Семь раз отмерь - Чейз Джеймс Хедли - Страница 22
- Предыдущая
- 22/36
- Следующая
На этот рад Лу был в собственном обличье, одетый в темный костюм и коротко подстриженный. В его глазах горел огонек беспокойства. Он махнул рукой, и Хеддон сел за его стол. Бреди подал знак официанту. Хеддон попросил принести бурбон.
– Есть новости? – спросил он, зажигая сигарету.
– Час назад я разговаривал с Дювайном. У него все в порядке. Они подружились с четой Лепски. И на французской таможне прошло все гладко.
Официант принес Хеддону заказанный бурбон. Когда он удалился, Хеддон отпил из бокала и сказал:
– Это хорошо. Теперь остается швейцарская граница.
– Пьер поедет с ними в Монако, затем в Монтре. Они пройдут таможню в небольшом пограничном городке. Пьер знает, что надо делать.
– Газеты читал? – спросил Хеддон, затягиваясь сигаретой. – Даже европейской прессой кража подана на первых полосах. Шума много.
– А мы ничего иного и не ждали.
– Конечно. – Хеддон прикончил бурбон. – Я привез тебе дубликат для Дювайна. – Он кивнул головой на красиво упакованный пакет у своих ног. – Отвези его в Монтре сам, хорошо?
– В отель «Монтре Палас», где я передам ее Дювайну, и он устроит подмену. Тебя что-нибудь беспокоит, Эд?
– Могут возникнуть осложнения, Лу. Мужчина с женской сумкой в руках может вызвать интерес полиции.
Бреди усмехнулся:
– Я и сам об этом думал, Эд. Со мной поедет моя подружка.
– А я и не знал, что у тебя есть постоянная подружка.
– Есть. Аппетитный кусочек. Она с ума сходит от счастья, что поедет в Швейцарию.
– Ты ей доверяешь? Ведь знаешь, как женщины любят болтать. Они рассказывают друг другу даже подробности своей сексуальной жизни.
– Насчет Мегги можешь не беспокоиться. У нее нет извилин. Она считает, что Ричард Никсон – это популярный певец. Она делает все, что я велю.
Хеддон пожал плечами:
– Ладно, пусть будет по-твоему. Ну, а что ты думаешь о Дювайнах?
Бреди допил свое виски.
– А что тебе не нравится?
– Вся эта чертова шумиха в газетах. Они ведь тоже читают газеты, видят фотографии иконы, знают ее стоимость. Вот я и подумал, пока летел сюда… Как ты считаешь, они хорошо соображают?
– Более чем. Поэтому я с ними и работаю.
– А не догадаются ли они, что находится в сумке? Со всей этой шумихой, если они хорошо соображают, то смогут связать все вместе… и что тогда? Мы платим им двадцать тысяч швейцарских франков, а награда за выдачу иконы – двести тысяч долларов. Ты считаешь, что знаешь их хорошо, а я их не знаю. Не надуют ли они нас?
На лбу у Лу Бреди появились капельки пота.
– Не знаю. Они всегда в долгах… а двести тысяч долларов, конечно, огромная сумма, чтобы вызвать соблазн. – Затем, подумав, он отрицательно покачал головой: – Нет, если они клюнут на награду, то ими вплотную займется французская полиция. А этого Дювайны боятся больше всего. Они по уши увязли в разных грязных делах. Нет, я уверен, что они не посмеют претендовать на награду.
– Тогда давай пойдем дальше, – сказал Хеддон.
– Но сначала давай еще выпьем.
Бреди сделал официанту знак повторить. Когда тот принес напитки и удалился, Бреди беспокойно сказал:
– Продолжай.
– Дювайны должны обменять сумки. А если они смотаются с сумкой Лепски? Есть ли у них соответствующие связи, чтобы продать икону кому-нибудь?
Бреди вытер платком вспотевший лоб.
– Не думаю. Дювайны имеют дело с мелкой рыбешкой. У них не может быть клиента, способного заплатить миллионы.
– А ты задумывался над тем, кто клиент Кендрика?
Бреди утвердительно кивнул:
– Это может быть только Герман Радниц… так?
– И я так считаю. Все совпадает: Кендрик с ним уже имел дела раньше. У него есть вилла в Цюрихе, он интересуется русским искусством, и у него есть деньги. Это наверняка он.
Хеддон промолчал, а потом продолжил:
– Как ты думаешь, у Дювайнов были с ним хоть какие-нибудь контакты?
Бреди задумался, и его лицо все более мрачнело.
