"Тонкая линия. Осколки судеб". - Архипова Анна Александровна - Страница 36

Мужчина и женщина преодолевали препятствия молча, но думали об одном и том же. Сколько у Иврама сообщников здесь? Может прямо сейчас за ними пристально следят снайперы, прослеживая их путь к условленной точке? Кто знает, может в следующую секунду раздастся звук выстрела или прогремит взрыв!

Вот и тот самый огонек!

Они остановились подле портативного туристического светильника.

- И что же теперь? – вздохнула Наста, оглядываясь по сторонам.

Они с Акутагавой как будто оказались на дне ущелья – со всех сторон взмывали ввысь монолитные стены домов, оставляя видимым лишь небольшой клочок вечернего неба, на котором начали проклевываться первые звезды. «Как будто оказалась в могиле не по размеру!» - мелькнула у Наста мрачная мысль.

- Туда, - ее спутник увидел в одном из выбитых окон на втором этаже здания свет. Он сверился с планом, выясняя, где вход в здание и направился туда. Зеленоглазая женщина поспевала за ним, не произнося ни слова.

Здание, куда их заманил Ив, когда-то предназначалось для семей шахтеров. Оставляя остров, хозяева уходили налегке, бросая мебель и предметы обихода, а мародеры в свое время выбили все двери и все, что не забрали, перевернули вверх дном. Теперь весь этот догнивающий хлам валялся и в квартирах, и в коридорах, и на лестничных площадках, то потрескивая, то влажно чавкая под ногами.

Наконец, Акутагава и Наста отыскали нужную квартиру.

Акутагава вошел первым, внимательно осматриваясь. В одной из комнат он нашел труп убитого мужчины, все еще прочно привязанного к стулу. Тут же, в этой комнате, на подоконнике стоял еще один туристический светильник, именно на его свет они пришли сюда.

- Я проверила помещение. Здесь никого, - сообщила Наста, входя в комнату.

Раздался жалобный писк мобильного телефона. Мужчина и женщина вопросительно переглянулись, затем посмотрели на привязанный к стулу труп. В кармане убитого звонил мобильник. Акутагава выудил его и нажал на кнопку вызова, не сомневаясь, что услышит голос Ива.

- Включи громкую связь, чтобы Наста тоже слышала тебя, - распорядился Ив. Когда Акутагава подчинился ему, то он продолжил: - А теперь снимите с себя жучки, благодаря которым по вашему следу идут солдаты.

У Акутагавы невольно перекосило лицо от злости: как, черт возьми, у Ива всегда получается просчитать ходы наперед?!

- С чего ты взял, что я привел солдат? – Коеси попробовал сделать непонимающий вид.

В трубке послышался смешок:

- С того, что знаю твою натуру. Снимайте жучки, или я прямо сейчас пощекочу тебя или Насту из снайперской винтовки.

Акутагава и Наста порывисто оглянулись в сторону оконных дыр в стене – значит, Ив расположился в здании напротив и держит их на мушке! Они у него как на ладони сейчас в этой комнате. Акутагава бросил на зеленоглазую женщину красноречивый взгляд, давая понять, что пора.

«Сделай это!» - безмолвно призывал Насту он.

Она выхватила пистолет, все это время спрятанный за ремнем брюк, и направила на мужчину.

Прогремел выстрел.

Акутагава, пошатнувшись, упал.

__________________

13

Путь к месту встречи с Иврамом превратился для Насты в дорогу воспоминаний. Они помогали ей отвлечься от настоящего, помогали игнорировать ужас, нарастающий в душе. Ужас перед тем, на что она все-таки решилась. Зеленоглазая женщина перебирала воспоминания так же, как ребенок перебирает в руках разноцветные кубики, пытаясь построить из них башню.

Вот первый кубик: самое первое воспоминание, связанное с Иврамом. Точнее говоря, это было скорее не воспоминание, а ощущение. Таинственное, неосязаемое ощущение того, что кто-то находится рядом, отделенный от тебя чем-то тонким… Это чувство она испытывала, когда вместе с братом находилась в животе матери. Это чувство всегда было с ней. И с Иврамом, она в этом не сомневалась! В детстве они обожали одну игру: когда мать развешивала на веревке белье, брат и сестра вставали по разные стороны простыни и начинали водить по ней руками. Они смеялись, завороженные этим действом. Никто не понимал сути этой игры! Никто кроме них. Как другие могли догадаться, что так близнецы вспоминают время, проведенное в материнской утробе?

Второй кубик: близнецам около четырех и они решили стать «взрослыми» - покурить махорки. Насту и Иврама захватила эта идея, они придумали план, как стащить махорку у отца, который любил посмолить крепкий табак. Добыв желаемое, дети уединились не где-нибудь, а на верхнем ярусе сарая. Тогда они жили в старой деревянной избе, окруженной придомовыми постройками, там когда-то держали скотину. И второй ярус старого сарая служил сеновалом - и, хоть сена там больше и не держали, по углам еще валялась сухая трава и солома. Близнецы много раз видели, как цыгане крутят цигарки, и постарались в точности повторить процесс: разложили махорку на газете, скрутили, затем прикурили от спичек. Курево оказалось слишком крепким – от первой же затяжки Наста и Иврам позеленели, им стало плохо. А от брошенной цигарки тут же задымилось сено… Хорошо еще, что взрослые вовремя заметили дым! Как же досталось тогда близнецам за эту опасную шалость!

Кубик третий. Вода… Теплая вода с легким запахом водорослей и мягкий ил под ногами. Это воспоминание о купании в каком-то пруду, цыгане разбили подле него стойбище. Было лето, очень жаркое лето, и поэтому они с братом почти не вылезали из воды. Иврам и Наста представляли себя водяным и русалкой, фантазировали, придумывали сказочные истории, героями которых были они сами. А вечерами, когда у пруда разводили костры, то магии прибавлялось – казалось, что и водная гладь пруда начинала пылать, стоило в ней отразиться языкам пламени. Они с Иврамом танцевали вокруг костров, наслаждаясь ощущением волшебства, свободы и счастья.

Кубик четвертый. Они с Иврамом бегут по полю, усеянному золотистой пшеницей. Заросли высоки, закрывают близнецов с головой, и колосья качаются над их головами на ветру. Наста с братом словно рассекают золотистое море… Потом Иврам останавливается, поднимает глаза к нему и, раскинув руки в стороны, в следующий миг падает на землю. Сестра следует его примеру и тоже оказывается на земле. Они лежат среди пшеницы и смотрят на проплывающие над пшеничным полем облаками. Облака в их воображении принимают разнообразную форму, становясь соучастниками их игр.

Кубик пятый. Казахская степь. Бескрайняя, от горизонта до горизонта степь! Табор передвигался на старых грузовиках по разбитой колее, петляющий по бескрайним просторам. Они уходили от зимы, которая пришла в Россию, и двигались через северный Казахстан на юг. Холода преследовали табор по пятам, ночью случались заморозки, и цыгане спешили миновать степь. Однажды один из грузовиков, следовавших к голове колонны, заглох. На ремонт потребовалось несколько часов. В это время пошел снег. С неба падали не крупные белые хлопья, а скорее мелкий лед, который ложился на жухлую степную траву как тонкая переливающаяся вуаль. Наста и Иврам, закутанные матерью в пушистые шали, с восторгом высовывали языки, стремясь поймать на них ледяные крупицы.

Кубик шестой. Побережье Каспийского моря. Воздух здесь такой влажный, что его скорее пьешь, а не вдыхаешь. Жара такая, что на песке можно жарить яичницу, и море напоминает под жгучим солнцем маслянистый суп. Близнецы увидели старую лодку, чьи пузатые бока давно облупились, а дно прохудилось - и загорелись идеей прокатиться на ней по морским волнам. Не долго думая, они отвязали лодку от колышка, оттолкнули ее от берега и залезли в нее. Каждый из близнецов налегал на свое весло; им потребовалось приложить много усилий, чтобы заставить лодку двигаться. Заметив, что в лодку просачивается вода, Иврам и Наста сообразили, что, похоже, сесть в лодку была не слишком хорошая идея. Наста принялась искать, чем можно заткнуть дыру – и нашла под сиденьем большой ковш без ручки. Она вычерпывала им воду, покуда Иврам пытался перенаправить лодку обратно к берегу, но сил у пятилетнего ребенка не хватало, лодку начало сносить в море. На побережье, как на зло, не было ни души в тот час! Бросив попытки отчерпать воду, близнецы прыгнули в воду и поплыли к берегу. Плавали они отлично и без особого труда добрались до суши. И, сидя на каменистом пляже, наблюдали, как лодка все больше и больше отдаляется от них, превращаясь в темную точку на морской глади. Отец с матерью так и не узнали об этом их приключении.