Сумасшедшее лето красной шапочки (СИ) - Liss Julia - Страница 24

Женя не отводит глаз, не разжимает рук, и, кажется, не дышит. Одна рука все-таки ослабляет хватку, и начинает движение вверх по спине, призывая мои мурашки к восстанию. Уверенная рука останавливается лишь, достигнув моей шеи. Женя притягивает мое лицо к своему, не прерывая зрительного контакта, и останавливается лишь, когда между нашими губами остается пару миллиметров. Чего он ждет? Что я одумаюсь и сбегу? Но я хочу, чтоб этот поцелуй состоялся. Закрываю глаза, стираю между нашими губами расстояние, накрывая его губы своими. Женя быстро перехватывает инициативу, умело раскрывает мои губы, проникая языком в мой ротик. Этот поцелуй ничем не похож на первый. Он ничего не доказывающий, не похож на бой наших темпераментов. От этого поцелуя закипает кровь, трепещет все внутри. Нет алкогольного привкуса, напоминающего, что это может оказаться ошибкой. Поцелуй, который можно окрестить первым.

Женя победоносно исследует мои глубины своим языком, выбивая из моих легких последний воздух. Еще несколько секунд и я просто потеряю сознание от нехватки кислорода. Он, словно чувствует это, отрывается от меня, и мы оба тяжело дышим, будто пробежали километр. Мятный привкус Жениных губ замер на моих.

***

Мы лежим с ним на спине, подложив руки под голову, в тени ветвистой ивы. Между нами всего пару сантиметров, но никто не рискует преодолеть их. Лишь наши пальцы иногда дергаются, задевая друг друга. После поцелуя не было клятв, объяснений. Просто взгляд, рассказывающий больше, чем миллионы слов. Но я же девушка, мне мало понять. Мне хочется слышать.

— Знаешь, один поцелуй я могла тебе простить, но вот за второй придется отвечать, — краем глаза вижу, что он смотрит. Улыбаюсь.

— Чем это тебе не понравился второй поцелуй? — наигранно возмущается.

— Понравился, даже больше, чем первый. Просто… Ты же понимаешь, что я хочу знать… — наконец-то поворачиваюсь к нему, переваливаясь на бок.

— Что? — теперь его тон серьезен.

— Хочу знать, значат ли эти поцелуи что-нибудь.

— На свете нет ничего не значащих поцелуев, Паш.

— Тогда…

— Я целую, потому что мне хочется этого.

Очевидный ответ, но немного не тот, что я ожидала. Да, что там немного… Совсем не то.

Женя кладет свою ладонь мне на щеку и заметно смягчает свой взгляд.

— Мне нравится целовать тебя.

Эта фраза обозначает то же самое, что и прошлая, только почему-то не так царапает мое сознание. В принципе, я ведь и сама не хотела ярлыков и обязательств, так что не буду давить и нападать на парня с допросами из-за одного поцелуя.

— Можно спросить кое-что? — прерывает ход моих мыслей Женя.

— Угу.

— Сколько у тебя было парней? — по взгляду было все понятно, что он имеет в виду. Понял, что я не имею опыта в поцелуях.

— Заметил?

— Трудно не заметить, — усмехается он. — Второй раз поцеловал, чтоб проверить свои догадки.

Толкаю его локтем в плечо, и он валится снова на траву, хохоча. Затем хватает меня за руку и тянет к себе. Я упираюсь руками в его грудь, он испытующе смотрит мне в глаза, оживляя моих бабочек в животе.

— Пора ехать, Красная Шапочка. — прерывает он наши переглядки.

Еле скрывая свое огорчение, встаю и иду к машине. Натягиваю сарафанчик, надеваю шляпку. Женя тоже одевается и садится за руль.

Едем мы молча, словно онемели в минуту. Я погрязла в собственных мыслях, Женя увлекся дорогой. Еще пол часа, ощущающие себя одним механизмом, теперь едем каждый сам по себе. Не понимаю резкую смену его настроения, не понимаю, почему не срабатывают мои датчики самосохранения. Ведь я, бросив тормоза, лечу в пропасть под названием «Женя». Нельзя же так просто вылезти из одного болота, и угодить во второе… Нельзя, но именно так и случилось. Женя стал моей отдушиной, если брать ситуацию с Ильей. И моим якорем, если смотреть с точки зрения своей свободы. Незаметно для себя стала нуждаться в нем. Изначально во встрече, потом в разговоре, сейчас в касании. Пусть даже случайном, но касании. В Илью я влюблялась, как заходила сегодня в реку — размеренно, осмотрительно, аккуратно, анализируя каждое движение. А В Женю втюрилась, словно свалилась с обрыва. В один момент вдруг стали сниться его глаза, слышаться его голос. Глупое отрицание своих чувств — не привели ни к чему. Мозг сдается. Сердце властвует.

