Путешествие в Россию - Альгаротти Франческо - Страница 14

Турки не могут напасть на Россию со стороны Украины, которая является самой южной, самой прекрасной и плодородной провинцией всей империи. Между Украиной и турками пролегают бескрайние степи, на огромном протяжении лишенные воды. Река Днепр от Киева, столицы Украины, течет к Очакову, то есть к турецкой границе; на реке же этой есть пороги, перебраться через которые почти невозможно. Татары Кубани и Крыма могут, разумеется, подняться против русских. Они и сейчас вторгаются на Украину, жгут деревни, уводят в плен целые семьи, но с особенным напором не действуют и не могут там надолго закрепиться. Двадцать полков войска, набранного по совету Миниха, постоянно находятся в боевой готовности на идущих от Днепра вокруг этой провинции укрепленных линиях, с крепостями и сигнальными вышками, дающими знать, откуда надвигается неприятель. Чтобы окончательно избавиться от татар, русским следовало бы завладеть Азовом. Благодаря этому укрепленному пункту можно держать в узде все племя кубанских татар. А для управы на крымских татар русским неплохо бы овладеть Керчью, прекрасным портом, господствующим над одноименным проливом, этим киммерийским Босфором.[247] Здесь им следовало бы иметь флот, который курсировал бы вдоль Меотидских лиманов и по Эвксинскому морю.[248] Такой флот сдерживал бы татар и позволял бы диктовать условия самому Константинополю, живущему в значительной степени за счет Крыма. Таков был план царя Петра, который может и осуществиться, если в ведущейся сейчас войне к русским повернется удача. Проникнув через Молдавию в Польшу, турки могли бы нанести России большой урон — тем более что в тех краях им было бы куда удобнее снабжать свои войска фуражом и провиантом, нежели возле Очакова. Правда, поляки, поддержанные русской армией, всегда будут против магометан, да и молдаване, исповедующие греческую религию, за турками пойдут разве что по принуждению. Кроме того, и Киев, крепость немаловажная по меркам этих стран, главенствует над всем краем и защищает Днепр, большую реку, которую непременно придется форсировать, чтобы проникнуть на Украину. И эта провинция всегда доставит русским столько средств для ведения войны, что они неизменно будут иметь преимущество над турками.

О Польше, находящейся к западу от России, лучше умолчать. Страна, в которой нет ни армии, ни крепостей, в которой необходимо единодушие всего сейма для введения любого закона, и любой пункт, рождающий противоречия, вызывает роспуск этого сейма, хотя бы во всем остальном он был совершенно единодушен, — такая страна, как некогда Америка, становится добычей любого, кто хочет ее завоевать. Польша, которая в былые времена так выделялась на этом севере, охваченном брожением, и полки которой вторгались в Россию, теперь, в силу естественного хода вещей, должна принимать чужие законы, а не давать их. Там отныне будет хозяйничать обретшая порядок Россия, которая по своему выбору может поставить в Польше короля, а не то что герцога Курляндского.

Швеция — самый грозный сосед русских, которого они несколько опасаются именно сейчас, когда наибольшая часть их сухопутных сил вовлечена в противостояние туркам, а морские силы слабы. В пору, когда граф Остерман, употребляя все дипломатические тонкости, выторговывал Аландский мир, коим так славно закончилась последняя война царя Петра со шведами,[249] был некий казачий атаман по фамилии «Скранакроска», которая на наш манер понимается как «Красная щека»,[250] и этот атаман держал перед царем вот какие речи: «Батюшка наш, ежели только ты и в самом деле думаешь избавиться от этой шведской занозы, то пусти в эти края меня — я пойду туда с моими казаками и наложу руку на всякого, кто мне в Финляндии попадется: на мужиков, баб и детей. И после этого, вот-те крест, врагов в этих краях у тебя не будет никаких. Мы там сотворим пустыню, а это лучше, чем построить десяток крепостей». Вот какова, милорд, восточная политика, Вам, наверное, и самому хорошо известная. Но ведомо Вам и то, что России очень легко будет вести войну с Швецией, а вот Швеции вести войну с Россией будет весьма трудно, если учесть, насколько одна размерами превосходит другую. Трудности Швеции состоят в том, что в Финляндии ей невозможно создать ни складов, ни запасов провианта. Это край чрезвычайно бедный, жители там питаются древесной корой, к которой подмешивают муку, а в неурожайные годы едят и чистую кору. Завозить же провиант через Эстляндию и Лифляндию будет нельзя, ибо, как только запахнет войной, русские и вовсе прекратят продавать шведам зерно. Через Польшу провиант тоже нельзя будет возить без многочисленного транспортного флота, который никак не скрыть и который так легко перехватывать. Шведам, кроме того, и самим придется выходить в море, чтобы подтянуть в Финляндию свои войска; к тому же в их распоряжении не будет никаких крепостей. Напротив, преимущество русских заключается в том, что у них там есть Выборг, крепость весьма сильная и первейшего значения. Карельский край, граничащий с Финляндией, сплошь пересеченный озерами, болотами, лесами и узкими перешейками, весьма удобен для затягивания войны. Позади и по обеим сторонам расположены области плодороднейшие, позволяющие отменно снабжать армию. Имеются у русских наготове и многочисленные галеры, при их помощи можно будет наносить противнику урон с любой стороны и привести войну прямо к порогам его домов, по примеру Сципиона.[251] И если шведы, как, впрочем, и датчане, благодаря своей торговле превосходят русских по общей численности флота, то русские их превзойдут по качеству и количеству галер, которые можно почти что зачислить в разряд войск сухопутных. В итоге приходится полагать, вопреки слухам, что Швеция хорошенько поразмыслит, прежде чем распалять русских и вести дело к войне. А если она на это решится, то рискует за малое время потерять те великие преимущества, какие извлекла для себя из Аландского мира со времени его заключения.

