Восставший против Атлантов (СИ) - Аист Александр - Страница 47

В это время Теофраст произнес фразу, которая была подхвачена всеми на стороне драконов:

— Да он гекатонхейр!

И по рядам сатиров и драконов понеслось незнакомое Лизе слово:

— Гекатонхейр, гекатонхейр!!!

Лиза все же попыталась уточнить у Теофраста значение слова «гекатонхейр». В ответ она услышала рассказ о том, что против богов выступили лучшие воины. За их скорость и реакцию, а также умение побеждать врагов, их прозвали «гекатонхейрами», что означает «сторукие». Они были настолько ловки, что победить их в открытой схватке было невозможно. И лишь Зевс смог заманить их в ловушку, пленить, после чего, отправил в тюрьму под названием Тартар, где они до сих пор и пребывают. Так вот Элг показал себя настоящим гекатонхейром. Его сила и скорость настолько необычны, насколько и великолепны.

На стороне, где находился Элг наступило затишье. Подручные Громозеки так и были в отключке, сам же циклоп, только стонал, лежа на животе.

Но это был еще не конец. Деревья вновь расступились и на луг вышли с десяток циклопов. Увидев картину боя, они с ревом бросились в атаку. Громозека, услышав, знакомые голоса, приподнялся на локте и сказал, зло ухмыляясь:

— Посмотрим, как ты управишься с моими братьями.

Элг спокойно повернулся к набегающим циклопам, поднял руку и щелкнул пальцами. И что-то случилось с почвой, по которой бежали циклопы. Она вдруг стала вязкой, превратившись в подобие болота, в котором и увязли все циклопы. При этом скорость их погружения в трясину была столь быстрой, что вскоре над поверхностью торчали одни лишь головы, изо рта которых вырывались крики ужаса.

Элг повернулся к Громозеке:

— Ну что, устроим братскую могилу?

— Это как?

— Да закатаем твоих братьев в землю и поставим памятник, один на всех.

Циклоп поначалу не понял сказанного. А когда до него дошел смысл, глаза его расширились. Ненависть в них уступила место ужасу, с которым Громозека смотрел на Элга.

— Не делай этого чужестранец. Пощади мое племя.

— Тогда клянись на своей крови, что больше никогда не будешь воевать с драконами и сатирами.

Очень не хотелось циклопу давать такую клятву, но обстоятельства были на стороне Элга. Громозека стер с лица кровь, поднял руку вверх и произнес:

— Клянусь прекратить распрю с драконами и сатирами и жить с ними в дружбе.

В небе что-то прогрохотало. Клятва была принята.

Элг ткнул дубинкой по очереди в каждого из циклопов и тут же перелетел на сторону драконов. Пока он летел над пропастью с циклопами, начались обратные метаморфозы — они стали расти. И вскоре снова были десятиметрового роста. От изменений очнулись остальные циклопы.

Элг повернулся в сторону Громозеки.

— Забирай своих братьев. И помни, что ты дал клятву.

Громозека зло зыркнул в сторону Элга, поднял циклопов и они, троицей шатаясь, двинули к тем циклопам, что завязли в трясине. Там тоже происходило нечто. Издали Лизе показалось, что земля будто выдавливала из себя циклопов. Но оказавшись на поверхности, они были какие-то квелые, будто из них высосали все силы. Когда Громозека и его спутники подошли к остальным циклопам, те присоединились и будто пьяные устремились к лесу, где и исчезли.

Когда радость от нежданной победы среди драконов и сатиров поутихла, Аристид поинтересовался у Теофраста:

— Друг Теофраст, а не отпраздновать нам победу. И пусть ее принесли нам чужеземцы. Но право слово, мы ее заслужили.

— Ты прав, друг Аристид, мы эту победу заслужили. Так что предложение принимается.

— Вот и отлично.

Дракон повернулся к строю драконов, кого-то высматривая.

— Годзил, Идлиб, вы уже вернулись, как разведка?

Ответил тот дракон, которого Аристид назвал Годзилом.

— Стадо муфлонов нашли. Шестерых уже принесли. На остальных объявим охоту завтра.

