Сердце бури (СИ) - "Раэлана" - Страница 45

— Это не любовь… — прошептала Рей. — Это Узы. Я знаю, это все из-за них.

И добавила про себя: «Прости меня! Если правда, что эти Узы создала я, прости!..»

Юноша улыбнулся грустно и устало.

— Глупая девочка! — почти ласково сказал он. — Ты ведь даже толком не знаешь, что такое Узы Силы, а уже осмеливаешься прикрываться ими. Узы не родятся там, где нет любви или хотя бы расположенности к ней, какой-то подсознательной общности, духовного родства… Потому-то Узы мыслятся естественными для чувствительных к Силе родичей и для учителя с его учениками.

— Ты предлагал мне стать твоей ученицей, — невпопад припомнила Рей.

Бен отвел взгляд.

— Предлагал. Потому что знал, что большего предложить не могу. Если бы ты согласилась учиться у меня, я мог бы тебя защитить. И мы были бы вместе — до тех пределов, которые допускает мой орден.

Теперь Рей поняла, о чем речь. «Тебе нужен учитель…» Эти слова — спонтанная, непродуманная попытка придать внезапному озарению чувств хоть какой-то пристойный вид. Ведь для учителя и ученицы привязанность друг к другу и даже наличие Уз считались бы нормой.

— Я не могу, Бен, — сдавленно произнесла девушка. — Ты знаешь, я поклялась в верности ордену джедаев.

— От которого осталась лишь пыль, — с презрением выдавил рыцарь. — Можешь верить мне, Рей. Меня с детства готовили в джедаи, и я знаю, что кроется за внешней приверженностью к Свету: лицемерие, надменность, вероломство. Это джедаи некогда разлучили мою семью. Забрали детей у отца. Развязали Гражданскую войну, в которой погибло множество людей. Нет, что ни говори, они заслужили свою участь. Старый орден джедаев канул в забвение — и поделом! Силу можно постигнуть и другими путями. Прошу, позволь мне тебе помочь, Рей…

В один момент он ухватил ее руку и, прижавшись губами к тыльной стороне ладони, прикрыл глаза, чтобы ничто не мешало насладиться нежным запахом желанного тела. О да… вкусить еще немного от того запретного плода, который они оба попробовали сегодня утром.

Девушка потрясенно втянула воздух.

— Ах, Рей! Я не прошу тебя ненавидеть джедаев так же, как я сам ненавижу их. Даже не прошу тебя отвечать на мои чувства. Просто останься рядом со мной. Будь со мной всегда. Так, как сейчас. Позволь мне учить тебя…

— Нет.

Рей одернула руку и резко поднялась.

— Нет, Бен Соло, этого не будет. И ты знаешь, почему. Причина не в наших верованиях, вернее, не столько в них. Не обманывайся и не трать понапрасну свое красноречие, пытаясь опорочить орден джедаев в моих глазах, магистр Рен. Главная причина — в том, что произошло сегодня. Неужели ты всерьез думаешь, что после всего случившегося мы с тобой могли бы жить вместе, как учитель и ученица; как брат и сестра; как пальцы на одной руке? Сытые одной душевной близостью. Изо дня в день преодолевающие соблазн соединиться. Это жестоко. Ты ведь сам назвал это жестоким, и ты абсолютно прав. Или… — она посмотрела на него с холодной сосредоточенностью. Этот вопросительно-надменный взгляд заставил Бена припомнить ту Рей, что явилась ему во всей прелести своей темной природы в снегах «Старкиллера». — Или для рыцаря ордена Рен в порядке вещей трахать свою ученицу?

Бен ошеломленно вытаращил глаза, не веря тому, что услышал. Неужели она так и сказала: «трахать»?

Сила… а ведь она права! Нет более подходящего слова, чем это грязное и ловкое словцо, чтобы описать то, что незримо витало между ними. То, чего бы хотели они оба. Не просто целоваться и ласкать друг друга, как совсем недавно, а трахать с голодной жадностью обездоленных сердец, бросающих вызов одиночеству. Упиваясь запретной страстью обладания. Вот он, главный их соблазн, скрытый за видимой добродетелью ласково-невинных прикосновений и нежных поцелуев! Вот он, вулкан, дремлющий подо льдом! Вот она, истина, которая была известна им обоим, но ни один не решался озвучить ее!

Любовь без страсти — страсти, отрицаемой джедаями — ничего не стоит; и если подумать, то кому, чему, как не девственности знать это?

