Венок из лотоса - Чейз Джеймс Хедли - Страница 25
- Предыдущая
- 25/42
- Следующая
Инспектор наклонил голову. «Он предупреждал тебя об осторожности. Этот парень далеко не дурак», – подумал инспектор.
– Не имеет значения, лейтенант, у кого находились деньги. Они были у одного из них, поэтому они и не были найдены в доме. Я думаю, они были у мистера Джеффа, когда Хоум угрожал ему пистолетом. Джефф мог бы отговориться тем, что не сумел собрать такую сумму. Я думаю, когда бандиты обнаружили, что он прикончил Хоума, они разыскали его, увидели деньги и убили его. Деньги бандиты поделили между собой прежде, чем возвратиться в лагерь. Если бы они увели мистера Джеффа живым, он рассказал бы обо всем их предводителю, тот отобрал бы деньги у своих подчиненных и взял их себе. Бандитов более устраивало, чтобы Джефф умер. Я совершенно уверен, что все произошло именно так.
Гембли потер подбородок, поглядел на инспектора.
– Вы уверены, что все было заранее подготовлено? А что скажете насчет чемодана и бритвенного прибора?
– Вьетконговцы намеревались получить выкуп за мистера Джеффа. О нем нужно было хорошо позаботиться: естественно, он должен был иметь бритвенные принадлежности и смену белья. Без сомнения, Хоум уже все это приготовил к возвращению мистера Джеффа на виллу.
– А девушка и повар?
– Они колебались, лейтенант. Мой осведомитель сообщил мне, что только влияние Хоума удерживало их от перехода к нам. Когда они узнали о его смерти, уже ничто не препятствовало им выйти из-под власти Вьетконга. Вне сомнения, их убили по приказу Ханоя для устрашения колеблющихся.
Гембли снял форменную фуражку и провел рукой по влажным от пота волосам.
«Эта обезьяна, возможно, права, – подумал он. – Фантастическая история, но ее следует поддержать. Не в наших интересах распространяться о странностях Джеффа. Эта грязь не настолько забавна, чтобы о ней писали газеты».
Наблюдая за ним, инспектор понял, что ему удалось направить мысли лейтенанта в менее опасное русло. Следует немедленно доложить полковнику об этом разговоре. Он надеялся, что полковник одобрит сфабрикованную им выдумку.
Гембли поднялся.
– Я должен буду сообщить обо всем, – сказал он.
– Конечно, – отозвался инспектор. – Полковник Он Дин Кхак направит официальный доклад, содержащий все, что я вам только что сообщил. Вы можете уверить посла, что эта прискорбная история не получит нежелательной огласки. В случае необходимости мы можем представить доказательства дегенератизма мистера Джеффа. Вознаграждение, о котором писали утренние газеты, привело к нам ряд людей, имевших связи с мистером Джеффом. Они могут быть подготовлены для обследования, но, я полагаю, было бы лучше не ворошить это дело. В то же время вы можете быть уверены, что я продолжу поиски трупа мистера Джеффа.
– Хорошо, – сказал Гембли. – Ну что же! О'кей. До встречи, инспектор. – И, поправив на голове фуражку, он попрощался за руку с инспектором и вышел.
Инспектор немного постоял, глядя в окно, пока не затих шум отъезжающего джипа. Потом не торопясь подошел к висевшей на стене картине и посмотрел на нее. «Счастье, – подумал он, – что лейтенант не догадался ее снять. Было бы ужасно неловко, если бы он обнаружил отверстие в стене».
Он привстал, слегка приподнял картину и заглянул под нее. Его изумленному взгляду предстала прочная ровная стена. Не было заметно ни малейшего признака, указывавшего на то, что лишь вчера здесь зияло отверстие. Человек, починивший стену, был высококвалифицированным мастером.
Повесив картину на прежнее место, инспектор припомнил, что брат Лам Фана был маляром, занимавшимся внутренней отделкой помещений.
В его маленьких черных глазках появилось беспокойство, он покинул виллу и быстро поехал обратно в управление службы безопасности.
Возле аэропорта в Сайгоне сидел в своем автомобиле Блэкки Ли и ковырял в зубах бамбуковой палочкой. Он с нетерпением ждал, когда пассажиры только что прибывшего из Гонконга самолета пройдут через таможенный и иммиграционный контроль.
Он уже видел своего брата Чарли в момент, когда тот выходил из самолета. Блэкки оказывал на Чарли большое влияние, поэтому тот столь поспешно откликнулся на его призыв.
Чарли Ли был на пять лет старше брата. Он был более важен и честолюбив, но менее удачлив, чем Блэкки.
Беда Чарли, как часто говорил Блэкки Ю Лан, в том, что он не желал снизойти до обычной работы. Он всю жизнь стремился к большим и легким деньгам. Белые слоны вечно преследовали его, и он мечтал, что какая-то из его бессмысленных затей вдруг обернется несметным сокровищем. Он постоянно упускал свои возможности, отыскивая несуществующую золотую жилу, в то время как он мог бы по совету своего брата открыть дансинг в Гонконге. Но что касалось такого дела, как нелегальная эмиграция американца в Гонконг, тут Блэкки не мог обойтись без Чарли. Если Чарли ничего не сообразит, то положение американца будет не лучше, чем у покойника.
Чарли вышел из здания аэропорта, постоял, огляделся. Блэкки показалось, что его брат немного похудел и выглядел чуть более потрепанным, чем четыре месяца назад, когда они последний раз виделись.
Чарли узнал американскую машину и подошел к ней. Блэкки вылез и приветствовал его. Стоя на солнцепеке, братья обменялись несколькими фразами. Они справились о здоровье друг друга. Чарли поинтересовался Ю Лан, которая была ему симпатична. О срочной телеграмме, которую послал Блэкки, прося брата все бросить и немедленно приехать, не было сказано ни слова.
Они сели в автомобиль и не торопясь поехали в клуб. По дороге Блэкки спросил о делах, и Чарли, беспомощно вскинув руки, признался, что в данный момент нет ничего хорошего. Много неприятностей с мальчишками-рикшами. Рано или поздно рикши исчезнут: движение в Гонконге увеличилось до крайности, рикши прижимаются к самому тротуару, скоро им совсем негде будет ездить. Мальчишки поняли это и потребовали более высокой платы, чтобы иметь что-нибудь про запас, когда не смогут больше работать. Четыре девчонки, которым покровительствует Чарли, также доставляют волнения. После опубликования книги о проституции в Гонконге американские власти запретили своим морякам заходить в отели, где подвизаются девушки. Это скверно отразилось на делах, и, что хуже того, девчонки требовали увеличения процента.
Блэкки слушал, время от времени сочувственно причмокивая. Они все еще беседовали о делах, когда поднимались по ступенькам к клубу, где Ю Лан радостно приветствовала Чарли.
Ленч был подан, все трое сели за стол и отведали восемь блюд тщательно приготовленных кушаний. Во время еды говорили мало. После завтрака братья удалились в кабинет, а Ю Лан пошла отдохнуть в свою комнату. Чарли погрузился в самое удобное кресло, в то время как Блэкки примостился возле стола. Он протянул Чарли сигару.
Последовало непродолжительное молчание, пока Чарли раскуривал сигару. Затем он сказал:
– Кажется, я могу для тебя что-то сделать?
Блэкки немедленно приступил к делу. С подкупающей искренностью он рассказал брату историю Джеффа. Он сообщил ему те скудные данные, которые сумел собрать, не искажая факты собственными соображениями и догадками.
Чарли, откинувшись в кресле, попыхивал сигарой, лицо его было бесстрастным. Слушая Блэкки, Чарли сразу же понял опасность этой затеи. До сих пор то, чем приходилось заниматься ему с Блэкки, не представляло настоящей опасности: контрабанда незначительных количеств опиума, несколько темных валютных операций, перевозка эмигрантов в Гонконг – это не грозило возможностью быть поставленным перед взводом солдат, но эта затея Блэкки очень легко могла закончиться направленными на них винтовками тайной полиции.
Чарли много лет прожил в Сайгоне. Он уехал, когда было свергнуто французское господство и к власти пришел президент Дьем. Своей обязанностью он считал обеспечить младшему брату лазейку для бегства в случае нужды и поселился в Гонконге. Но он помнил вьетнамские обычаи и законы и знал: если выяснится, что он помогает американцу избежать правосудия, против него могут быть применены самые жестокие меры.
- Предыдущая
- 25/42
- Следующая