— Отлично. Теофраст, на пир, с нас мясо и закуска. А с тебя вино. — И, обращаясь к Элгу и Лизе. — Сатиры прекрасные виноделы. Вино у них, что божественная амброзия. Впрочем, сами увидите.

— Я согласен Аристид. Через час встречаемся на лобном месте.

Они хлопнули в ладоши и разошлись, уводя своих воинов.

— Он сказал что-то про лобное место. Так ведь у нас на лобном месте казнили преступников. Они что в таком месте праздновать собрались? — Спросила Лиза у Элга.

— У тебя неверные сведения, точнее, мифическое клише. Лобным называлось на Руси место, где стояло изваяние местного бога. Оно было священным для всех жителей. На лобном месте проводил ритуалы волхв племени, а также собирались старейшины племен на совет.

Когда пришло на Русь христианство, вместо идолов стали устанавливать помост, с которого глашатаи возвещали указы правителей. А порой выступали и сами правители или христианские проповедники. Если кого и казнили на лобном месте, то вероотступников.

— По твоим словам получается, что лобных мест было много. Но мне знакомо только лобное место в Москве.

— Есть еще в Астрахани. А, в общем-то, лобные места исчезли за ненадобностью. Потому о них и исчезла память. Ну, а Москва все же столица. Так что здесь лобное место просуществовало дольше других. Потому о нем и помнят.

— Получается, что мы будем праздновать на святилище местных племен?

— Ну да, на святилище драконов и сатиров. Наверняка будут приносить жертвы богам. Так что намечается интересное зрелище.

— Кстати, Элг, ты по рогам Теофраста определил его невысокий статус. А он привел с собой целое племя. Как ты это объяснишь?

Элг иронично покосился на Лизу.

— Думаю, на пире все разъяснится.

Дальше они шли молча вслед за разлаписто шагающим Аристидом. Войдя в лес, мы как бы попали из дня в сумерки. Кроны деревьев основательно заслоняли солнце, создавая внизу полумрак, так мы шли с полчаса, как вдруг вышли на большую поляну. Судя по всему это было некое подобие кухни на свежем воздухе. Слева от нас на вертелах жарились бараны, а справа одуряющее вкусно пахло из множества огромных котлов, в которых что — то варилось, парилось и даже жарилось. Как поняла Лиза до сковородок в этом мире еще не додумались. Всем хозяйством заведовали драконы… или драконицы? Вот тут Лиза засомневалась. Ведь готовка не мужское дело, так что по идее, готовкой должны заниматься самки драконов. Но те, кто вертелся у котлов, практически ничем не отличались от драконов-мужчин. Разве что были чуть поминиатюрнее. И Лиза решилась спросить у Аристида.

— Аристид, а кто у вас занимается готовкой… самцы или самки?

Дракон покосился на Лизу.

— И те, и другие. Те, кто жарит баранов, — это самцы, поскольку мясо нельзя доверять самкам — испортят. А у котлов работают самки… есть даже детеныши самок. Обучаются кулинарному мастерству.

Действительно, Лиза заметила несколько…эээ… дракош, которые были на подхвате у взрослых драконов… или дракониц?

Пройдя через поляну путники снова углубились в лес. И почти сразу вышли на новую поляну. Она кардинально отличалась от предыдущей, и размерами (была гораздо больше) и обустройством. Но самое интересное было посредине поляны. Там торчал из земли огромный камень серого цвета, очень похожий на базальт. Что-то в этом камне привлекло внимание Лизы, только она не могла понять что. И тут неожиданно на помощь пришел Элг.

— Вот это и есть лобное место. Оно названо так по имени камня.

— Это как?

— Присмотрись к строению камня. Ничего не напоминает?

— Очень даже напоминает, но никак не пойму, что?

— Экая ты невнимательная. Череп этот камень напоминает. Человеческий череп. И это удивительно, поскольку Теофраст не упомянул людей среди жителей этого мира. А поди ж ты, черепушка человеческая. Думаю, это срисованный образ атлантов, т. е. местных богов, до того, как этот мир вырвали из привычной среды обитания.

— Элг, а каким образом череп соотносится с к лобным местом?

— Притом, что на древнем языке череп назывался «лбище». От этого названия и появилось привычное слово «лоб», который, как известно, относится к черепу.