Я в любовь нашу верю...(СИ) - "Selia Meddocs" - Страница 41

Близилась полночь. За окном давно стихли звуки большого города, коими был полон современный Токио, и теперь лишь далекий гул напоминал о том, что где-то там, в центре мегаполиса, по-прежнему кипит жизнь. Полуночники заседали в барах и клубах, потягивая коктейли и затягиваясь крепкими сигаретами. Запретные развлечения, раскрывающие любому желающему темные желания их души, манили к себе цветными неоновыми огнями. Ночь, дарующая свободу, ждала своих детей, игриво подмигивая вывесками, словно знойная южная красотка ярко подведенными глазами.

Минако и Мако укрылись от манящего шепота ночи в квартире. Закрыли окно, задернули занавески, включили инструментальное радио. Из динамиков его лилась дурманящая саксофонная музыка, заставляя и без того тяжелые веки подруг тяжелеть еще больше. На журнальном столике в гостиной стояли два бокала с недопитым вином и пустая коробка, в которой некогда были шоколадные конфеты. Рядом в хрустальной вазе лежали полуощипанные виноградные гроздья. Мягкий свет свечей колебался от легкого, невесть откуда взявшегося сквозняка, искрами отражаясь от рубиновой поверхности алкогольного напитка.

Айно лежала на животе, подняв ноги вверх и подложив под щеку сложенные руки. Ей удалось первой оккупировать диван, и теперь она победно взирала сверху вниз на Мако, что расположилась на мягком ворсе белого ковра. Та лежала на спине, заложив руки за спину, и от этого ее впечатляющая грудь казалась еще больше.

— Хи-хи, — издала вдруг Минако легкий смешок. Ее что-то позабавило.

— Что такое? — полусонно произнесла Кино.

— Я вот тут подумала, что у меня давненько не было романтики при свечах.

— Ну, это не романтика, — девушка с ленивой грацией потянулась. — Скорее, это девичник на двоих.

— Или же что-то более корыстное, — подозрительно протянула Айно. — Я вот жду, когда ты заговоришь о воинах в матроске.

Макото прикусила язык.

„Хм. Догадалась все-таки. Значит, пойдем другим путем“.

— А вот и нет, не угадала, — в глазах Кино засверкали лукавые огоньки. — Просто почувствовала, что у тебя проблемы. И дело не в том, что ты отказалась приходить на собрание.

— А в чем же тогда? — Минако лениво перевернулась на спину, вытягивая ноги, которые из-за коротких джинсовых шорт казались длиннее.

— Мы уже, помнится, говорили об этом. О Мамору.

Айно тяжело вздохнула. Слово „говорили“ предполагает равную беседу или обсуждение. А на самом же деле, чуть захмелев от вина, девушка начала вываливать на Мако все то, что скопилось в душе. Так сказать, перекладывала с больной головы на здоровую. Но подруга не жаловалась. Она лишь кивала головой в знак согласия, и в ответ Минако начинала все по новой.

Когда Мако появилась на ее пороге с Артемисом и пакетом из супермаркета в руках, девушка была близка к тому, чтобы сослаться на несуществующую головную боль и выпроводить экс-принцессу Юпитер восвояси. И потом устроить взбучку белому коту который, поджав хвост, скрылся на кухне и с тех пор не показывался оттуда. Знает, что напортачил.

Но Кино с хозяйственным видом вошла в квартиру, заперла дверь и заявила:

— Начинаем сеанс бесплатной психотерапии, — и достала из пакета бутылку сливового вина, которое так любила Минако. Тут уже Айно не смогла устоять, втайне признавшись, что вот таких вот моментов ей здорово не хватало. — Поболтаем?

Они пили вино в гостиной, закусывая шоколадными конфетами и виноградом. Мина выплеснула все свои переживания за Мамору: о том, что не может никак ему дозвониться — даже домашний телефон выключен; о том, что в образе Такседо Маска он поступил с ней не очень-то вежливо…

И теперь они вновь вернулись к этой животрепещущей теме.

— И почему, почему он утверждал обратное? — сокрушалась Айно. — Неужели он и впрямь думал, что этот маскарад сможет меня обмануть?

— Мы тоже не можем этого понять, — отозвалась Мако и потянулась за бокалом. — Но почему-то больше всего бесится Усаги.

— Мда? — приятная слабость, вызванная качественным алкоголем, разлилась по телу Минако. — Это еще почему?

— Потому что Такседо Маск уже не в первый раз приходит к ней на помощь.

