Три года счастья (СИ) - "Kath1864" - Страница 15

Охватывает руками мертвое лицо, ведь на нем все та же искренняя и настоящая улыбка. Мерлин ему друг, та кто доверилась ему. Она не пытается найти в нем что-то хорошее, она просто помогает ему вновь и вновь, именно к ней он обратился, когда запутывался, думал, что выхода нет. А дружбой Элайджа Майклсон дорожил.

В руках окровавленное сердце, и Майклсон понимает, что один из людей его брата убил, отнял у этого мира добрую и сострадательную душу.

Сходит с ума.

“Не смертью должен был закончиться твой путь, Мадемуазель Мерлин”, - думает первородный, когда осознание произошедшего и собственное бессилие перед смертью, и подгибаются колени, не в силах вынести этот груз.

Укладывает тело Мерлин на песок. Чувство злобы и пустота, которую не удалось заполнить после ее ухода. Она ушла. Ушла. Мир решился души, которая даже во тьме видела свет и не теряла веру в лучшее, в доброту. Слезы скатываются из карих глаз.

Гнев.

Ненависть пылает по его венам, бросая кожу в дрожь.

Кетрин знает, что сейчас дверь внутри Элайджи распахнется и монстр окажется на свободе. Все вышло даже лучше, чем она планировала. Элайджа потерял контроль.

Монстр на свободе. Красная дверь распахнулась. Гнев причина распахнутой красной двери.

Не может смотреть в глаза того, кто лишил этот души, как Мерлин.

Переполнен тьмой.

Лицо демона. Шипит, обнажая клыки.

Момент держит сердце вампира в своих руках: он виноват. Виноват, что сейчас пальцы Элайджи буквально стискивают его несчастное сердце, подлое сердце.

Всего мгновение ушло у первородного, чтобы вырвать его сердце из груди.

Разжал окровавленные пальцы и выронил сердце под ноги, рядом с телом Мерлин. Отомстил. Убил. Закончил смертью жизнь того, кто отнял жизнь у Мерлин. Жизнь закончилась смертью. Плата за отнятую жизнь только смерть. Все заплатили по счетам. Вынув из внутреннего кармана пиджака белоснежный носовой платок, вытер окровавленные руки. Впереди его ждет еще ждут те вампиры, которых не добила Пирс. Она знает, что у него хватит этих белоснежных платков, чтобы вытереть испачканные руки кровью. Знает, что Элайджа завершит начатое.

Кетрин с окровавленными ладонями, по лицу размазана кровь, в изорванное одежде, глядит на него измученным взглядом, словно перед ней зверь. Он смотрит на нее и та дрожит, боится, дрожит, потому что сейчас Элайджа Майклсон монстр.

Знает, что от такого монстра нужно бежать.

Вздох.

Сегодня Элайджа Майклсон монстр.

Мгновение и Пирс исчезает. Исчезает, оставив после себя порыв ветра.

Оставила после себя только порыв ветра и цитрусовых духов с восточными нотками.

Исчезла, сбежала, растворилась в тьме ночи. Концерт окончен. Она танцевала танго смерти.

Исчезла и не слышала крики его жертв. Не видела кровь на его лице. Пролили кровь, потому что кровь – наслаждение, проклятие вампиров. Пролили кровь, потому что был в гневе.

Но, гнев сменится раскаянием.

========== Глава 8. Часть II. Гнев. Раскаяние. Страсть. ==========

*** Нью-Йорк. 2012 год. Дом Одри. Пять часов утра. ***

Кетрин стучит в дверь дома Одри.

Обессиленная, все в крови, одежда разорвана.

Ее жизни угрожала опасность, и теперь Пирс будет бороться за свою жизнь до конца, пойдет на все, чтобы защитить себя. Себя и только себя. Защитит только себя – правило ее жизни.

Пять утра.

За магию приходится платить. Магия требует жертву.

Слабостью Кетрин заплатила за силу. Теперь она слаба. Слаба, как только расстегнулась застежка магического браслета.

Расплачивается слабостью за силу.

Для Пирс только в радость, когда дверь ей открывает Шон. Чернокожий парень, человек, что великий плюс, для обессиленной Кетрин Пирс. Решил открыть дверь незваному гостю, позволить своей девушке остаться в постели в субботнее утро.

Одел брюки, набросил на плечи рубашку, и даже не потрудился застегнуть пуговицы на своей зеленой клетчатой рубашки.

Сонный, зевает, касаясь холодной дверной ручки, два оборота ключом, открывает дверь, думая, что только идиот, или отчаянный мог побеспокоить в такой ранний час.

Шатается, видя гостю его девушки только уже не в таком виде, как при их первой встречи. Вся в крови, одежда разорвана.

