Хроники Тридесятого Царства (СИ) - Аист Александр - Страница 2

— ???

— Ты что межевого камня не видел? На нем же написано, что тот, кто едет по этой дороге, — старуха кивнула в сторону дороги, — обязательно встретится с разбойниками.

— А-а-а-а… так я на эту дорогу выехал недавно. На выезде из моего царства, встретился мне старичок… ну, очень древний. Так вот он мне посоветовал, как дорогу сократить, подсказал лесную тропу. Тут-то я, видать, и объехал стороной тот межевой камень, о котором ты говоришь бабушка.

Всё это Демид говорил, направляясь за старухой вглубь леса и, ведя за собой коня.

— Бабушка, а куда мы идем?

— Вот видишь, ручеек бежит? Отсюда недалече он впадает в лесную речку. Вот там и схоронимся до поры и поговорим о делах. Заодно искупаемся в реке. Да и бельишко постираем. А то от нас такой дух идет, что за версту можно учуять.

Хотя старуха говорила о них обоих, Демид понял, что она намекает на него. Он понюхал подмышки, скривился, но промолчал. А что тут скажешь? По такой жаре впору взопреть, как тот конь, которого Демид вел в поводу.

Речка открылась внезапно. Была она неширокой, всего-то метров десять, но судя по темной воде, в которой дна видно не было, глубины она была приличной. Так что можно было не только самому искупаться, но и коня искупать.

— Значит так, Демид. Возьмем вот это дерево, — старуха указала на толстую осину, — за границу. Ты купаешься справа, я купаюсь слева. Только чур, не подглядывать. Тут старуха ощерилась своим беззубым ртом так, что Демида даже качнуло от нее.

— Хорошо, бабушка, хорошо. Я согласен, — и он развернул коня вправо от осины.

Речка была чудной. Похоже, в ней самой били ключи, потому что Демид попадал, то в теплую струю, то в ледяную. И это ему очень понравилось. Настолько, что пришлось себя заставлять выйти на берег, чтобы заняться конем, который так и стоял нерассёдланным, жуя травку.

Когда и конь был вымыт, грива и хвост расчесаны, Демид занялся своей одеждой. Она действительно пропахла потом и пылью, да и внешний вид желал быть лучше. В общем, заботы у Демида хватило часа на два. Когда и с одеждой дела были решены, встал вопрос, где её развесить для просушки. И оказалось, что кустики, на которые можно было развесить постиранные штаны и рубаху были с левой стороны от той пограничной осины, которую он со старухой определил как пограничную. Демид немного посомневался, стоит ли нарушать границу, но другого варианта просто не было. В самом деле, не раскладывать же постиранное белье просто на траве? И Демид решился, стал развешивать белье на кустиках слева от осины.

И вот когда он набросил на куст свою рубаху, куст предательски прогнул ветви и приоткрыл вид на реку, но уже со стороны старухи. А в реке… в реке Демид увидел обнаженную девушку, которая стояла по пояс в воде, спиной к нему. Мокрые русые волосы рассыпались по плечам. Фигурка… фигурка была, что называется, точеной, талия осиной. И всё тело девушки дышало такой жизненной силой, что Демид невольно залюбовался незнакомкой.

Внезапно девушка, будто почуяв, что за ней следят тихо, бесшумно и даже без брызг нырнула, и почти сразу затрещали кусты, и слева от Демида появилась старуха.

— Ну, и чего впялился? Русалок, что ли не видел?

Переход от созерцания к реальности был для Демида таким ошеломляющим, что он поначалу растерялся, не зная, что ответить.

— Так это была русалка?

— Ну, а кто же еще? Или ты видишь здесь кого-то на неё похожего?

М-дя, умеет бабуля спустить с небес на землю. Демид вздохнул и отвернулся от речки.

— Ты кормить-то нас будешь? — Дребезжащим голосом спросила старуха. — А то может быть, только похвалялся?

Демид засуетился.

— Конечно, бабушка, конечно, — и он жестом пригласил старуху к костру, который развел, чтобы согреться. — Вот только, уж извините, но я побуду пока в исподнем.

— Это ничего, что я мужиков в исподнем не видела?

