Одинокий волк - Гэфни Патриция - Страница 86

• Предыдущая
• 86/89
• Следующая

– А вот наша маленькая деревушка, мисс Винтер, – говорила мать Майкла, указывая на какую-то точку на карте. – Я познакомлю вас с дамами из нашего садоводческого клуба. Надеюсь, что встреча с ними доставит вам удовольствие. О, разумеется, они будут настаивать, потому что я сама их на это подвигну, – чтобы вы поделились с ними своим опытом в выращивании роз. Мы регулярно проводим собрания – раз в две недели.

– О-о-о, – жеманно проворковала польщенная до глубины души тетя Эстелла, – как это мило! Я буду очень рада. Это большая честь для меня!

– В Глазго у меня есть один приятель, с которым я хочу вас познакомить. Винтер. Я подружился с ним еще в школе, и мы до сих пор поддерживаем связь. Он занимается антропологией, написал книгу о биологии и этике. Работа наделала много шума, мнения разделились…

– Вы говорите о Макдаффе, не так ли?

– Да, именно о нем.

– Милостивый бог! Мы с ним переписываемся годами. Я написал рецензию о его книге для «Таймс».

Мужчины заулыбались и хлопнули друг друга по плечу.

– Ну что ж… В таком случае вам будет приятно встретиться с ним лично, разве не так?

– Разумеется!

Сэму наскучили взрослые разговоры, ему надоело разглядывать карту. Он отвернулся от стола.

– Сидни! Майкл! – Он увидел их первым, подбежал и схватил сестру за руку. – Вы ничего еще не знаете! Мы все вместе едем в Шотландию!

– Что?

– В Шотландию! Папа будет читать лекции, а тетя Эстелла – рассказывать про розы каким-то теткам.

– Сэмюэль! Сэм взял руку Майкла и встряхнул ее.

– А самое главное – твой папа говорит, что вы можете пожениться прямо на корабле, если не хотите долгой помолвки.

– Сэмюэль! Сэм с беспокойством оглянулся на свою тетушку.

–Мэм?

Филип смеялся. Профессор Винтер прочистил горло кашлем.

Мать Майкла подошла к ним, счастливо улыбаясь. Она поцеловала сына в щеку, а потом крепко сжала руку Сидни.

– Я чувствую себя ужасно глупо! Майкл нам ничего не сказал, мы просто не знали, хотя, конечно, надо было догадаться. Он не мог вас не полюбить! Моя дорогая, я так счастлива!

Они поцеловались, потом отец Майкла поцеловал Сидни и обнял Майкла, профессор Винтер поцеловал их обоих, а тетя Эстелла расцеловала всех.

– Ты просил ее стать твоей женой? – ревниво спросил Сэм, когда с объятиями и поцелуями было покончено. – Что ты ей сказал? Что она сказала?

Майкл лишь растерянно улыбнулся в ответ.

– Сэмюэль, ради всего святого…

– Ты должен спросить, согласна ли она выйти за тебя замуж! Это называется «делать предложение». Я думал, ты знаешь.

Нет, он этого не знал. Пока Филип смеялся, тетя осуждающе прищелкивала языком, а все остальные краснели, Майкл сделал Сидни предложение руки и сердца.

Она сказала «Да».

«На борту парохода „Александрия“

2 октября 1893 года

Дорогая Камилла,

Я сказала, что буду писать каждый день, но ты же понимаешь – это было опрометчивое обещание. Я не смогла бы его сдержать. Но я уверена, что ты меня простишь, принимая во внимание мои особые обстоятельства.

О, Кэм, я замужем! Капитан Джордан совершил церемонию в корабельной часовне три дня назад в присутствии обоих семейств. Здесь были все, кого я люблю, не хватало только тебя. Мне тебя очень недоставало. Майкл выглядел ослепительным красавцем в черном парадном костюме, а я надела свое светло-зеленое шелковое платье, купленное в Вене, с отделкой из кремовых кружев и маленьким шлейфом. Настоящего свадебного антуража не было, но мы с Майклом решили, что Филип будет считаться шафером, а Кэт – подружкой невесты (в твое отсутствие).

Сэм нес кольца. Да, у нас были кольца – тетя Эстелла и Элизабет (ужасно Странно обращаться к своей свекрови просто по имени, но она сама об этом просила, и я стараюсь привыкать), так вот, тетя и Элизабет каким-то чудом сумели уговорить ювелира прийти к нам в отель в Нью-Йорке в пятницу, за день до отплытия. Это был, без сомнения, самый безумный и суматошный день в моей жизни. При других обстоятельствах сам момент отплытия должен был показаться сплошным разочарованием, но ты же понимаешь, мои обстоятельства обычными никак не назовешь. Ведь на следующий день мне предстояло выйти замуж!

