Меня зовут Синдбад Мореход (СИ) - "Лед" - Страница 24

   - Искандер мне сестра пожаловалась на тебя - сказала, что ты ее обесчестил. Ты сам знаешь, что за это полагается. Но если ты отдашь свой кулон, я постараюсь забыть обиду.

   Подарить бриллиант отцу юноша не успел, поэтому заказал изготовить из него кулон и стал носить его на шее в память о нем. Когда Маида категорически потребовала подарить его ей - парень рассказал что этот камень для него значит и сколько он вообще стоит. Раад - ее брат - конечно же не собирался оставлять друзей в живых, самое малое что ему полагалось за такое преступление - отсечение правой руки и он это прекрасно понимал. А такой аргумент как поруганная честь проститутки мог рассмешить судью до колик.

   - Раад, прошу тебя, не трогай мою память об отце. - Голос парня испуганно дрожал. - А за твою обиду можешь забрать себе мой дом.

   Когда шестеренки в голове вышибалы щелкнули и начали свой первый оборот над обдумыванием такой заманчивой перспективы - он умер даже этого и не заметив. Его сабля, оказавшаяся в руке Искандера, тут же глубоко врезается в бок стоящего рядом бандита. Рывок вправо - пытающийся защитится дубинкой налетчик роняет ее вместе с рукой отсеченной по локоть, а стилет вошедший под ребра завершает дело. Четвертый бандит не дожидаясь расправы, отбросил в сторону свой топорик и перемахнул через ближайший забор. Но видимо на этом его удача закончилась. Судя по громким крикам переходящим в визг и по басовитому рыку бойцовых псов, жить ему осталось недолго. У Касима дела обстояли ненамного хуже. Уловив начало атаки друга, он тоже не мешкая перебил своим кистенем гортань ближайшего громилы (Искандер научил). Этим же кистенем обвил дубинку второго, отвел ее в сторону и впечатал тяжелый бронзовый кастет ему в висок. Когда подоспел купец, Касим пытался подобраться к третьему налетчику, который бестолково, но отчаянно отмахивался топором.... Приятели еще не скрылись из виду, как подоспевшие 'трофейщики' принялись за работу - после снятия с трупов всего более-менее ценного их тела перекочуют под ближайшую пристань где и растворятся в желудках прожорливых крабов.

   Проснулся Искандер после полудня от какой-то суеты. Спустившегося в гостиную парня ожидал сюрприз - приехал дядя Гуфар. Сюрприз оказался неприятным - первое что сделал дядюшка это влепил своему племяннику звонкую пощечину. Как выяснилось позже, мажордом виллы Салех, бывший военный на пенсии и человек глубоко набожный, не в силах был терпеть грехопадения юноши. Но распекать лично своего прямого начальника не посмел, поэтому накатал Гуфару письмо, где сдал парня по всем пунктам и по полной программе. Гуфар естественно бросил все свои дела в Багдаде и немедля выехал в Александрию, постоянно накручивая себя всю дорогу. Разговор точнее обвинения и упреки со стороны дяди продолжались до глубокого вечера. После чего прозвучал жестокий приговор - домашний арест на месяц, выходы в город только в мечеть и только с дядей. Касиму тоже досталось на орехи - отец обломал об него свою палку, а Салех так загрузил работой, что единственной мечтой парня было желание выспаться. Через неделю неукоснительного соблюдения режима племянником дядя сменил гнев на милость и вновь нормально с ним заговорил. Согласно здравым рассуждениям выходило что только безделье послужило отправной точкой к грехопадению Искандера, поэтому дядя решил под своим чутким руководством нагрузить его работой. 'Амира' как раз должна была в течение недели закончить свои обязательства по фрахту. На этом и было построено задание Гуфара. Дав юноше все отправные точки по ценам на товары, стоимостью фрахтов, процентам на кредиты и политической ситуацией в Средиземноморье, он предложил юноше выбрать самостоятельно наиболее выгодный проект. Предоставленный проект Искандера поразил дядю своей продуманностью. По расчетам юноши самым выгодным являлся рейс с полностью своим товаром и с привлечением кредитов на ультракороткий срок. Так что объектом торговли стал Кипр. Свежий урожай зерновых уже обрушил Александрийские рынки, но если поспешить, то на Кипре ещё можно получить старую цену. Возобновившиеся боевые действия с Византией заставят раскошелиться местные гарнизоны - за стрелы, наконечники к ним и другое оружие, военный флот должен с руками оторвать канаты из кокосового волокна а предстоящий зимний сезон поднимет цены на шерстяные ткани. С обратным рейсом надо брать шерсть, оливковое масло, молодое вино и предметы византийской роскоши завезенные на Кипр греками-контрабандистами. С небольшими поправками Гуфара план был принят и разрешен к реализации.