Ну да, ну да, судя по бабуле, видела она в этой жизни многое. Потому Демид не мешкая, жестом пригласил старуху к развернутой скатерке, на которой было разложено его скромное пропитание. Ну, как скромное? Несколько кусков мяса и сыра, хлеб и фляга с водой. Но старуха, видать, и такой скромной трапезе была рада, так что какое-то время, они молча поглощали еду. Впрочем, старуха наелась быстро, что и понятно, при ее небольшой и худой фигуре. В общем, клевала старуха как птичка, явно намекая на то, что ее содержание для Демида будет не накладно.

Как только, старуха закончила прием пищи, Демид задал интересующий его вопрос.

— Бабушка, разъясните мне, чужеземцу, что такого странного в том межевом камне, что я пропустил, почему около этого камня меня ждали разбойники? Наконец, почему они ищут именно меня?

— Ну, ты вопросов назадавал, до завтра отвечать. — Усмехнулась старуха.

После чего подумала, пожевала губами и стала отвечать.

— Что до пограничного камня, то он мало чем отличается от подобных камней. На нем есть надпись: «Направо поедешь, себя потеряешь, налево поедешь — коня потеряешь, прямо поедешь — голову потеряешь».

— Во как! И что всё это означает?

— Да, всё просто. Направо за поворотом корчма с очень приветливыми хозяевами. Но самое главное, с довольно низкими ценами на еду и питьё. Многих этот факт соблазняет, и они просаживают в корчме всё, что имеют. В результате, втягиваются в попойки. А когда всё с себя продадут, добровольно становятся рабами хозяина корчмы, лишь бы он их поил и кормил. Вот это и называется, себя потеряешь.

Налево за поворотом игорный дом. Игр там всяких видимо-невидимо. И все на деньги или вещи. Поначалу многие приезжие выигрывают, не понимая, что их заманивают в ловушку. А когда поймут, то хорошо, если на них остаются подштанники. Так вот, когда приезжий остается гол, как сокол, его выгоняют прочь. Естественно, без коня и вещей.

Демид насторожился.

— А что с теми, кто прямо едет?

— Тут, Демид, разночтение имеется. Раньше эта надпись предупреждала о разбойниках на дороге. Очень недобрых разбойниках. Они не только грабят проезжих, но и убивают.

— И что никто им не противится?

— Ну как же не противится? Противятся многие, да не у многих это получается.

— Бабушка, но ты сказала о разночтении. Что ты имела в виду?

— В недоброе время ты приехал в тридесятое царство. Это когда-то оно было мало отличимым от того царства, в котором ты родился и вырос. Сейчас же власть в царстве захватил вурдалак, который успешно маскируется под пропащего царя этого царства?

— Это как?

— Да очень просто. Была в царстве распря между царём и придворным людом. Распря, в общем-то зряшная. Царь хотел иметь с бояр побольше дани, чтобы пополнить казну. Те, естественно были против. Этим воспользовался страшный и злой упырь. Подговорив некоторых бояр вурдалак совершил тихий переворот. Проще говоря, уничтожил царя, а чтобы предотвратить бунт в народе, принял на себя его личину. И всё бы ничего, да вурдалак, став царем, вырвался из-под власти тех, кто его призвал. Хуже того, под девизом возвращения к старым ценностям, учредил жертвоприношения… человеческие жертвоприношения. И первыми, кто пошел на костер и плаху стали как раз те, кто способствовал приходу вурдалака к власти. А уж когда расправился с ними, ему и вовсе никто не может и слова поперек сказать. Бояре заперлись в своих вотчинах и носа в столицу не кажут. А упырь, тем временем, их по одному уничтожает.

— Но ведь у бояр наверняка есть войско для защиты вотчины.

— Войско есть, да только у вурдалака тоже есть войско, похлеще и пострашнее всяких войск. Слышал ли ты о нетопырях?

— Это летучие мыши что ли?

— Вот-вот, и ты те же сказки баешь. На деле же, нетопыри могут принимать разнообразную форму. Но чаще бывают в образе собак или страшных и огромных летучих мышей. Но в отличие от мышей, у нетопырей человеческий облик, хотя и страшный, больше смахивающий на скелет человека.