Спящая красавица (ЛП) - Райли Алекса - Страница 4

Ее пара, шериф Грей Ридж, Доминик, заправляет пряди рыжих волос ей за ушко, пока на них не подул ветер, и они не прилипли к карамельному беспорядку, который она устроила на своем лице. Его палец пробегает по ее подбородку, затем вниз, по шее и обводит след от укуса на ее плече. Взгляд, которым он смотрит на свою пару, полностью меня поражает. Внезапно я ощущаю тоску, которую пыталась игнорировать несколько месяцев. Некоторые люди прожили намного дольше, чем я, так и не встретив свою пару, но по какой-то причине это съедает меня изнутри. Мне всего двадцать один, и, наконец-то, я избавилась от гиперконтроля своего брата. Сейчас я не хочу, чтобы мне искали пару, сделаю это сама.

- Это что, запах пончиков? – спрашивает Руби, нарушая мой момент тоски.

- Клянусь, ты пахнешь куда приятнее, сладость, - Доминик хватает Руби, притягивая ее ближе и собственнически обнимает ее рукой. Я думала, что после их спаривания его замашки пещерного человека поутихнут, но, похоже, они также сильны, как и прежде. Каждый мужчина, проходящий мимо нас на улице в разгар ярмарки, держится на расстоянии восьми футов от Руби.

- Ну, хватит стоять на месте. Пончики! – отвечает она, после того как доедает свое карамельное яблоко. Рука Руби опускается на член Доминика с широкой улыбкой. Доминик не выдерживает, впивается в ее губы и облизывает карамель с уголков ее рта, прежде чем утаскивает ее куда-то.

- Разве это не считается непристойным поведением в общественном месте? - спрашивает Винни рядом со мной.

- Он же не станет арестовывать сам себя, - мы обе хихикаем, пробираясь дальше по улице. Трудно зайти далеко в таком городе, как Грей Ридж, не наткнувшись на кого-то из своих знакомых. Все всех знают, если вы, конечно, не турист, посещающий Национальный Лес. Похоже, городская ярмарка заставила их выйти на улицы, чтобы присоединиться к празднику.

- Он симпатяжка, - я киваю на парня, который примерно того же возраста, что и Винни, возможно, на несколько лет старше. Он стоит в нескольких шагах от нас, пока мы наблюдаем за уличными концертами. Он высокий и худощавый, с коротко подстриженными каштановыми волосами, но все кажутся большими на фоне Винни. – Почему бы тебе с ним не поболтать? – я подталкиваю ее, но знаю, что она этого не сделает. Я потратила несколько месяцев, пытаясь вытащить ее из своей скорлупы, но это не дало никаких результатов.

Винни оглядывается в то же время, когда глаза парня останавливаются на нас, и он принимает это как приглашение поговорить с нами. Он подходит прямо к Винни, и мне приходится закусить внутреннюю часть щеки, чтобы не улыбнуться. Она делает шаг назад, но я хватаю ее за руку, останавливая в дружеском жесте.

- Вы, леди, местные? – его протяжное произношение дает мне знать, что он не с этих мест, как и его человеческий запах.

Когда Винни не отвечает ему, хотя он и смотрит на нее, я решаю сделать это сама.

- Родились тут и выросли, - я снова толкаю Винни. – Винни уже несколько лет здесь живет.

- Винни. Мне нравится твое имя. Оно милое, - он подмигивает ей, но я чувствую, как она напрягается от его слов, и мой слух улавливает еле слышное бормотание «Милое». Ей не нравится это слово. Я думаю с ним что-то связано. Из нашего недавнего разговора, я думаю, она предпочитает больше «прелестное» или «красивое».

- Спасибо, - наконец-то отвечает она. Это, возможно, и не ее пара, но она сможет немного избавиться от своей застенчивости. Он явно ею заинтересован. Возможно, несколько поцелуев сделают Винни подкованной в этой области. Повысят уверенность, которой у нее вообще нет.

- Винни могла бы тебе показать здешние места. Рассказать, где тут продается самая лучшая еда, и убедить держаться подальше от старика Гиббса.

- Старик Гиббс?

- Ага, он плюется и любит бить туристов тростью, - подтверждаю я. Раньше я думала, что это грубо, но теперь это стало главной сенсацией города.

- Но он очень медленный, поэтому от него легко убежать, - наконец-то берет на себя инициативу Винни.

- Я уверен, что ты не дашь меня в обиду, - он протягивает свою руку, чтобы взять руку Винни, но из-за низкого рычания позади нас, парень подскакивает. Я поворачиваюсь и вижу своего брата, Стоуна, с выражением ярости на лице. Он наш альфа, и это не очень хорошо.