– Если подумать, кажется, я слышал, что где-то год назад Пьер продал Радницу одну картину.
– Так что он… может пойти к Радницу и предложить ему икону за полцены, а нас оставить с носом?
От этой мысли Бреди передернуло.
– Да, в принципе, Дювайн способен даже отцовскую могилу разрыть, если будет уверен, что там лежат деньги.
– А захочет ли Радниц иметь дело с Дювайном?
– Чтобы сэкономить миллион, этот сукин сын готов с чертом вступить в сделку.
– Так я и думал. Похоже, у нас возникли проблемы, Лу.
– Может быть, мы торопимся с выводами. Дювайны могут и не догадаться, что икона в сумочке.
– У меня есть нюх на такие вещи. Если Дювайн смекалист, то он поймет, что к чему.
Бреди заложил ногу за ногу.
– У нас есть время. Дювайны и Лепски сейчас в Париже. В Монте-Карло они поедут четырнадцатого, а в Монтре – двадцатого. Если Дювайны захотят нас надуть, то они дождутся, когда Лепски пересекут границу Швейцарии, так что у нас в запасе девять дней.
Хеддон о чем-то задумался, в то время как Бреди сидел спокойно. Он безгранично верил в талант Хеддона решать любые проблемы. Наконец Хеддон сказал:
– Наш план заключается в том, что Дювайн обменяет сумки в отеле «Монтре Палас», привезет сумку в отель «Эден» в Цюрихе и ты заплатишь ему двадцать тысяч швейцарских франков. В это время Кендрик будет уже в Цюрихе. Ты отдашь ему сумку с иконой, а он передаст ее своему клиенту, получит с него деньги и отдаст нам нашу долю. Так мы планировали. Если Дювайны собрались нас обмануть, то Пьер прямиком отправится в Цюрих, но не в отель «Эден», а на виллу к Радницу. Это в окрестностях Цюриха, у озера. Он провернет дело и исчезнет с полученными деньгами.
– Это только догадки, – сказал Бреди, вытирая лоб платком. – Я работаю с Дювайном много лет. Мне трудно поверить, что он решится нас обмануть.
– И все же давай считать, что это так, – сказал Хеддон с каменным лицом. – Когда деньги столь большие, я никому, кроме тебя, не доверяю. Надо принять все меры предосторожности.
– Какие меры?
– Мы нанесем свой удар. Все они приедут в «Монтре Палас» двадцатого, а ты со своей спутницей приедешь восемнадцатого. Портье ты сообщишь, что намерен уехать двадцать первого, но хотел бы заказать номер в гостинице для своего друга и друга Дювайнов. Номер должен быть на одном с ними этаже и по возможности рядом. Когда приедет Дювайн, передашь ему копию сумки и скажешь, что ты уезжаешь в отель «Эден» и там будешь ждать его с сумкой Лепски. Двадцать первого выедешь из отеля так, чтобы это видели Дювайны. Остановишься где-нибудь поблизости. Подружку отошлешь в Цюрих, а сам переоденешься, загримируешься и вернешься в «Монтре Палас» под именем друга, для которого заказан номер. И с этого момента не спускай с Дювайнов глаз. Когда он обменяет сумки, прижми его где-нибудь, забери сумку, заплати ему и поезжай в «Эден». Таким образом мы предотвратим обман.
Бреди подумал и кивнул в знак согласия:
– Идея неплохая, но не надо забывать, что, если Дювайны действительно собираются нас надуть, Пьер может полезть в драку. Ведь речь идет о пяти миллионах. Он изобьет меня, поскольку сильнее, свяжет и исчезнет. На его месте я бы так и сделал.
Хеддон мрачно улыбнулся:
– Когда приедешь в Женеву, купи револьвер. Я дам тебе адрес, где его продадут и не станут задавать лишних вопросов.
Глаза Бреди расширились:
– Нет! Никаких револьверов. Никакого насилия, Эд! Это исключено!
– Дело касается трех миллионов долларов: один тебе и два мне, – отрезал Хеддон. – Ты не будешь заряжать револьвер. Если Дювайн что-нибудь затеет, тебе достаточно будет только помахать у него перед носом этой штукой, и он успокоится. Уверяю тебя, Лу, это подействует.
Он достал из кармана карточку и записал на ней адрес.
– Сошлись на меня. Проблем не возникнет.
Бреди помедлил, скорчил гримасу, но карточку взял.
– А может, Дювайн и не собирается надувать нас и мы просто из мухи делаем слона? – сказал он без особой надежды в голосе.
- Предыдущая
- 22/36
- Следующая