Айно показалось, что она вмиг протрезвела. Резко поднявшись с дивана, Минако уставилась на Мако широко распахнутыми глазами:

— То есть как?

— Ну, — Кино выглядела по-прежнему беззаботно, — она говорила, что как только у нее возникает серьезная ситуация, связанная с атакой демона, Такседо Маск приходит к ней на помощь.

Минако вновь обессилено рухнула на диван и облизнула внезапно ставшие сухими губы. Выходит, ее самые потаенные страхи, связанные с Мамору, выходят наружу и воплощаются самым фантастическим образом. Как во сне, Эндимион защищал Серенити, так и теперь Чиба, приняв облик Такседо Маска, защищает Сейлор Мун.

Айно вся задрожала, словно в приступе лихорадки, ее внезапно затошнило. Кровь отлила от лица, стало как-то душно. Это открытие потрясло Минако до глубины души, и она почувствовала, как в душе закипает дикая смесь из ярости, непонимания, и обиды. Тугой комок застрял в горле, на глазах выступили слезы.

— Эй, ты чего? — от Макото не укрылась перемена в настроении подруги.

— Мамору скоро меня бросит, — всхлипнула она и разрыдалась.

— О Господи, Минако! Нечего плакать над тем, что еще не произошло и… — тут Кино набрала побольше воздуха в грудь, — вряд ли произойдет. Он ведь любит тебя, а с Усаги они только ссорятся.

— Тогда почему он спасает ее? А ко мне относится наплевательски? — слезы сверкнули в уголках глаз Айно, словно драгоценные каменья.

— Вот этого мне не понять. Мы и сами не до конца знаем, в чем секрет нашего предназначения. В любом случае, не стоит плакать понапрасну. Уверена, Мамору в скором времени объявится и все тебе расскажет… Ну же, вытри слезы! Все будет хорошо! Ты же наше солнышко и мы тебя все очень-очень любим, ты не одинока, — Кино улыбалась так чисто и искренне, что Минако не смогла не ответить ей тем же. Мако зажгла в ней светлый лучик надежды, и теперь девушка цеплялась за него, как утопающий за спасательный круг.

„Он ведь клялся мне“, — вспомнила она, вытирая слезы. — „Посмотрим теперь, чего стоят его клятвы“.

В это время часы показали полночь, и в эфире радио появились непонятные помехи. Они раздражали нервы своим скрипом и шорохом, и Минако показалось, будто в ее голове кто-то трет стекло наждаком. Поморщившись, она поднялась с дивана, игнорируя тупую боль в висках:

— Я пойду умоюсь, а ты поймай какую-нибудь другую волну. Эти помехи жутко раздражают.

Мако кивнула, с облегчением улыбнувшись, и когда подруга скрылась в ванной комнате, потянулась к небольшому приемнику. Несмотря на то, что большинство таких девайсов уже изжило себя, Минако очень им дорожила и слушала всегда только инструментальную или классическую японскую музыку, как объясняла она сама „для гармонии и вдохновения“. Чтож, наверное, это и вправду действовало — у Айно никогда не было проблем с вдохновением. И ее песни были тому доказательством.

Кино наудачу крутанула колесико поиска и тут же наткнулась на какую-то ночную передачу. Она могла бы переключить ее и поискать что-нибудь другое, но голос ведущего ласкал слух бархатными нотками и некой игривостью, с которой обычно герои-любовники нашептывают комплименты дамам сердца. Он словно гипнотизировал, завлекал… Мако даже в жар кинуло от этого голоса, и она зачарованно уставилась на радиоприемник, внимая каждому слову ведущего.

— Здравствуйте, прелестные дамы! Это снова я, Полуночный Диджей, и этой бархатной ночью мы вновь поговорим о любви…

Девушка дрожащими пальцами заправила прядь за ухо, почувствовав, как розовеют ее щеки.

— Всего несколько минут назад мне пришло письмо от мисс Томоё Сакигава. Признаюсь: оно затронуло меня настолько сильно, что я не могу не зачитать из него хотя бы пару строк. Прочувствуйте его вместе со мной!

„…Пусть ты и не со мной, но я всегда буду помнить каждое мгновение, проведенное вместе. До тебя я не знала, что такое любовь, но когда поняла, было уже слишком поздно…“ — с трепетом зачитал Полуночный Диджей, и сердце Макото сладко сжалось. Создавалось впечатление, будто бы она сама написала эти строки. Хотя… Мысли девушек, любящих безответно, схожи. Национальность или цвет кожи значения не имеют — сердце и душа одинаковы у всех.