- В чем твоя проблема? – я смотрю на него, удивляясь, что укусило его за задницу. Когда я оглядываюсь назад, парня уже нет.

- Винни еще слишком маленькая, чтобы бродить со случайными парнями.

- Ей уже почти восемнадцать, - отвечаю я в ее защиту. – Тебе нужно немного охладить свое дерьмо. Ты и со мной так же обращался, но ты не сделаешь этого с Винни.

Винни делает шаг назад, вероятно, ей не нравится быть центром внимания и нашего разговора. Возможно и потому, что люди не часто решаются поговорить со Стоуном, но он мой брат, и я делаю это с тех пор, как научилась говорить. Иногда он может быть властным, и я даже не уверена, что это достаточно сильное слово, которым можно его описать.

- Она не такая, как мы, Гвен, - его слова еще больше меня злят, потому что я знаю, что они делают больно Винни, даже если бы я не услышала, как она вздыхает.

- И что, нахрен, это значит? – я позволяю рычанию проникнуть в мои слова.

Его взгляд переходит на нее, и черты его лица смягчаются. Он протягивает руку, чтобы коснуться ее щеки, но она отпрянула от его прикосновения. Это заставляет Стоуна сжать руку в кулак, прежде чем убрать ее, опустив вниз.

- Твои веснушки исчезли.

Я отвожу взгляд, чтобы посмотреть на Винни. Ее щеки краснеют, а веснушки, которые обычно покрывают их, действительно исчезли. Возможно, это из-за небольшого макияжа.

- Я серьезно, Стоун. Что за фигня? – я встаю перед ним, загораживая ему обзор на Винни. – Ты ведешь себя как альфа-заноза в заднице.

Он рычит на меня, привлекая к нам еще больше внимания. Если бы он не был моим братом, я бы, наверное, разозлилась. Желание склонить перед ним голову сильное, но стремление защитить члена своей стаи превосходит это. Кровь альфы тоже бежит в моих венах, и именно сейчас я ощущаю, насколько она сильная.

А затем Стоун просто берет и уходит.

Он громко стучит ногами по бетону, направляясь в одну из палаток продавца рядом с нами. Но затем что-то сбивает его, нападая сверху и повалив на землю. В мгновение Доминик разрывает палатку, закрывая Стоуна от какого-то неизвестного мужчины.

- Кси! Нет! – кричит Доминик на мужчину.

Стоун смотрит на этого мужчину, как будто знает его, а затем его глаза встречаются с моими. Я смотрю на Стоуна, но снова возвращаю взгляд к мужчине, который его сбил. Он стоит спиной ко мне, но я и отсюда могу сказать, насколько он огромен. Нет, «огромен» это не то слово, которым можно описать его. Он, вероятнее всего, оборотень, я еще не почувствовала его запах. Невозможно быть таким громадным и не быть одним из нас. В своей жизни я встречала много самцов, и ни один из них не был настолько громадным.

- Я не позволю ему забрать ее, - говорит Стоун, озираясь. Вероятно, он понимает, что мы находимся в центре города в разгар ярмарки, и все смотрят на нас. И многие из них люди. Все может выйти из-под контроля.

- Моя, - рычит мужчина, поворачиваясь, чтобы встретиться со мной взглядом. И это слово выбивает весь воздух из моих легких.

Пара. Это слово громко звучит в моих ушах, но я настолько поражена его внешностью, что просто стою на месте, а его до боли знакомые глаза смотрят в мои. Он выглядит одичавшим. Словно дикий зверь. Говорят, что самец никогда не причинит боль своей самке, но этот зверь не выглядит так, будто полностью контролирует своего волка. Человеческая часть ему больше не принадлежит.

- Он нестабилен. Я не позволю ему ее забрать. - говорит мой брат спокойным голосом. Наверное, пытаясь таким способом успокоить своего волка, чтобы тот не вырвался на свободу и не заставил туристов с воплями убегать прочь. – Сначала мне нужно его усыпить.

Громкий рык наполняет воздух, и проходит всего мгновение, когда я осознаю, что это исходит от меня. Гнев, который я никогда не ощущала до этого, охватил меня из-за того, что кто-то хочет усыпить мою пару. В этот момент я могла бы просто струсить, но мысль о том, что кто-то причинит моему любимому боль, заставляет меня начинать видоизменяться. Мне требуются все силы, чтобы сохранить человеческое обличье и не покинуть кожу.