Ведуньин Двор (СИ) - Перумов Ник - Страница 9

— Ну, ну, Пол, не стоит так уж округлять глаза. Наш язык достаточно прост и на начальном уровне вполне доступен даже варварам. Раджи и магараджи Бхарата и те сумели его освоить в объёме достаточном, чтобы отвечать имперским чиновникам. Но это хорошо. Распорядитесь, чтобы женщин привели. Они меня заинтересовали.

— Слушаюсь, милорд!

* * *

— Анея. Да Анея же! — шипела старая колдунья, пока они, как ни в чём не бывало, шли за каким-то важным и надутым толстяком в смешном чёрном сюртуке. Приведшие их солдаты остались в закутке возле большой армейской кухни, однако их найдут совсем уже скоро и подивятся, что те не отвечают на вопросы, и вообще смотрят куда-то вглубь собственных голов. Хорошо, что толстяку до этих парней дела не было, а то бы…

Времени очень мало.

— Всё хорошо, матушка Верея, — молодая ведунья не сводила глаз со спины толстяка. Зрячий был где-то совсем рядом… уж не к нему ли ведут? А ведь и верно, к нему… — Как выбираться станем, придумано ведь у тебя, наставница?

— Придумано, придумано, — прошипела старая ведунья уже на самом крыльце. — Делай, как я!

Толстый имперец повелительно махнул им, входите, мол.

Старуха решительно ступила через порог. Анея следом.

М-м, пахнет неплохо. Курицу жарили, не иначе. Хорошо живут, однако.

В горнице чисто, выметено, стены обшиты досками. Окна большие, в стёклах недостатка явно нет. У нас тоже такие делают, научились.

В кресле сидит, скрестив руки на груди, высокий человек, лицо худое, властное, щёки впалые, подбородок острый. В годах уже, но волосы густы по-молодому. Глаза тёмные, проницательные, даже слишком. И холод чувствуется в нём…

Зрячий, подумала Анея. Тот самый, что подстрелил ребятишек. Ошибки нет.

Имперец коротко кивнул, губы чуть дрогнули в подобии улыбки. Анея не успела и рта раскрыть, а Верея уже кланялась, кланялась низко, в пояс, избегая сверлящего взгляда тёмных глаз.

Да ещё и молодую спутницу пихнула — кланяйся тоже, мол!

Ну, от поклона спина не переломится, коль знаешь, зачем и для чего кланяешься.

Анея склонилась. Кажется, их покорность понравилось — имперец вновь кивнул, вполне одобрительно. Правда, рядом с ним Анея заметила пистоль, тот самый, что может выстрелить несколько раз подряд. Толстяк скинул сюртук; под ним оказался надетый поверх белой рубахи пояс, справа и слева на нём висели такие же пистоли.

Прежде чем кто-то успел заговорить, старая Верея вдруг напоказ закряхтела, ухватилась одной рукою за бок, другой вытащила из узорных кожаных ножен короткий нож без крестовины, взялась за лезвие, протянула рукоятью вперёд.

— Нож отдай, — прошипела она бывшей ученице.

Это верно. В нашем деле обычное оружие только помеха. Анея по примеру старухи протянула вперёд нож, держа почти за самое остриё.

Зрячий коротко кивнул, осторожно принял ножи, держа их словно живых змей, готовых укусить в любой миг.

Слуга отступил обратно, к круглой железной печке — эх, не умеете вы печки класть; разве ж такой прогреешь дом в наши-то зимы?

— Ты понимаешь меня? — медленно, по разделениям проговорил имперец, глядя в глаза Анее. Старая ведунья что-то негромко бормотала, трясла головой, и смотрела исключительно вниз, в пол.

Анея понимала, хотя пока ещё и с пятого на десятое. Чужой язык давался ей легко, куда труднее было найти тех, кто сможет научить. Что-то удавалось подслушать. Порой имперцы сами являлись, пытаясь о чём-то договориться.

Пока ещё они не стреляли. Во всяком случае, не все и не всегда.

Перед ней сидел человек, облечённый силой и властью. С которым, быть может, она бы сумела договориться. Или не она, может, старая Верея.

Но вместо этого им предстояло отнять у него жизнь.

Может, он и не хотел убивать Ольга с Зорюшкой. Увидел какого-то зверя в воде, выпалил по охотничьей привычке — эвон, длинные ружья на стенах висят. Может, они бы даже поладили — но цена этому будет мёртвая девочка, и эту цену Анея платить не собиралась. Зло или не зло, пусть она не такова, как Верея, не нужно ей, чтобы её имени детишки до обморока боялись, — но Зорьку она не отдаст. Не отдаст, и всё тут.

Даже если этим она спасёт — может быть, когда-нибудь, в будущем, — других.

Кровь за кровь и смерть за смерть.

* * *

Старуха и молодка протянули ему свои ножи, рукоятками вперёд. Известный у многих варварских племён жест отсутствия вражды. Граф поднялся, отполированное дерево легло ему в ладони.

— Ты понимаешь меня? — спросил он вновь, медленно, по-прежнему удерживая взгляд молодой. Что-то крылось в этих глазах, что-то… жутковатое. На ум почему-то приходили картины приносимых в жертву животных и людей, как на гравюрах в «Описании стран и народов Бхарата», когда там ещё магараджа сидел на магарадже, и процветали самые дикие и кровожадные культы.

Которые, собственно, плохи не столько тем, что кровожадны — а тем, что совершенно неэффективны.

Командир посылает солдат на штурм, зная, что четверть из них, а может, и треть, если не половина — останутся перед вражескими брустверами. Однако он всё равно посылает их, ибо цель оправдывает средства. Всяческие «душители», «свидетели Кали» и прочий свирепый люд Бхарата губил свои жертвы совершенно бессмысленно. Этого Империя терпеть не собиралась. Уж если кому так хочется сложить голову, пусть сложит её с пользой для Его Величества и Королевства.

Давление между бровей, так насторожившее лорда там, на реке, не повторялось. И всё же что-то с этой молодкой было не так, ой, не так…

— Я. Понимать. Ты, — с усилием сказала молодая. Акцент очень резок, но слова произносит вполне отчётливо.

— Не «понимать ты», — возмутился внезапно Пол, — а «внимаю вам, ваша светлость лорд граф!»

— Тихо, — резко осадил не в меру рьяного слугу граф. Пол мигом осёкся, забормотал какие-то извинения — лорд только рукой махнул.

— Зачем ты здесь? — спросил он у молодой варварки. — Можешь сказать?

Та неожиданно кивнула.

— Должен. Взять. Ты, — проговорила она, впиваясь в графа горящим взглядом.

— Что? — не понял тот.

Губы её быстро шевелились, тихий шёпот пополз вдруг по комнате, а пальцы молодки подняли висевший у неё на шее амулет на кожаном ремешке — большая птица, по очертаниям — ворон, вырезанная из чёрного вулканического стекла. Искусная работа, даже алый глаз вставлен. Неплохо б заполучить для коллекции.

— Что ты говоришь? И что ты здесь делаешь?