Сильнее денег - Чейз Джеймс Хедли - Страница 9
- Предыдущая
- 9/39
- Следующая
Я заиграл мелодию в несколько более быстром темпе, чем обычно. Римма запела. Я взглянул на продавца. Голос девушки, видимо, ошеломил его: раскрыв рот, он, словно в оцепенении, глазел на нее.
Никогда еще Римма не пела так хорошо. Это действительно было пение!
После первого куплета я остановил девушку.
– Боже милосердный! – приглушенным шепотом воскликнул продавец. – В жизни не слышал ничего подобного!
Римма молча скользнула по нему равнодушным взглядом.
– Ну, а сейчас начнем записывать. Запись звука включена?
– Давайте, – ответил продавец. – Включу, как только вы начнете.
На этот раз Римма пела еще лучше, если это вообще было возможно.
Когда Римма кончила, продавец предложил прослушать запись через стереофонический проигрыватель.
Слушали мы сидя.
При правильной регулировке проигрывателя и применении фильтров, устраняющих шипение радиоламп, голос девушки звучал громче, чем естественный, и производил потрясающее впечатление. Мне не доводилось слышать ничего более поразительного.
– Ну и ну! – воскликнул продавец, выключая аппарат. – Вот это да! Эл Ширли должен обязательно прослушать эту запись. Он с ума сойдет.
– Эл Ширли? Кто это? – спросил я.
– Ширли? – удивился продавец. – Владелец фирмы по производству пластинок. «Калифорнийская компания звукозаписи». Он открыл Джой Миллер. В прошлом году она напела пять пластинок. Знаете, сколько она заработала? Полмиллиона! И разрешите добавить, что она полное ничтожество по сравнению с этой девочкой. Можете мне поверить. Я много лет торгую пластинками и еще не слышал ничего похожего. Поговорите с Ширли. Он ухватится за нее обеими руками.
Я поблагодарил продавца и хотел заплатить ему два доллара пятьдесят центов, но он отмахнулся.
– Оставьте! Я получил и хороший урок, и удовольствие. Переговорите с Ширли. Буду рад, если она его заинтересует. – Он пожал мне руку. – Желаю удачи. Впрочем, ничего иного и быть не может.
Возвращаясь с Риммой по набережной в меблированные комнаты, я сильно волновался. Если она и в самом деле пела лучше Джой Миллер, – а продавец знал, что говорил, – значит, она сможет зарабатывать огромные деньги. Предположим, за первый же год полмиллиончика! Десять процентов этой суммы должны выглядеть совсем неплохо!
Я искоса взглянул на Римму. Засунув руки глубоко в карманы комбинезона, она шла рядом со мной, безучастная ко всему на свете.
– Сегодня же переговорю с Ширли, – сказал я. – Может, он одолжит пять тысяч долларов на твое лечение. Слышала, что сказал этот деятель в магазине? Ты можешь высоко взлететь.
– Я хочу есть, – мрачно заявила Римма. – Могу я что-нибудь поесть?
– Ты слушаешь меня или не слушаешь? – Я остановился и резко повернул ее к себе. – Ты можешь заработать своим голосом целое состояние. Только сначала надо вылечиться.
– Напрасно ты морочишь себе голову, – ответила Римма, вырываясь. – Я уже лечилась. Все бесполезно… Как же насчет еды?
– Доктор Клинци вылечит тебя. А Ширли, прослушав запись, может, не откажется одолжить денег.
– Может, может… Может, у меня вырастут крылья, и я улечу. Никто не одолжит нам столько денег.
В тот же день, взяв у Расти машину, я поехал в Голливуд. Лента с записью лежала у меня в кармане, и я опять сильно волновался. Было бы неосторожно открывать Ширли, что Римма наркоманка. Он, конечно, и слушать ничего не захочет, когда узнает тайну девушки. Мне предстояло как-то убедить его расстаться с пятью тысячами долларов, но как именно, я себе не представлял. Все зависело от того, какое впечатление произведет на него запись. Если он ухватится за нее, тогда я смогу заставить его раскошелиться.
Фирма Ширли находилась почти рядом с киностудией «Метро Голдвин Майер». Это было двухэтажное здание, расположенное на участке примерно в четверть гектара. Пройти на территорию фирмы можно было только через проходную у ворот, где дежурили два свирепых на вид вахтера.
