… Пытались нас атаковать, мы их отбили два раза, а там и ребята обратно подоспели… Они с пленным ушли, но мы догнали. Их около полутора десятков положили, но и наши… Прохор и Тимофей… Убиты… Мы их похоронили, на карте есть отметка. Кресты поставили… Березовые… Вот их вещи. «Оборотни»… Кисет Прохора… Часы Тимофея… Жетоны… Служебные книжки…

Последние слова прозвучали в мертвой тишине… Все уже на ногах, смотрят на меня. На ватных ногах встаю к своему вещмешку, достаю оттуда спиртовую фляжку, выливаю все в котелок.

— Вечная память! — Пускаю «братину» по кругу. Достаю люгер, вытаскиваю обойму, передергиваю затвор. Командую всем:

— Разрядить оружие…

По всей поляне слышен лязг металла.

— Делай, как я… — Вскидываю руку и жму на спусковой крючок. Потом еще раз. И еще…

Оладьин, еще не успокоившийся, упрямо смотрит на меня и говорит, как гвозди вбивает:

— Я же все делал, как учили!.. Почему же… Почему так все получилось?..

— Сергей Дмитриевич! Я понимаю Ваше состояние, мне тоже нелегко, — первые потери в роте. От этого никто не застрахован… Мы с Вами в первый раз столкнулись с сильным и умным противником. Который тоже умеет и хочет побеждать… И еще, запомните, — в памяти каждого командира есть два кладбища. Первое — тех врагов, что он положил… И второе — тех солдат, друзей, боевых товарищей, которым не смог помочь, не сумел прикрыть от огня… Теперь и у нас с Вами есть такое. И помнить об этом будем всегда… А нам еще похоронки писать…

* * *

Гауптман сидел за столом, задумчиво рассматривая карту. Услышав за окном шум подъезжающей машины, поднялся и выглянул в окно. Возле автомобиля стояли командир егерей и только что приехавший лейтенант Зайгель. Через минуту они уже были на пороге канцелярии…

— Курт, рассказывайте, что Вам удалось узнать в госпитале. — Фон Штайнберг внимательно смотрел на офицера. — Нам нужна сейчас любая информация.

— Немногое, герр гауптман. Венцель после операции еще не пришел в сознание, Ампутация руки, плюс большая потеря крови… Хирург сказал, что надежда только на крепкий молодой организм. Егерь, которого доставили вместе с ним, пока не вкололи очередную дозу морфия, рассказал, что они шли по следам русских, наткнулись на их лагерь, и даже скрутили одного из дозорных. Лейтенант отдал приказ о штурме, но их встретили организованным огнем, а потом взяли в клещи. — часть русских непонятно как обошла егерей с фланга. В этот момент Венцель был ранен и потерял сознание. Длинный Нос… Извините, герр гауптман, егерь Густав Мюлле принял решение об отходе. Они забрали лейтенанта и пленного, отошли в лес, рассчитывая, что русские бросятся вдогонку, и можно будет устроить западню и перебить их из кустов. Но те оказались хитрее. Неизвестно каким образом, но на пути отхода егерей они организовали засаду. Я отношу слова Мюлле к последствиям инъекции морфия, но он сказал, что было всего три человека. Один — с пулеметом, и двое набросились с ножами. Причем нападавшие были одеты «в траву»… Это его слова: «Две кочки вдруг вскочили и перерезали всех».

— Но у самого Густава ведь огнестрельное ранение! — Иоганн Майер удивленно поднял брови. — Причем в спину. Значит, за ними все-таки шли русские. И еще один егерь погиб от пули…

— Еще Мюлле сказал, что перед нападением они слышали волчий вой!

— Вервольфы?!.. — Губы Майера скривились в саркастической усмешке. — По-моему, Длинному Носу это действительно привиделось. Я сам — охотник, и знаю цену этим многочисленным легендам и слухам про оборотней и прочую лесную нечисть.

— Я хочу напомнить, что место потом осматривал унтер-офицер Кранц, один из наших лучших следопытов. Он утверждает, что напавших действительно было двое. Также он нашел следы пулеметчика и пути их отхода в лес с остальными русскими. — Зайгель никак не мог уняться. — Эти же следы вывели их на лагерь, и Кранц потом сказал мне, что когда он увидел аккуратно сложенные тела наших солдат возле двух русских могил, в голове как будто прозвучало предупреждение: «Не трогать!». У него возникло даже ощущение, что за ними из леса кто-то наблюдает. Кстати, он отметил, что русские не взяли ничего, кроме оружия и жетонов.

— Майне хэррен, мы сейчас говорим не о том. — Фон Штайнберг решил прекратить ненужный спор. — Сейчас я сообщу вам информацию, являющуюся секретной. Надеюсь, вы понимаете, что кроме нас троих никто не должен ее знать… Начальник штаба армии сообщил мне, что Его Императорское Величество Кайзер Вильгельм II имеет намерение посетить наш участок фронта в ближайшее время. Представьте себе, что русские попытаются напасть на поезд, или кортеж. Поэтому наша задача — в течение трех суток уничтожить их отряд.

Ошеломленные офицеры несколько секунд переваривали новость. Первым очнулся Майер:

— Но ведь нашей роты будет недостаточно для проведения такой операции! Всего сто шестьдесят четыре человека, тем более, солдаты находятся в трех разных точках!

— Не волнуйтесь, Иоганн. Никто не собирается использовать ваших егерей в качестве затычки к дырявой бочке. В Скерневицах задержана отправка двух маршевых рот, они временно переподчиняются нам, еще одна рота должна к концу дня прибыть в Лович. Помимо этого кавалерийский эскадрон будет действовать на флангах, прикрывая «загонщиков», второй будет дожидаться русских у Сохачева совместно с пулеметной командой на моторрадах. Смотрите на карту. Ландвер будет прочесывать леса, гоня русских на север вот к этому месту, где заранее веером будут расставлены девять пулеметов. Оставшихся уничтожит кавалерия.

Задача егерей — идти позади пехоты, усиливая особо опасные места. Но, кроме того, вам, Иоганн, необходимо отобрать десяток опытных следопытов, которые пойдут проводниками впереди пехоты. Кстати, с ними пойдут четверо местных лесников, которые хорошо знают эту местность. Местному старосте-войту приказано отобрать и привести подходящих людей.

— Герр гауптман, а насколько мы можем быть уверены в лояльности местных? — Зайгель вопросительно посмотрел на Штайнберга. — Не исключено, что они могут быть связаны с русскими.

— Местные поляки, Курт, ненавидят русских также, как и нас. А, может быть, даже сильнее.

— А помимо этого, — вступает в разговор Майер, задумчиво молчавший до этого, — Я думаю, что их семьи необходимо поместить под охрану здесь, на станции. Пока не закончится эта «охота».

— Вы хотите взять заложников, Иоганн? — Фон Штайнберг пристально посмотрел на командира роты.