Семь раз отмерь - Чейз Джеймс Хедли - Страница 33
- Предыдущая
- 33/36
- Следующая
Дювайн улыбнулся:
– Вы так говорите, потому что не знаете Гштаада. Это действительно райский уголок. Там, кстати, находится вилла Лиз Тейлор, а уж она не стала бы жить в месте, которое не стоит того. Вы хотите ночной жизни? Пожалуйста! Стриптиз, шикарные девочки, десятки ночных клубов. Бифштексы? Туда на самолете доставляют каждый день настоящие бифштексы из Японии, из Кобэ, толстые, сочные, самые лучшие в мире! А какие там горы, снег, катание на санях, запряженных лошадьми! А магазины! Вы таких никогда не видели!
Клодетта, которая бывала в Гштааде и знала его как самую скучную дыру, надеялась, что Бог простит ее мужа за такую отчаянную ложь: она понимала, что им надо во что бы то ни стало избавиться от Лепски.
А Том слушал с сияющими глазами:
– Стриптиз! Шикарные красотки!
– Сам подумай, жила бы там Лиз Тейлор, если бы это не было великолепным местечком? – Дювайн умоляюще посмотрел на Клодетту.
– Вам обязательно надо поехать туда, – сказала та твердо. – Мы будем очень расстроены, если из-за нас вы не попадете в Гштаад.
– О'кей! Тогда мы поедем туда. Но нам без вас будет тоскливо.
– Мы тоже будем скучать без вас, – солгал Дювайн и сделал знак кельнеру принести счет. – Но, может быть, все будет в порядке. Может быть, сегодня к вечеру от матери будут хорошие вести. А как бы мне самому хотелось поехать в Гштаад! А сейчас я отвезу вас в Веве, посмотрите на знаменитых лебедей. Там можно сделать великолепные снимки, а вечером покататься на пароходе. Там музыка и танцы и можно поужинать на борту. Вам понравится.
Они отправились в Веве, и Кэрол захватила пару рулончиков фотопленки, чтобы снимать лебедей. Лепски же с трудом сдерживал нетерпение. Он полагал, что, если ты видел одного чертового лебедя, этого вполне достаточно. Вид стаи довольно грязных лебедей нисколько не вдохновил его.
Вернувшись в «Монтре Палас», обе пары условились встретиться в баре в восемь часов и отправиться на пристань. Они не обратили никакого внимания на сморщенного старика, сидевшего в вестибюле и наблюдавшего за ними, когда они вышли из лифта.
В номере Пьер сказал Клодетте:
– Я больше не могу этого выносить. Они меня с ума сведут. Сегодня вечером надо обменять сумку – и конец! Мы сделаем так: в баре я скажу, что получил телеграмму от брата о здоровье матери. Он должен позвонить сюда в 21.30, поэтому я буду ждать звонка, а ты с Лепски поедешь на пароходе. Вы вернетесь часов в одиннадцать, я вас встречу в вестибюле и скажу, что надо тотчас же уезжать, потому что моя мать при смерти. Сейчас мы все упакуем, и, как только вы уедете, я поменяю сумки и сложу все в «мерседес». Лепски я скажу, что нам будет быстрее ехать в Париж на машине, потому что над Женевой туман. Я скажу, что попросил портье взять им напрокат машину у Херца, чтобы ехать в Гштаад.
– А ты не допускаешь мысли, что они захотят ехать с нами? – выразила сомнение Клодетта.
– Не думаю, после всего того, что я им наплел о Гштааде. Ты не заметила разве, какие глаза были у Тома, когда я говорил о стриптизе?
Клодетта сдавленно хихикнула:
– Представляю, какой удар его там ожидает.
– Чтобы все было наверняка, я даже скажу, что забронировал им номер в отеле «Гштаад Палас».
– Но, дорогой, отель открывается не раньше декабря.
– Они узнают об этом уже без нас. Давай, птичка, укладывай-ка вещи.
В восемь часов вечера Дювайны вошли в бар с озабоченными лицами. Лепски были уже там. Перед Томом стоял стакан с двойным виски, а Кэрол пробовала сухой мартини. Увидев выражение лиц Дювайнов, Лепски сразу спросил:
– Несчастье?
Дювайн подал стул Клодетте и сел сам.
– Надеюсь, что нет. Я получил телеграмму от брата. Он сказал, что матери хуже. Он позвонит вечером, надо ли мне выезжать.
– Как жаль! – сокрушаясь, воскликнула Кэрол.
Лепски подозвал бармена.
– Может быть, все еще обойдется. Что вы будете пить?