Только здесь, убедившись, с каким солидным предприятием мне предстоит иметь дело, я понял всю трудность своей задачи. Все тут было поставлено на широкую ногу. У меня внезапно пропала всякая вера в собственные силы.
Едва я вошел в проходную, как один из вахтеров направился ко мне. Он окинул меня критическим взглядом и, решив, что церемониться нечего, резким тоном спросил, зачем я пожаловал.
Я ответил, что хотел бы переговорить с мистером Ширли. Нечто вроде растерянности промелькнуло в глазах охранника, но в следующую секунду он рассердился.
– Вас таких двадцать миллионов. Вы договорились о приеме?
– Нет.
– В таком случае и не надейтесь.
Наступил момент, когда не оставалось ничего иного, как идти ва-банк.
– Да? Ну и чудесно. При первой же встрече с ним я обязательно упомяну, какая у него образцовая охрана. Он как-то приглашал меня заглянуть, если я окажусь рядом, но коль скоро вы не хотите этого, разбирайтесь с ним сами.
Охранник смутился.
– Он в самом деле вас приглашал?
– А почему бы и нет? Они с моим отцом вместе учились в университете.
Агрессивное выражение совсем исчезло с лица охранника.
– Как вы назвали себя?
– Джефф Гордон.
– Подождите минуточку.
Он скрылся в помещении, позвонил куда-то по телефону, потом снова вышел и жестом пригласил меня пройти.
– Обратитесь к мисс Уиссин.
Это уже был шаг вперед.
С пересохшим ртом и отчаянно бьющимся сердцем я миновал аллею и оказался во внушительном вестибюле. В сопровождении мальчика в форме небесно-голубого цвета с пуговицами, сверкавшими, как бриллианты, я прошел по коридору, в который с обеих сторон выходили отполированные двери из красного дерева, и остановился перед одной из них, с медной табличкой, гласившей: «Мистер Гарри Найт и мисс Генриэтта Уиссин».
Мальчик открыл дверь и знаком предложил мне войти.
Я оказался в большой с темно-серыми стенами комнате; в мягких креслах сидели какие-то люди – человек пятнадцать. При виде их мне почему-то вспомнилось выражение: стадо заблудших овец.
Впрочем, я не успел как следует рассмотреть присутствующих, потому что обнаружил, что меня внимательно разглядывают чьи-то изумрудно-зеленые глаза, твердые, словно стекло, и такие же равнодушные. Глаза принадлежали рыжеволосой девушке лет двадцати четырех, с красивой фигурой и с очень холодным выражением лица.
– Я вас слушаю.
– К мистеру Ширли, пожалуйста.
Девица пригладила волосы и вновь взглянула на меня так, словно я только что сбежал из зверинца.
– Мистер Ширли не принимает посетителей, а мистер Найт сейчас занят. – Ленивым взмахом руки она показала на стадо заблудших. – Если вы сообщите вашу фамилию и причины вашего посещения, я, возможно, смогу записать вас на прием в конце недели.
Я понимал, что ложь, на которую клюнул вахтер, на нее не подействует. Эта особа была хитра и обучена никому и ничему не верить. Если мне не удастся обмануть ее, моя песенка спета.
– В конце недели? – небрежно бросил я. – Слишком поздно. Если Найт не примет меня сейчас же, ему не избежать убытков, а это вряд ли понравится мистеру Ширли.
Слабовато, но ничего сильнее я придумать не мог.
По крайней мере, все в комнате стали прислушиваться, подавшись вперед и вытянув шеи, как собаки, учуявшие дичь.
Но если мои слова и произвели на них впечатление, то мисс Уиссин они оставили совершенно равнодушной, она лишь небрежно и скучающе улыбнулась.
– Возможно, вы не откажетесь написать нам? Если мистер Найт заинтересуется, он даст вам знать.
Позади девушки открылась дверь, и из нее выглянул лысеющий толстяк лет сорока в желтовато-коричневом полосатом костюме. Он окинул комнату враждебным взглядом.
– Следующий! – Именно таким тоном медицинская сестра в кабинете зубного врача вызывает очередного страдальца.
В то же мгновение я оказался рядом с ним. Уголком глаза я заметил, что высокий юноша с бакенбардами, как у Элвиса Пресли, судорожно сжав гитару, извлек себя из кресла. Но он опоздал.
- Предыдущая
- 9/39
- Следующая