Правда, если мир желателен для Швеции, то никак не менее он желателен и для России, дабы она в полной мере смогла воспользоваться плодами недавних свершений царя Петра. Войны, которые стране пришлось вести так много лет, принесли славу, но за счет того, что составляет главное богатство властителя, и чего у России так немного, принимая во внимание ее обширность. По подсчетам, нынешняя война уже отняла у империи жизни более чем двухсот тысяч ее обитателей.[252]

Испания и Россия, возможно, являются двумя странами, самим своим удачным расположением предназначенными для того, чтобы властвовать над миром: первая оседлала пролив между Атлантическим океаном и Средиземным морем и является естественной его владычицей, а с тыла защищена Пиренеями, имея, таким образом, те самые преимущества, которыми в древности обладала Италия. Россия же простирается между Азией и Европой и либо неприступна вообще, либо вместо крепостей защищена слабостью соседей и легко может расширяться в тех направлениях, в которых это ей более всего выгодно. Но что может поделать Испания, имея всего шесть-семь миллионов населения? Впрочем, и Россия немногое может предпринять — по численности населения она не дотягивает до Франции, хотя по обширности территории превосходит ее в добрых двадцать раз.

Русским надо бы приложить все силы, чтобы пополнить население своей страны. Однако устроить на Украине, лучшей провинции империи, опустошенной теперешней войной, колонии остяков, самоедов и прочих северных народов, которые для империи почти бесполезны, было бы слишком опасно. Те, пожалуй, своим малым ростом и щуплостью подпортили бы там людскую породу. Самое лучшее было бы за деньги поселить там татарские семьи и пригласить греков, живущих в Молдавии и Валахии, — те, считая Россию главою Греческой империи,[253] устремились бы туда со всех ног. Как только населения станет больше, можно было бы подумать об усовершенствовании земледелия — ведь земли здесь таковы, что труды пахарей должны окупаться сторицей, — и завести тут же многочисленные стада овец: тогда не будет нужды в иностранных шерстяных тканях для обмундирования русского войска. В этом случае и рудниковые работы не находились бы в таком небрежении, как сейчас, когда рабочих рук не хватает. Богатейшие железные рудники имеются в Сибири,[254] есть таковые и неподалеку от Москвы.[255] Недавно возле Колы найдено месторождение меди, как говорят, богатейшее;[256] месторождениями всяких прочих металлов эта империя тоже владеет. А должная работа рудников дала бы возможность в конце концов изнурить шведов: ведь золото для своей казны они извлекают из железных и медных рудников.[257] В мирное же время можно было бы еще заняться, если только не будет каких-либо неодолимых препятствий, осуществлением великого плана царя Петра — соединить Каспий с Черным морем, прокопав канал от Танаиса до Волги.[258] Да и вообще российская торговля могла бы быть куда выгоднее для страны, нежели сейчас, если бы двор не присвоил себе монополию на определенные товары, а движение их было бы более свободным. Однако же чаще всего двор не имеет и не может иметь в виду общего блага страны — в особенности здесь, где он озабочен лишь поддержанием того превосходства и той власти, которыми обладает, не желая, чтобы его сдерживало свободное волеизъявление Сената и сановников. Таким образом, правительство более всего настроено на войну, и «imperium armis acquisitum armis retinendum»[259] как говорил Гирций Юлию Цезарю. [260]