– Мне виски, а Клодетте мартини, – ответил Дювайн.
Когда официант принес напитки, он вздохнул:
– Мне придется остаться здесь, Том, но вы втроем поезжайте кататься на пароходе. К вашему приезду, возможно, у меня будут хорошие новости.
– Нет, нет! – воскликнула Кэрол. – Мы не можем поехать, а вы будете сидеть здесь и нервничать.
– Она права, – поддержал жену Лепски. – Давайте останемся и подождем, а поужинать мы и в отеле сможем.
На какой-то момент Пьер был в замешательстве, но потом пришел в себя.
– В этом нет никакой необходимости, Том, благодарю за сочувствие. Вы настоящие друзья, но прошу вас, окажите мне услугу. Клодетта еще никогда не каталась на пароходе ночью. Она так предвкушала эту прогулку! – Он не смотрел на Клодетту, которая изо всех сил старалась не удивляться. – Том, вы поедете с девочками? Кэрол тоже получит удовольствие. Нет никакого смысла всем сидеть здесь. Будьте так добры, развлеките Клодетту.
При такой постановке вопроса Том уже не мог отказаться.
– Ну, конечно, можете на меня положиться. Я доставлю девочкам удовольствие.
Зная по собственному опыту, что такое вечернее катание на пароходе в Швейцарии: звуки аккордеона и скрипки, которые нравились только швейцарцам; пожилые толстяки и толстухи, прогуливающиеся с важным видом; свиные котлеты на ужин, – Дювайн сомневался, что они получат удовольствие. Он надеялся только, что Клодетта сможет притвориться довольной.
– Спасибо, – сказал Дювайн и посмотрел на часы. – Пароход отходит в девять. Так что вам лучше поторопиться.
Быстро допив виски, Лепски встал:
– Ну что ж, девочки, пошли.
Сморщенный старикашка, читавший газету и понемногу тянувший виски, заметил, что вся компания покидает бар. Он поднялся и направился в вестибюль, когда Лепски вел Кэрол и Клодетту к дверям.
Старичок вошел в лифт вместе с Дювайном, и, выйдя первым, направился вдоль по коридору.
В своем номере Дювайн немного подождал, затем осторожно выглянул в пустой коридор.
Лу Бреди чуть приоткрыл дверь, так, что ему были хорошо видны апартаменты Лепски, и приготовился ждать. Однако ждать пришлось недолго. Дювайн с сумкой бесшумно прокрался к номеру Лепски. На мгновение он остановился, манипулируя с замком, потом открыл дверь и проник в номер.
Бреди с дрожью нащупал в кармане свой револьвер. Он напряженно ждал. Проходили минуты. Он понимал, что Дювайну нужно время, чтобы переложить все вещи из одной сумки в другую. Он знал, что Дювайн работает быстро и ловко, но все же нервничал и потел. Затем он услышал голоса и увидел, как молодая пара вышла из номера напротив. Они были явно влюблены друг в друга. Когда они дошли до двери его номера, он отступил назад, закрыв свою дверь, затем открыл ее снова, в тот момент, когда они остановились напротив двери Лепски, чтобы поцеловаться. И в это время в коридор вышел Дювайн, неся в руке сумку Кэрол.
Молодая пара разжала объятия, они хихикнули и заторопились по коридору. Дювайн подождал минутку, чтобы запереть дверь номера Лепски, и быстро направился к своей двери. Бреди вышел в коридор.
– Сэр! – воскликнул он. – Извините меня!
Дювайн остановился и посмотрел на старичка. Лицо его нахмурилось.
– Да?
Бреди подошел к нему:
– Одну минутку, сэр.
– Извините, я тороплюсь.
Бреди уже поравнялся с Дювайном.
– Ты все отлично проделал, Пьер, – сказал он. – Я знал, что могу полностью положиться на тебя.
Дювайн почувствовал, как кровь застучала у него в висках. Он отступил в свой номер, теснимый Бреди.
– Это ты, Лу?! – с трудом выговорил он.
– Конечно, – усмехнулся Бреди. – Я передумал, Пьер. Я сам отвезу сумку в Цюрих. – Он закрыл дверь. – Нет смысла тебе ехать в Цюрих. Эд считает, что так будет лучше.
Все еще держа сумку, Пьер был так потрясен, что тут же опустился на стул.
– Я разговаривал с Эдом, – продолжал Бреди. – Он согласен со мной, что ты отлично поработал. Я могу заплатить тебе тридцать тысяч франков. Деньги у меня с собой.
- Предыдущая
- 33/36
- Следующая