Фамильная кривая улыбочка вспыхнула на лице Бена. Он подумал: а эта девица в самом деле не так уж проста!

Рей нахмурила брови.

— Я знаю, что не смогу всю оставшуюся жизнь лгать самой себе.

— Ты уже лжешь себе, — заметил Бен. — Все, что ты сказала, имеет и обратный смысл. Разве стремление избежать соблазна не означает, что соблазн все же есть? Разве то, как настойчиво ты отказывается быть рядом со мной, не значит, что ты этого хочешь?

— Даже если так, — Рей с выражением задетого упрямства прикусила губу, — я не изменю своего мнения.

— Не сомневаюсь! Вот оно, лицемерие джедаев: пусть лучше мы оба будем страдать…

— Куда хуже страдать, зная, что средство, необходимое, чтобы прекратить мучения, находится прямо тут, рядом с тобой. Ведь ты не можешь обещать мне, что будешь до конца дней довольствоваться одной целомудренной любовью, которая пристала наставнику и его ученице?

К чему лишние слова? Даже если бы Бен сейчас со всей искренностью обещал ей, что будет держать себя в руках, Рей не поверила бы ему ни на минуту. Более того, он и сам вряд ли поверил бы.

Юноша так и не ответил — по причине, которую озвучил еще в самом начале их знакомства: ему хотелось быть честным с нею.

— Однако пока тебе все равно не о чем беспокоиться, — выдавил он саркастически. — Я — калека. Ты легко одолела меня, пока я еще был здоров, а теперь тем более.

— Сила вновь проснулась в тебе, — мягко напомнила Рей. — Ты выздоравливаешь.

— Это все благодаря тебе! — пылко воскликнул Бен. — И твоей исцеляющей песне. Рядом с тобой мои силы восстанавливаются быстрее. Ты отдала мне все, что могла: свое время, свою энергию, свою заботу. И если мне когда-нибудь суждено встать на ноги, то исключительно твоими стараниями.

Рей почувствовала, что у нее холодеют руки. Его хвалебные слова затронули в ней чувство вины. Он считал ее своей спасительницей, ведомой исключительно добротой и благородством. А на самом деле первое, чего она хотела — всего-навсего возвратить ему долг. По крайней мере, поначалу все было именно так.

«… ты можешь убить его…»

— Ты ошибаешься, — сказала она, не скрывая скорби в голосе.

Пора была ему услышать правду, раз уж наступил час откровенности. Пусть знает, что он полюбил. И если после ее признания он отшатнется от нее, если скажет, что больше видеть ее не желает — это будет лучшим итогом для них обоих.

— Подумай, Бен, разве не странно, что Сила, дремавшая во мне почти двадцать лет, внезапно пробудилась — и пробудилась именно тогда, когда ты был рядом. Не удивительно ли, что я использовала твои приемы — человека, который годами учился владению Силой, хотя меня саму этому никто не обучал.

Услыхав ее темные намеки и ее странный глухой голос, Бен напрягся.

— К чему ты клонишь? — спросил он. И, не дав ей ответить, прибавил: — Я думал об этом. Бывают случаи, когда Пробуждение случается в минуту опасности вместе с приливом адреналина…

Рей слегка кивнула.

— Люк Скайуокер тоже говорил об этом. Возможно, что все именно так и было. Но есть еще кое-что, о чем ты должен знать. Странно, что ты не почувствовал этого сразу…

Бен неожиданно перебил ее:

— Тогда, на «Старкиллере» я не чувствовал ничего, кроме горя и страха, стеной отделивших меня от всего и ото всех. Остальное происходило, словно в тумане.

— Все дело в том, — продолжала девушка, — что ты начал слабеть в то же самое время, когда со мною случилось Пробуждение.

Пару мгновений она наблюдала, как растерянная улыбка непонимания на его бледном, пронзительном лице неотвратимо сменяется выражением, таящим в себе ужас осознания. Должно быть, в эти мгновения он вспомнил во всех подробностях свои испуг и смятение — когда вместо того, чтобы поддаться ему, как другие пленники, какая-то малолетняя навозница неожиданно сама проникла в его мысли. Вспомнил тот сверхъестественный ее напор во время дуэли в заснеженном лесу. Напор, которому он — открытый, не сосредоточенный, сгорающий в огне собственной ярости — не смог противостоять.