Когда-нибудь с этими мужиками будет легче?

***

— Приехали. — Женя глушит машину, и выходит. Видимо, решил проводить меня до дверей.

Он галантно открывает передо мной калитку, я вхожу в нее, он следует за мной.

— Спасибо, за попытку, — фальшиво улыбаюсь. Не хочу с ним прощаться, не хочу чтоб он уходил. Хочу вернуться на тот берег и лежать с ним, пока не пустим корни в землю.

— Я упрямый, обязательно добьюсь своего.

— Хорошо, — «хотелось бы верить» — добавляю мысленно. — ну, увидимся…

— Вообще-то, я надеялся на вкусный ужин. Его-то я заслужил? — лукаво улыбается.

— Да, — моя фальшивая улыбка сменяется искренней.

Я захожу в дом первая, Женя проходит за мной. Мы идем к кухне, он садится на стул, я первым делом достаю сок из холодильника, наполняю стакан и выпиваю его.

— Будешь? — предлагаю Жене, который с интересом наблюдал за мной.

Кивок.

Протягиваю стакан. Женя нагло ухмыляется, берет пакет сока и пьет прямо с горла. Это неприлично! Это против правил этикета! И это жутко сексуально…

— Пойду за телефоном схожу, — выпаливаю я, и вылетаю из кухни, чувствуя, как щеки заливаются неестественным румянцем.

По пути обратно захожу в ванну, умываюсь холодной воды и иду на кухню. Женя уже оставил в покое сок, и, видимо, просто ждал меня.

— Чем гостя угощать будешь?

— Ну, не жди от меня изысканных блюд…

— Мне хватит того, если ты меня не отравишь. — смешок.

— Постараюсь.

Достаю из холодильника яйца, молоко, помидоры, колбасу, сыр и зелень.

— Набор продуктов не внушает доверия, — говорит Женя.

— Я же обещала, что не отравлю тебя.

— Не обещала, а лишь сказала, что постараешься. — поправляет меня Самойлов.

— Прими это за клятву, и не мешай мне.

Я разбиваю яйца в чашку, добавляю молоко и взбиваю их. Режу зелень и колбасу, тру сыр на терке. Когда все ингредиенты готовы, ставлю на огонь сковороду и подливаю масло. Затем слегка обжариваю колбасу, выливаю яйца с молоком, накрываю все это крышкой, дабы все прожарилось. За несколько минут до полной прожарки посыпаю сыром.

Ставлю на стол омлет, посыпаю зеленью, кладу сверху ломтики помидора. Готово.

— Вуаля, — упираю руки в бока.

— Такой шикарной яичницы я еще не ел. — поддельно восхищается Женя.

С тех пор, как мама ушла с головой в свою работу, мне приходилось самой готовить для себя и папы. И первым делом я освоила что? Правильно, все виды яичницы!

— Иди, мой руки, и будем кушать, — приказываю я.

— Лад… — Женя не успевает договорить, его прерывает скрипнувшая входная дверь.

Мы бросаем друг на друга растерянный взгляд.

— Стой тут, — кидаю ему и бросаюсь к двери.

— О, привет! Ты чо трубку не берешь? — невозмутимо спрашивает Алла.

— Не слышала просто. А чего? — преграждаю ей путь к кухне.

— Ты не одна? — вопрос прозвучал не как вопрос, а как утверждение.

— С чего ты взяла?.- скрывая панику, отвечаю вопросом на вопрос.

— А машина чья?

— Паш, ну ты идешь? Еда стынет. — к нам выходит Женя, как будто хозяин дома.

Алла выпучивает свои глаза, словно рыбка-телескоп.

— О, Черемушкина. Какими судьбами? По делу пришла или просто языком почесать? — наглость Жени поражает даже меня.

— Да, я это…Позже зайду, Паш. — офигевая от происходящего, подруга выскакивает из дома, еще раз обернувшись у порога, видимо, проверяя, не почудилось ли ей…

— Ты уверен, что это было нужно? — поворачиваюсь к Жене.

— Я уверен, что иначе мы бы не отвязались. А еда действительно скоро остынет. — Самойлов возвращается на кухню и мне ничего не остается сделать, кроме как пойти за ним.