Путешествие в Россию - Альгаротти Франческо - Страница 16

Украина, эта цветущая провинция, отделенная от Малой Татарии рекой Самарой, и есть главное поле действия крымских татар. Украина, предводительствуемая своим гетманом и составлявшая конфедерацию с Польским государством, впоследствии перешла под покровительство России, а после предательства Мазепы оказалась низведена до положения одной из провинций.[272] Имея счастливый климат, Украина богата скотом, всяческими злаками, медом и воском, и население ее довольно многочисленно. Жители ее — это казаки, народ греческого вероисповедания и от природы воинственный, постоянно вступающий в стычки с татарами, своими соседями. Татары же, изрядно превосходя украинцев военной мощью и постоянно находясь в боевом строю, то и дело уводят с Украины скот и пленников. При этом десятая часть захваченной добычи отдается хану, остальное делят между собою татарские мурзы, то есть военачальники, и солдаты. В последнее время татары занимались подобным грабежом настолько безнаказанно, что из-за этого сильно испортились отношения между Россией и Турцией. К тем раздорам, которые всегда существуют между империями, имеющими общую границу, добавлялись, с одной стороны, подозрение, что Россия исподтишка оказывает поддержку Кули-хану, этому бичу турок, а с другой — раздражение, явно Россией высказанное по поводу того, что в войне против персов турки не постеснялись проникнуть в зависимые от России провинции и даже вторглись на российскую территорию. Порта тем временем натравливала татар на русских — и вот русские предприняли войну, или, скорее, продолжили ее с особой охотой, потому что видели, как вражеские войска заняты делами Польши, успехи которой, кстати говоря, зависели от успехов русского оружия и крайне раздражали турок.

Множество всякой добычи и невольников вывезли татары с Украины в результате нескольких набегов; невольники были публично проданы в Константинополе как захваченные в плен у неприятеля. После неоднократных жалоб и бесплодной писанины Россия прибегла к тому последнему доводу, какой Бог предоставил в распоряжение властителей. Чтобы покарать разбойников, она улучила момент, когда уже затухали смуты в Польше, которой Россия дала короля,[273] а активность турецких войск в Азии была связана Кули-ханом.

В тридцать пятом году на Украину была стянута армия, и генералу Леонтьеву,[274] у которого в подчинении оказалось двадцать тысяч регулярного войска и восемь тысяч казаков, был дан приказ проникнуть в Крым и все там предать огню. Но, выступив чересчур поздно, он дошел только до Каммервизатона,[275] что на Днепре, разгромив по дороге несколько встреченных им в степях татарских орд, или рот.

В следующем, тридцать шестом году положение сделалось намного серьезнее. После того как польские дела полностью уладились и был заключен мир между Францией и императором,[276] которому Россия выслала подкрепления, война в этих краях закипела по-настоящему. Зимою того же года Миних собрал на Дону целую армию, которая без промедления атаковала Азов. После этого русские спустились от Воронежа вниз все по тому же Дону на многочисленных галерах и разных прочих судах, команды для которых были набраны на Балтике и которыми предводительствовал контр-адмирал Бредаль.[277] Суда, снабженные крупнокалиберной артиллерией для поддержки и обеспечения осады, овладели устьем реки. Миних передал командование своей армией Ласси, который как раз вернулся с войны в Германии, а сам, чтобы завершить кампанию прошлого года в Крыму, возглавил другую армию, которая собиралась на Украине, где сосредоточивались основные силы для ведения нынешней войны.

Там пришлось срубить огромное количество деревьев, чтобы изготовить повозки, найти муку, людей, лошадей, волов — нужно было на целых шесть месяцев запастись провиантом для похода через области, которые могут дать лишь фураж для кавалерии. Необходимо было также сделать множество бочек, чтобы везти воду по местностям, где на протяжении многих дневных переходов ее почти не встретишь.

Запасшись всем необходимым, Миних покинул пределы Украины. Войско передвигалось то одной, то несколькими колоннами, везя в обозе снаряжение и провиант. Вокруг виднелись только трава и небо, да еще татары, которые множеством мелких отрядов атаковали армию то там, то здесь. Отбитые с одной стороны, они вскоре возникали с другой, а иногда появлялись со всех сторон сразу, так их было много. Отгоняли их казаки и драгуны, которые несколькими отрядами двигались по углам каре; при необходимости им оказывала поддержку пехота, часть которой была вооружена пиками и несла с собой «фризских лошадей»,[278] — их можно было быстро поставить на землю и образовать укрепленную линию. Но обычно татар удавалось рассеять несколькими орудийными залпами — пушек в колонне вполне хватало. Порой случалось, что неприятель, если ветер дул русским в лицо, поджигал траву, которая в степи бывает очень высокой. Укрыться от огня можно было только выкапывая рвы и насыпая валы, преграждавшие дорогу огню, победно распространявшемуся по степи.

По пути продвижения этой армии возводились небольшие укрепления, дававшие возможность свободно поддерживать сообщение с Украиной. В местечке, называемом Самарой, Миних тоже оставил небольшой укрепленный лагерь с гарнизоном в тысячу человек и несколькими пушками: лагерь этот стал головным в цепи укреплений. Совершенно таким же образом в Америке происходит продвижение отрядов из европейских колоний в глубь областей, населенных дикарями, и точно так же поступал Юлий Агрикола,[279] когда двинулся на завоевание Шотландии, страны тогда отнюдь не гостеприимной. Каждый свой переход он отмечал строительством укреплений, чтобы обеспечить свои тылы и не потерять связи с провинциями, уже перешедшими под власть римлян. Вот только цепь русских фортов получилась гораздо длиннее — из-за нехватки воды не всегда избирался самый короткий путь: иногда приходилось отклоняться в сторону на два-три дневных перехода.

Вот с какими предосторожностями, с каким трудом пришлось идти на Крым армии Миниха, насчитывавшей шестьдесят или восемьдесят тысяч регулярного войска[280] и чуть ли не большее число повозок, двигавшихся в ее составе; в это самое время другое, не столь многочисленное войско под командой Ласси мало-помалу сжимало в кольце осады Азов, которым благополучно и овладело в июле месяце.[281] И эта крепость, господствующая не только над всей Кубанью, но и над Доном и Меотидскими лиманами, уже завоеванная в прошлом веке царем Петром, но затем возвращенная им по условиям Прутского мирного договора,[282] три года тому назад снова увидела на своих бастионах русских двуглавых орлов. Силу неприятельского оружия ощутили на себе и татары Кубани, наголову разбитые Дондуком-Омбо, известным предводителем калмыков, которые живут близ Астрахани под сенью России.[283]

Миних после многих стычек в степях добрался до знаменитых укрепленных линий Перекопа и приготовился их атаковать. Линии эти, состоящие из нескольких башен и прикрывающие вход в Крым, были в прежние времена крепким орешком для русских армий. Тут и окопался хан со всеми своими людьми, среди которых выделялись, наподобие поддерживающих стену контрфорсов, несколько рот турецких сипахиев[284] и янычар. Миних, притворившись, будто атакует линии укреплений с одной стороны, атаковал их с другой и успешно преодолел. Прежде чем пойти в глубь края, он сформировал под началом Леонтьева крупный отряд возле Очакова, чтобы ему неожиданно не ударили в спину татары Бессарабии и турки, которые начинали уже шевелиться на этом направлении. Леонтьев взял Кинбурн,[285] маленькую крепость на Днепре, напротив Очакова. А в это время великий везир,[286] ставший лагерем на Дунае, укреплял арсеналы и гарнизоны Бендер и Очакова и наблюдал за передвижениями австрийцев, которые, заключив мир с Францией, под предлогом удобного расквартирования своих солдат стягивали в Венгрию войско; иначе говоря, присматривал за теми границами своей империи, за которыми начинается христианский мир.