Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ) - "Кайнэ" - Страница 93

— Не знаю, Денис. Только то, что он сам хочет… На него уже есть спрос… — Рогозина тяжело вздохнула, и выдвинула ящик своего стола: ее сына уже хотели «заполучить» несколько структур — Интерпол, так как сын свободно владел языками; ФСБ — тут, наверняка, Дмитрий Алексеев постарался, да и «заслуги» сына были всем известны; Магическое Управление РФ (судя по всему, тут министр заинтересовался Вячеславом), и был запрос из Англии — от мадам Боунс, чтобы сын подумал о дальнейшем своем будущем. И задвинула ящик обратно. — И структур не менее пяти…

— А чего ты ожидала, Рогозина? — даже не видя лица бывшего «соседа» по парте общеобразовательной школы, можно было предположить, что мужчина смеется, — легенды о твоем пареньке ох, какие… летают. Везет тебе, Галька… У меня опять деваха вот-вот появится… Третья по счету… Хоть бы один болт был в семействе! А то… Снова гайка… — в голосе послышалась ясная печаль.

— Значит, поздравлять тебя еще рано, — рассмеялась женщина в телефон, — ладно… Спасибо за сведения…

— Слышь, тут к твоему такие феи на КПП ходят… Одна — красивая фигуристая блондинка с серыми глазами, еще с телохранителем иногда приходит… У нас даже на нее старшина облизывается… Пирожки иногда приносит… Еще имя у нее, как у небесного светила. Луна, точно!

Рогозина аж вздрогнула от своих ярких ассоциаций. Полумна Лавгуд в образе патологоанатома и пирожки с неизвестно какой начинкой… Встряхнув головой и отгоняя образ, она снова вслушалась в ноты голоса мужчины:

— И такая жгучая шатенка, с вьющимися волосами и неплохим размером груди… Правда свидания у них более короткие, непродолжительные… и, судя по всему, общаются они исключительно только по делу…

— Знаю обеих… — призналась полковник, — обе подруги Вячеслава из Англии. Причем с одной, с блондинкой, он… короче они встречаются… Но я в курсе, и держу все под контролем… С другой, Гермионой, они просто дружат…

— О, да, это видно, — хихикнул мужчина в трубку, — они та-а-ак страстно целуются каждый раз!

— Мам, я дома! — крикнул юноша на всю квартиру, сваливая вниз объемную спортивную сумку. — Опа! Николай Петрович?! Чего-кого я не ожидал, так это вас!

Усатый майор выглядел тут так… по-домашнему в тему: тапочки, растянутая футболка, спортивные штаны. На плече лежало белое полотенце. Сзади высунулась чуть покрасневшая мать.

— Здравствуй, — скороговоркой проговорила она, — уже вернулся?

— Ну-у-у, — Рогозин-младший их обоих соизмерил их понимающим и хитрым взглядом, — могу еще погулять часок-другой… К Полумне отпустишь?

— Это не то что ты подумал, — хором проговорили оба взрослых, а далее продолжил сам крестный:

— У меня горячую воду отключили.

— Хорошее оправдание. Понятно, и ты приехал на другой конец города лишь для того, чтобы принять душ? Ну-ну… — Вячеслав, говоря это, едва не смеялся, чудом сдерживая серьезное выражение лица.

Взгляд матери сделался суровее. Она открыто показала ему кулак, и скрылась в своей комнате. Николай Петрович, явно поняв, что Рогозина, стоявшая позади, «спряталась» обратно, подошел к парню со словами:

— А ты вовремя приехал… — и гораздо тише добавил, — жаль, что я говорю правду… Я бы… Эх! — махнул опер рукой в сторону двери. — Да она-то с норовом… Твоя мама…

— Согласен, — Рогозин сказал это шепотом, — у меня тоже дикие проблемы на личном фронте…

— Ладно, — оглянулся мужчина назад, на дверь, и тоже шепотом проговорил: — за столом объяснишь…

Они мирно втроем пили чай, когда вдруг Вячеслав спросил:

— У меня весьма вопрос… Как мне… хм… Короче, дать понять девушке, что у нее со мной нет никаких шансов… Ну, развивать дальнейшие отношения…

— Вы с Луной решили разбежаться? — скорее радостно, чем грустно спросила Рогозина.