Письмо выходит слишком болтливым. Я, наверное, кажусь тебе круглой дурой, но я так счастлива! Ведь я могу признаться тебе в этом открыто, правда? Мне бы не хотелось, чтобы это стало испытанием для нашей дружбы. Поверь, я каждый день вспоминаю Спенсера и всегда буду по нему тосковать: это чувство не изменится и не исчезнет из-за любви к Майклу. Я уверена, что ты все правильно понимаешь, иначе не стала бы рассказывать о своем счастье, чтобы не сделать тебе больно. Не сомневаюсь, что ты порадуешься за меня».

Сидни подняла голову от письма и взглянула поверх маленького письменного стола на своего спящего мужа. Она поняла, что не говорит своей лучшей подруге всей правды. Если бы можно было честно признаться Камилле, насколько она счастлива, это непременно ранило бы ее чувства. Брак со Спенсером и брак с Майклом… Это невозможно было даже… У нее не хватило слов. Первый брак принес ей удовлетворение, а второй сделал ее абсолютно счастливой. «Мне кажется, ты обрадуешься, когда я расскажу тебе кое-что еще. Мне кажется, Филип всерьез влюбился в Кэт. И она в него тоже, если только я не ошиблась на ее счет и не потеряла окончательно способность наблюдать и делать выводы (но это навряд ли). Они неразлучны с той самой минуты, как впервые познакомились, и смотрят только друг на друга, ничего вокруг не замечая. В последнее время… я даже не знаю, как это определить. Вокруг них витает какая-то особая атмосфера, которая всем бросается в глаза, нечто вроде облака… Не знаю, как это выразить. Мне приходит на ум только одно слово: „желание“. Наблюдать со стороны неловко, но нельзя не признать, что это волнующее зрелище. (Наверняка то же самое люди думают обо мне и Майкле. О, Кэм, разве любовь – это не самое замечательное изобретение на свете?)

Да, так на чем я остановилась ? Филип был влюблен в тебя целую вечность, ты же знаешь. Мне очень грустно было видеть, что ты не можешь ответить ему взаимностью, полюбить его так, как ему бы хотелось. Зато теперь все к лучшему. Во всяком случае, мне кажется, что все складывается замечательно (стоит ли говорить, что тетя Эстелла вне себя от радости?), но я невольно спрашиваю себя, что думают по этому поводу Макнейлы. Мне до сих пор не приходилось иметь дело с аристократами, я ничего не знаю об их сословных притязаниях, но меня бы ничуть не удивило, если бы выяснилось, что Макнейлы желают своей единственной дочери более удачной партии, чем недоучившийся студент без титула из бывших колоний.

С другой стороны, Винтеров никак нельзя назвать бедными, и мы вполне респектабельны, насколько можно ожидать от американцев. Но суть не в этом. Самое главное – родители Майкла искренне желают счастья своим детям, и больше им ничего не нужно. Меня они с самого начала приняли как родную дочь и ни разу не дали почувствовать, что я им чем-то не угодила.

Так что поживем – увидим. Между прочим, Кэт обворожительна. Они с Майклом друг друга обожают: просто удивительно, как они сблизились за столь короткое время. К тому же она очень умна (по правде говоря, я ее немного побаиваюсь). Но вот тебе главная новость: влюбленность Филипа уже сослужила ему хорошую службу. Он набрался мужества открыто объявить папе и тете Эстелле, что весенний семестр в Дартмуте был для него последним, что он собирается бросить естественные науки (он их всегда терпеть не мог, учился на двойки и занялся-то ими только для того, чтобы угодить папе) и направит все свои силы на то, чтобы стать писателем. Ура! «И я готов встретить последствия лицом к лицу», – заявил он папе. Никаких последствий, разумеется, не было.

Слава богу, Филипу понадобилось меньше времени, чем мне, чтобы усвоить урок: наш отец всегда любил нас и принимал такими, как есть, просто он скрывал это за своей рассеянностью и трубочным дымом. Нам не требовалось бунтовать или становиться в точности такими, как он, чтобы завоевать его привязанность. Филип утверждает, что это я вдохновила его на подвиг. Я! Потому что взяла, что хотела, не думая о последствиях. Это он так говорит. Ну, если так оно и есть, значит, я счастлива вдвойне, хотя и не представляю, как это можно – быть еще счастливее. Но я ничего особенного не сделала: просто воспользовалась счастливым случаем, чтобы осуществить свою заветную мечту. Никакой моей заслуги в этом нет. Нет, если кто и вдохновил Филипа на подвиг, я совершенно уверена, что это Кэт».

• Предыдущая
• 86/89
• Следующая