Путешествие в Россию - Альгаротти Франческо - Страница 32

Будучи рационалистом и веря в силу разума, Альгаротти в своих произведениях развивал просветительские идеи и прежде всего — идею общественной пользы, ибо счастье отдельного человека мыслилось просветителями как условие счастья и благополучия всего общества.

Альгаротти был патриотом и в пору политической раздробленности Италии и господства в стране иностранных завоевателей мечтал о единой и свободной родине. В послании к Вольтеру, говоря о важном значении для Франции Парижа, который по величию сравнивал с древним Римом, Альгаротти скорбел о бедственном положении своей родины, почившей на «увядших лаврах» и превратившейся в «рабу» иноземцев. Но Италия дала миру Петрарку, Колумба, Галилея, Рафаэля и многих других, и Альгаротти верит в ее пробуждение:

Прообразом будущей единой Италии, своеобразной «литературной республикой» в глазах просветителей могли считаться многочисленные литературные академии XVIII в. и самая знаменитая из них — «Аркадия», имевшая отделения в разных городах Италии. Несмотря на подчас шутливые названия некоторых из них («Пустословы» в Венеции, «Равнодушные» во Флоренции, «Сильные» в Риме и т. п.), академии стремились возродить итальянскую поэзию, влиять на литературные вкусы общества, ратовали за строгое соблюдение аристотелевских правил в искусстве и пропагандировали классицизм.

Альгаротти, живший всеми интересами своего времени и избранный в Королевское научное Лондонское общество, в период своего пребывания в Болонье основывает там Академию «Необузданных» («Indomiti»), полагая, что ее деятельность будет иметь благотворное влияние на умы.

Из написанного Альгаротти наибольший успех выпал на долю двух его сочинений: «Ньютонизм для дам, или Диалоги о свете и цвете» («Newtonianismo per le dame, owero Dialoghi sopra la luce e i colori», 1737)[558] и «Путешествие в Россию» («Viaggi di Russia», 1760). Первая книга интересна для нас тем, что была переведена Антиохом Кантемиром (1708–1740), а вторая — тем, что связана с посещением Альгаротти Петербурга и его суждениями о России. Не меньший интерес представляет также его ода в честь императрицы Анны Иоанновны (1739).

«Ньютонизм для дам», первоначально посвященный «великому уму» — Фонтенелю, — популяризировал в форме диалога научные идеи Ньютона, в защиту которых (в частности, ньютоновой оптики) Альгаротти выступил еще во время обучения в Болонском университете. Сочинение итальянского литератора получило благожелательные отзывы многих современников, в том числе и Вольтера, который в это же время занимался распространением ньютоновых идей и написал книгу «Элементы философии Ньютона», увидевшую свет в 1738 г., на год позднее итальянского издания «Ньютонизма для дам».

Книга принесла широкую известность Альгаротти как ученому и вызвала похвальные отзывы. Вольтер, в частности, откликнулся сонетом, начинавшимся словами:

Вольтер утверждал, что трудам его итальянского друга обеспечено бессмертие. Восхищаясь универсальностью познаний Альгаротти, Вольтер сравнивал его с «чудесным Богом», открывающим перед взором «бескрайние просторы небесных сфер» и распространяющим подобно «Богу поэзии» свет.

«Ньютонизм для дам» привлек также внимание А. Кантемира, находившегося в 1732–1738 гг. на дипломатической службе в Лондоне, где он усовершенствовал знание итальянского языка, знакомого ему с детства. В этом ему помогло общение с поэтом Паоло Ролли, переводчиком и пропагандистом творчества Шекспира в Италии, который много лет жил в Англии. Ролли же помогал Кантемиру переводить сочинение его отца Д. Кантемира «История Оттоманской империи» с латыни на итальянский язык.

В те же годы Кантемир познакомился в английской столице с несколькими итальянскими дипломатами: Дж. Замбони (Zamboni), Дж. Оссорио (Ossorio), В. Пуччи (Pucci) и другими, которых называл своими «собратьями» и в обществе которых любил проводить досуг.[560]

С аббатом Гуаско уже в Париже, где Кантемир находился в ранге посла, он переводил на итальянский язык свои сатиры.

Знакомство Альгаротти с А. Кантемиром состоялось в 1736 г., и между русским дипломатом и поэтом и итальянским писателем сразу же завязались дружеские отношения. Кантемир высоко ценил Альгаротти, о чем сообщал в одном из своих писем: «Он мой личный друг. В беседе он держится естественно и непринужденно, он очень остроумен и образован».[561]

Кантемира и Альгаротти сблизил также интерес к научным и философским вопросам, характерный для эпохи Просвещения. За несколько лет до встречи с Альгаротти Кантемир перевел на русский язык книгу Фонтенеля «Беседы о множественности миров», назвав ее «Разговоры о множестве миров», которая была опубликована лишь в 1740 г.[562] «Ньютонизм для дам», имевшийся в итальянском оригинале в парижской библиотеке Кантемира, был переведен им под названием «О свете». Занимаясь этим переводом, Кантемир постепенно отходит от картезианства и становится последователем философии Ньютона, что находит отражение и в его творчестве.[563] Альгаротти в «Предуведомлении читателям» в издании «Ньютонизма для дам» (1739) благодарит Кантемира за перевод его книги, высоко оценивает знание итальянского языка своим русским другом, а его самого называет «провозвестником ньютонизма в обширной Российской Империи» и выражает надежду, что это «истинное Учение» благодаря Кантемиру в скором времени будет распространено повсюду.[564]

Следует заметить, что общественный деятель, ученый и писатель М. Н. Муравьев (1757–1807), высоко оценивший сочинение итальянского литератора, отметил: «Фонтенель нашел себе достойного подражателя в Графе Алгаротти (так у М. Н. Муравьева. — И. В.), который оказал такую же услугу Невтоновой философии, какую предшественник его Декартовой. Прекрасное сочинение его имеет всю прелесть романа и сладость итальянского языка возвышается нечувствительно, описывая откровения Невтоновы».[565] И в XX столетии «Ньютонизм для дам» был известен в русских научных кругах; на него, в частности, сослался академик С. И. Вавилов в книге «Исаак Ньютон» (1643–1727), вышедшей в свет к 300-летию со дня рождения Ньютона (1943; 4-е изд.: 1989).