— Напротив, я имел несчастие дать Гермионе намек, что… Она все еще может попасть на место Полумны, — покаянно проговорил Вячеслав, — хотя такого… счастливого раза у нее нет. Дал я этот намек чисто случайно, шутя, а она вот приняла его серьезно…

— Значит, в вашей боевой пятерке не так все и гладко? — спросил Петрович, откусывая конфету.

— К сожалению, — вздохнул Слава, и тут его как будто прорвало: — да вообще у меня крышу от них сносит! Луна и Гермиона перегрызлись из-за меня напрочь, причем обе поклялись сражаться за меня до победного конца, а Джинни только лишь розовеет и краснеет при взгляде на меня, но пока молчит, и красноречиво так…

Рогозина аж рот открыла, вид у Петровича был такой, словно его ударили пыльным мешком по голове.

— И как мне с этим жить, если на меня запали эти трое? — филосовски спросил парень, и откусил большой кусок пирога с яблоками и запил его чаем. — Как мне отвадить от себя еще большую половину прекрасного пола моей школы? Я ни пить, не есть нормально не могу — так как боюсь, что польют то или иное приворотное зелье…

Мужчина заржал во все горло, а Рогозина прыснула в свою чашку.

— Вам — смешно, а мне плакать хочется, — грустно проговорил юноша.- Дружить очень хочется, а ругаться — наименее всего… А с миром в нашей кампании все труднее и труднее…

— Так, — положила Рогозина ладонь на стол, — а встречаешься ты с Луной?

— Да, — глаза парня сузились, — и мы намерены, как только нам обоим исполнится нужный возраст… Пожениться. Я ее люблю.

Николай Петрович оглянулся при этих словах на Рогозину, у которой губы стали тоньше обычного. По-видимому, на роль невестки Полумна ей не совсем была угодна. Круглов-то знал, что Слава так просто слов на ветер не бросает… Но женщина уже не говорила и не отшучивалась, что ситуация может измениться…

— На других девушек, значит, мы внимания не обращаем? — спросила она с нарастающим интересом.

— А зачем мне пустоголовые курицы, в которых нет начинки кроме как «трат на ненужные вещи», «новых шмоток» и обычных сплетен? И им я не нужен, им нужны только деньги, имя и известность…

Да, с тех самых пор, когда Пророк (официально) написал в статье на первой полосе, что Сириус Блэк оправдан, что последний Поттер жив, и сейчас учится в школе Хогвартс (и то, что он стал русским гражданином), у Вячеслава резко возросло количество поклонниц. Даже Рогозина в той или иной мере страдала от них — в неделю непременно присылалась пара-тройка писем от девочек, которые в текста писем слезно ее уверяли, что любят ее сына до гроба и готовы хоть сейчас бежать за ним под венец. Рогозина поручила все ее письма читать и вскрывать даже в ФЭС очень аккуратно, в перчатках, так как Вячеслав предупредил, что на письма могу быть наложены неприятные чары. У них дома вынуждено появилась новая магическая оберегалка, которая не пускала письма с любыми наложенными на них чарами. И ФЭС тоже был «украшен» такими вот амулетиками. Им, кстати, весьма сильно обрадовался Тихонов…

-… Гермиона очень упорная и упертая. Она пойдет на все, что угодно, лишь бы заполучить меня… — Рогозин потер виски, — именно она приходила со мной поговорить на КПП, но все разы я ее «сажал с небес на землю». Ну, слишком неудачно она в меня влюбилась еще на первом курсе! Так же она пыталась всеми мерами устранить Полумну… Та даже ее на дуэль вызывала…

— Впервые слышу о таком, чтобы женщины, — Круглов, говорил это, смеясь, — стрелялись из-за парня… Галь, это реально забавно! — сказал он, когда она с укором уставилась на него.

— Это не смешно! — рыкнул Вячеслав, — это магическая дуэль с примесью мордобоя. Обычно, если такое происходит, то на факультете на дуэль смотрят все… Гермиона, кстати, лежала в Больничном Крыле после окончания с легкими телесными повреждениями, и выдернутыми волосами, а у Полумны были «боевые шрамы» от острых ногтей Грэйнждер на все лицо… Мы с Невиллом и братьями Уизли с трудом оттащили этих двух гарпий друг от друга, а то бы «легкими телесными» дело не кончилось, а Гермиона еще тяжелее Полумны килограмм на пятнадцать… Если бы не мои зелья-мази, то ситуация могла бы быть печальнее.

— Так ты с девушкой своей встречаешься не открыто? — спросил Круглов, но юноша покачал головой: