Сильнее денег - Чейз Джеймс Хедли - Страница 25

• Предыдущая
• 25/39
• Следующая

Я ответил, что шум меня не беспокоит, после чего она вручила мне ключ и объяснила, как найти комнату. Обед, добавила она, начинается с семи часов.

Номер оказался чистым, довольно просто обставленным и в общем-то неуютным, однако это не имело значения. Взгляд, брошенный в окно, убедил меня, что банк находится как раз напротив.

Я пододвинул стул к окну, сел и принялся рассматривать решетку, закрывавшую вход в банк.

Когда же Римма придет сюда?

Я понимал, что здесь мне не удастся повторить трюк, проделанный в Лос-Анджелесе, и получить более подробные сведения о Римме. К тому же стоит ей только заподозрить, что я напал на ее след, как она тут же исчезнет, и мне придется начинать все сызнова. Возможно, если я буду дежурить у окна, мне повезет и я увижу ее? Тогда можно будет проследить за ней и узнать, где она живет. Появляться же на улицах было бы чистейшим безумием: Римма может увидеть меня, и тогда все мои планы лопнут как мыльный пузырь.

На следующее утро во время завтрака я сообщил женщине-администратору, что у меня много работы и что я намерен целый день заниматься у себя в номере.

Женщина заверила, что никто меня беспокоить не будет.

Я вернулся в номер и уселся у окна.

Банк открылся в девять часов. Местное отделение «Пасифик и Юнион» явно не могло похвалиться широким размахом операций: в течение первых двух часов в нем побывало всего лишь пять человек. Правда, чуть позже приток клиентов усилился, но ненамного.

Я сидел и наблюдал. Весь день меня не оставляла надежда, но, когда двери банка закрылись последний раз, я почувствовал такое уныние и безысходность, что готов был наложить на себя руки.

На следующее утро мне надо было уезжать, а это означало, что я лишился всякой надежды отыскать Римму до уплаты второго взноса.

Я уже готов был отказаться от всяких попыток придумать что-нибудь подходящее, как вдруг меня осенило: а что, если поручить поиски Риммы какому-нибудь детективному агентству? Эта мысль так взволновала меня, что я чуть было не помчался в вестибюль, чтобы найти в справочной книге адрес соответствующего агентства, но в последний момент сообразил, что все это глупости. Ведь я намеревался устранить Римму. И когда я это сделаю, напав на ее след с помощью детективов, они сообщат в полицию, опишут мои приметы, и полиция пойдет по моему следу.

Нет, свои счеты с Риммой я должен свести без чьей-либо помощи. Вот тогда-то, валяясь в кровати, я впервые подумал, что найти Римму – это еще полдела: не менее важно выполнить задуманное так, чтобы остаться вне всяких подозрений. Одна трудность порождала другую.

Утром на следующий день я вылетел в Голланд-Сити и вскоре после одиннадцати пришел в контору.

Джек разговаривал с кем-то по телефону, но, увидев меня, торопливо сказал:

– Я вам позвоню. Да, да, минут через десять… – и положил трубку.

Он взглянул на меня, и я сразу понял, что стряслась какая-то беда. Джек был бледен и удручен.

– Ты уже был дома, Джефф?

– Нет. Только что с самолета.

Я поставил на пол саквояж и бросил плащ на стул.

– Я пытался найти тебя, – хрипло произнес Джек. – И где только тебя черти носили!

– В чем дело? Говори.

Джек помолчал, потом медленно встал со стула и сказал:

– Сарита…

Я похолодел.

– Что?! Что ты хочешь сказать?

– Плохо, Джефф. Авария… Я искал тебя всюду…

– Она… жива?

– Жива, но в очень тяжелом состоянии… Пьяный шофер налетел на ее машину. Боюсь, Джефф, что она…

– Когда это случилось?

– Утром в день твоего отъезда. Она отправилась за покупками, и вот…

– Джек! Я хочу знать правду. Она безнадежна?

Он обошел вокруг стола и положил руку мне на плечо.

– Врачи делают все от них зависящее. Нам остается только ждать.

– Где она?

– В городской больнице… Но…

Я выбежал из кабинета мимо бледной как полотно Клары и бросился к лифту.

Доктор Вейнборг был высоким сутулым человеком с крючковатым носом, чувственным ртом и черными глазами еврея, хорошо понимающего, что такое страдания.

Я назвал медицинской сестре свое имя, и она сразу провела меня в кабинет доктора. И вот я сидел перед ним и вслушивался в его гортанный голос.

– Это вопрос времени, мистер Холлидей. Я сделал все возможное, во всяком случае – все самое неотложное. Жаль, вас не было, когда вашу супругу доставили в больницу. Почти двенадцать часов она находилась в сознании и все время спрашивала о вас. Потом она впала в беспамятство и все еще не пришла в себя. Давайте обсудим вот какой вопрос. У вашей жены тяжелое ранение головы, затронут мозг. Я знаю отличного хирурга, специализирующегося на подобных операциях – очень опасных и трудных. Но пока ему сопутствовал успех. Обычный гонорар доктора Гудиера – я имею в виду этого специалиста – три тысячи долларов. Разумеется, не избежать и других расходов, так что общая сумма составит примерно тысяч пять, причем без всякой гарантии на успешный исход.

– Договаривайтесь с Гудиером. Расходы значения не имеют.

Вейнборг снял трубку телефона и позвонил хирургу на квартиру. Ему пришлось в течение нескольких минут объяснять секретарше врача, насколько необходимо экстренное вмешательство Гудиера.

Я со страхом прислушивался, как он описывал характер полученных Саритой повреждений, хотя и не все понял.

В конце концов секретарша обещала позвонить несколько позже.

– Не волнуйтесь, мистер Холлидей, – положив трубку, обратился ко мне Вейнборг. – Доктор Гудиер никогда не отказывается в подобных случаях.

– Можно мне повидать ее?

– Не вижу смысла. Она без сознания.

– И все же мне хотелось бы.

Некоторое время он внимательно смотрел на меня, потом кивнул.

– Что ж, пойдемте.

Сарита неподвижно лежала на кровати, прикрытая простыней до самого подбородка. Голова у нее была забинтована. Она показалась мне маленькой и до того бледной, что ее можно было принять за труп.

Около кровати сидела медицинская сестра. При нашем появлении она молча поднялась, взглянула на Вейнборга и покачала головой.

Это были самые тяжелые минуты моей жизни. Я стоял в ногах кровати, смотрел на Сариту и чувствовал, как где-то в глубине души у меня растет убеждение, что она никогда вновь не заговорит со мной, никогда не взглянет на меня, никогда не обнимет.

Дома, едва успев войти в квартиру, я услышал настойчивый телефонный звонок. Говорил мэр Мэтиссон.

– Джефф? Я искал тебя. Джек сказал, что ты был у жены. Как она?

– Все так же. Пригласили опытного специалиста. Очевидно, будет оперировать.

– Мы с Элен все время думаем о тебе. Чем бы мы могли тебе помочь?

Я сухо поблагодарил и ответил, что мне ничем нельзя помочь. Сейчас все зависит от этой знаменитости Гудиера.

– Джефф, тебе потребуются деньги. Я уже переговорил с членами комитета, они согласились выплатить тебе половину гонорара. Завтра у тебя в банке будет тридцать тысяч долларов. Мы обязаны спасти Сариту. Нашу милую, очаровательную…

Я не выдержал.

– Благодарю, – буркнул я и бросил трубку на рычаг.

Закурив, я тут же сунул сигарету в пепельницу.

Деньги… До уплаты Римме второго взноса – десяти тысяч долларов – оставалось восемь дней, а еще через месяц мне предстоит выплатить еще тридцать тысяч. Но на этом Римма, конечно, не остановится. Но не платить Римме я не мог. Ей ничего не стоит сообщить обо мне в полицию, и я окажусь в тюрьме как раз в то время, когда Сарита так во мне нуждается.

Я бродил взад и вперед по комнате и мучительно размышлял. Снова поехать в Санта-Барбару? Но нельзя же оставлять Сариту в таком состоянии.

В конце концов я решил написать Римме и попросить ее об отсрочке. Я сообщил, что с женой произошло несчастье, что лечение потребует больших расходов и потому я пока не могу платить ей, но позже…

Видимо, я действительно был слишком расстроен, если вообразил, будто Римма способна на проявление жалости. Но как бы то ни было, я разыскал дворника и попросил его как можно быстрее отправить письмо.

• Предыдущая
• 25/39
• Следующая