Удача. Пирс даже не говорит ни слова, хватает его за горло, прижимает к стене, клыки вонзаются в шею, слишком увлечена, и наслаждается металлическо-соленым вкусом кровью. Кровь придает ей силы. Ведь если бы Кетрин Пирс не испила свежей крови, то платой за силу стало бы иссушение.

Опасность. Одри чувствует опасность. Смертельную опасность, которая грозит ее возлюбленному. Жутко. Вскакивает с постели, даже не затруждается, чтобы набросить на себя халат.

Опасность. Чувствует опасность, чувствует, что, что-то не так…

Чувствует, что может лишиться любви.

Опасность. Выбегает в маленькую прихожую, полуголая, ведь на ней только кружевное нижнее белье. Сталкивается с Пирс. Ужасается, видя, как клыки Кетрин вонзились в шею ее возлюбленного. Сейчас Кетрин отнимает любовь и жизнь.

— Нет! Кетрин!

Сжимает руку, зажмуривает глаза и шепчет заклинание, которое должно причинить Кетрин невыносимую боль.

Умеет терпеть.

Кетрин Пирс научилась терпеть боль. Отбрасывает тело полуживого Шона.

Все же сохранила ему жизнь, ведь не может лишиться такой ведьмы, как Одри. Сейчас ей нужна ведьма.

— Щекотно, - ухмыляется, облизывает кровь с губ.

— Ты могла убить! Убить Шона!– выкрикивает ведьма.

— Прочитай заклинание восстановление, у тебя есть травы, а мне нужна была кровь, и , отдельно спасибо за заклинание барьера,- смело заявляет Пирс. — С твоим драгоценным Шоном ничего плохого не случиться, разве, что горло немного в крови.

— Исцели его! Сейчас! - требует ведьма.

— Ладно, тебе не к лицу злоба, Одди, - опускает на колени перед молодым парнем, прокусывает запястье, придерживает за голову, заставляя его выпить кровь.

Его шанс не ушел, и он будет жить. Будет жить и теперь Одри с легкостью вздыхает, опускает руки, которыми еще несколько секунд назад прикрывала рот, ей легче, шаг в стону лежавшего на полу Шона.

Будет жить, позабыв о том, что мог умереть, позабыв, что столкнулся с демоном ночи. Позабыл. В глазах пустота, словно глаза окутаны пеленой тумана. Позабыл, но в его груди все еще бьется сердце и для Одри это гораздо важнее. Важнее, что тот ,кого она любит рядом с ней.

Пирс сжигает на заднем дворе все, что напоминает о случившемся ночью. Огонь уничтожает все : порванную одежду, украшение, серьги, потрёпанную кожанку.

Огонь только не может уничтожить воспоминания : оторванные конечность, перегрызенные горла, вырванные сердца и кровь. Огонь не в силах сжечь воспоминания. Садится у костра и вглядывается в огонь, вслушивается в треск, надеясь, что он заглушит воспоминания. Одри пришлось отдать свою одежду Пирс, а точнее черное кружевное, аккуратное платье длиной до колена, черные кожаные ботинки.

Шон не понимает, что происходит, но Одри объясняет что ее подруга слегка перебрала с выпивкой в баре и ей нужна помощь. Улыбается через силу ставя перед ним тарелку с горячими тостами политыми ореховом маслом, которое так любил ее парень. Убеждается, что тот завтракает и только после этого выходит на задний двор.

— Что сжигаем, Мисс Пирс?

— Прошлое. Запах оборотней, от которого меня тошнит. Не переношу псину.

— Твой браслет наделен очень сильной магией.

— Я знаю, милочка, и твой парень, с его второй отрицательной, во время подвернулся мне под руку, иначе, из меня вышел бы не очень красивый иссушенный труп, как думаешь? Ты делала, о том, что я просила?

— Шон завтракает, и я намерена присоединиться к нему. Я заказала цветы. И вправду желаешь знать, что я думаю?

Кивает, садится рядом с Пирс, смотрит прямо в глаза, ведь Одри не из тех, кто боится. Она не боится ее. Пирс понимает, что она выскажет все.

— Любовь, забота, счастье, - начинает ведьма. — Ты всего этого не достойна, и знаешь сама. Знаешь и слепо тешишь себя самолюбием и эгоизмом. Все твои поступки, пролитая кровь, бесконечные бега от Клауса исходят от одного – Ты одинока и ненавидишь это. Ненавидишь себя, свои страдания и тебе спокойно только тогда, когда вокруг тебя страдают. Ненавидишь. Ты утонула во всей этой тьме и твою жизнь, даже жизнью назвать нельзя, потому что – это пустое существование.