  Кипр по средневековым меркам был беспрецедентным образованием, которым управляли на равных условиях и византийцы и арабы. В результате непрекращающихся боевых действий с 603 по 688 годы остров многократно переходил от Византии Халифату и наоборот. Почти вековое противостояние закончилось тем что император Юстиниан II и халиф Абд Аль- Малик достигли соглашения результатом которого и стал своеобразный византийско-арабский кондоминиум. Нельзя сказать что хрупкий мир на острове не нарушался - так в 746 году византийцы с помощью славян очистили Кипр от арабов, а те в 807 году отплатили им той же монетой, заставив Византию, вернутся к совместному управлению островом. Но по сравнению с постоянными войнами на материке такие редкие стычки были не в счет.

  Восемнадцатый день рождения юноша встретил на борту готовой к плаванию 'Амиры'. По прямой от Александрии до Кипра было всего сто фарсах (600 км). При попутном ветре 'Амира' могла это расстояние пробежать всего за два-три дня. Но поздней осенью этот путь невозможен. Частые шторма, дожди, моментально меняющие свое направление шквалистые ветры и облачность закрывающая солнце и звезды - единственные ориентиры в открытом море - могли занести судно куда угодно, но только не туда куда нужно. Поэтому шли придерживаясь западного берега халифата и лишь на девятый день достигнув какого-то определенного ориентира в предрассветных сумерках судно повернуло на северо-запад. Как пояснил капитан, повернув с этой точки промахнуться мимо острова невозможно и если все будет хорошо то к вечеру увидим остров. Действительно, когда начало смеркаться, вахтенный на гроте закричал что видит землю. Поскольку определиться с местоположением капитан не успел то куда-либо двигаться в темноте не имело смысла, поэтому отдали плавучий якорь и легли в дрейф. С первыми лучами солнца продолжили курс на сближение с островом. Наконец по характерному двугорбому склону горы место было опознано, и развернувшись на север и мористее - потому что прибрежные воды в этом районе были насыщены множеством отмелей - судно двинулось дальше.

   Когда до Салмана - порта, пункта прибытия - оставалось полдня пути, вахтенный заметил на горизонте парус. Спустя небольшой промежуток времени судя по тому как быстро рос парус стало ясно что движутся он встречным курсом. Капитан на всякий случай поднял отдыхающую смену и усилил наблюдение за горизонтом. Принятые меры тут же оправдали себя - на горизонте вслед за приближающимся кораблем был обнаружен еще один парус, а первый был опознан как византийский дромон (тяжелая парусно-гребная галера - основная единица боевого флота империи вплоть до 12 века). Поворот оверштаг, все весла на воде - гонка-преследование началась. Хотя назвать гонкой данное действие, когда преследователь в полтора раза быстрей и притом их двое, можно было с большой натяжкой, скорее - загон. Единственно на что надеялся капитан 'Амиры' - это успеть добраться до знакомых ему пологих отмелей где осадка шебеки позволит сесть на мель на значительном расстоянии от более крупных и тяжелых дромонов.

   Искандер с Касимом расчехлили стреломёт на корме, один из матросов принес вязанку дротиков. Дротики напоминали обычные метательные, только несколько длиннее и раза в три толще, с увесистым стальным острием шириной в ладонь. Дормон уже подошел достаточно близко чтобы хорошо рассмотреть детали корабля. Два латинских паруса, два ряда весел, из мощного форштевня далеко вперед выдается хищный шпирон (надводный бивень для сноса весел противника), сравнительно высокие борта. Боевые площадки на носу и корме несли баллисты и защищенные галереи для лучников, заканчивал картину торчащий из под носовой площадки медный сифон (огнеметное устройство) для метания 'греческого огня'.