Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно (СИ) - "DinaSaifi" - Страница 88

Кайл не мог нарадоваться трудоспособности Тео. После того как у него появилось свободное время он всерьез взялся за группу и ребят, и в скором времени они записали еще один альбом. Позже они сняли еще несколько клипов, но Тео никак не мог решиться петь на публике. Однажды, они должны были выступать в одном вечернем клубе с парой песен, Тео вначале согласился, но, промучившись всю ночь в кошмарах, утром он предстал перед Кайлом с зеленым лицом и совершенно без голоса.

Тео сам не понимал своего страха. Он ведь пел на балконе в Венеции, и ему нравилось все происходящее, но стоило только подумать о сцене, как по спине пробегал леденящий холодок ужаса. Как будто кто-то за шиворот засунул снежок! Доминик сказал, что не следует мучить себя, страх пройдет со временем, вытесненный другими воспоминаниями. Просто надо дать себе больше времени и положиться на судьбу. Что подумал об этом Кайл, осталось загадкой, он просто отменил публичное выступление и сказал, что придется записать еще пару клипов.

Тео съездил к маэстро Джеронимо. На этот раз он не переживал, что делает что-то не так. Пока они болтали с маэстро по-итальянски, и Тео рассказал о своих впечатлениях от поездки в Венецию, Джеронимо успел проворно снять с омеги новые мерки. Кроме того, он поведал по секрету, что увидев запись концерта, долго восхищался голосом Тео и разучил со своими внуками детскую песенку: «Папа пи-пи».

Через неделю Тео привезли новые смокинги, фраки и костюмы. Тео очень нервничал от того, что столько денег тратится на одежду, а он даже надеть ее никуда толком не может. Ной попросил примерить хоть что-нибудь. И хотя Тео не видел большой разницы между старыми и новыми костюмами, он выполнил просьбу беты. Ной восхищенно поцокал языком и заявил, что Тео не только вырос за последние полгода, но и стал шире в плечах. Тео и так и эдак покрутился перед зеркалом, но разницы все равно не заметил.

За примеркой его застал Доминик. Ной, увидев, как алчно загорелись глаза альфы, постарался слиться с обстановкой. Он вынырнул из гардеробной и сбежал вниз по лестнице.

- Помочь тебе раздеться, или мы куда-то идем? – Ники провел носом за ухом Тео. Зайка крепко прижался спиной к груди своего альфы и прикрыл глаза, чувствуя, как горячие руки Ники, огладив его бедра, скользнули под жилетку.

- Нет, – Тео плавился в любимых руках, как кусочек масла.

- Нет? – Доминик прикусил аккуратное омежье ушко, вызвав стон у зайки. - Нет, в смысле мы никуда не идем, или мне убрать руки?

- Даже не вздумай убирать руки! – Тео накрыл руки альфы сверху своими и потянулся за поцелуем, – нет, это значит, что мы никуда не идем, – Тео горько вздохнул.

- А куда ты хотел бы сходить? – Доминик внимательно посмотрел на расстроенного Тео.

- Столько новой одежды, - Тео махнул рукой на стеллажи, - а мы никуда не ходим. Я эти костюмы со смокингами хоть по разу успею надеть прежде, чем вырасту? Давай хоть завтра в театр сходим? - Тео развернулся в руках альфы и посмотрел на него умоляюще. - Жалко, что столько денег напрасно потрачено!

- Не напрасно, – Доминик улыбнулся, – для начала перестань переживать о тратах, ты должен быть готов к любой жизненной ситуации. Представь, что завтра прием, а у тебя нет фрака? Или вдруг ты решишь пойти в гости, а у тебя из костюмных брюк щиколотки торчат? - Ники улыбался, рассматривая упрямо сжатые губы, – а в театр мы можем и сегодня попасть.

- К антракту? Благодарю покорно! Не стоит, – Тео стал со вздохом расстегивать жилетку.

- Не торопись раздеваться, котенок, – Доминик стал раздеваться сам, – в Ла Скала выступление начнется почти через три с половиной часа. Мы даже успеем поужинать с отцом до оперы, – Доминик зашел в ванную комнату. – Я сейчас приму душ и переоденусь.

Тео выскочил в коридор и окликнул Ноя, тот заинтересованно выглянул из-под лестницы.

- Ной, помоги причесаться! – Тео был счастлив, - мы отправляемся в Ла Скала!

***

Чезаре очень нравился жених старшего сына. Нет, он, конечно, был рад, что у Луиджи был уже официальный муж и абсолютно законные сыновья. Но все же… Дидье был нежным и ласковым, но обыкновенным омегой: хрупким, миловидным, с мягкими, немного женственными манерами, его хотелось защищать и оберегать, но… это было настолько банально и пресно, что Чезаре порой еле сдерживал зевоту при общении с Дидье. Другое дело внуки! Они были живые, интересные, любопытные мальчишки, порой задиристые, но все равно послушные дети. С ними было интересно общаться, они умели задавать интересные вопросы и умели слушать ответы, не перебивая. Но внуки – это внуки, они дети, родная кровь, в конце концов. Другое дело Теодор!

Чезаре вырос в традиционной венецианской семье и никогда не рассматривал мужчин, как возможных партнеров в сексе. Для него это было чуждо, как по воспитанию, так и по собственным предпочтениям. Но в Теодоре было нечто такое, что заставляло кровь бурлить и пениться, как шампанское в бокале. Вот и сейчас, сидя в ресторане, он во время ужина с удовольствием наблюдал за Теодором.

Ему нравилось в нем решительно все! Внешне Тео был по-юношески строен, но без излишней худобы и угловатости. И даже длинные волосы не делали его похожим на девушку! Они, скорее, придавали ему индивидуальность, как юноше. Волосы были шикарными, их хотелось потрогать рукой, чтобы ощутить шелковистость и кажущуюся мягкость. У омеги были хорошие манеры, и он умел вести себя достойно в любой ситуации, но особенно Чезаре нравился его ум! Мальчик был чрезвычайно умен и, более того, он умел мыслить нестандартно и говорить неожиданные вещи. Он дерзил так простодушно, что даже не получалось сердиться на него. Но при этом он не жеманничал и совершенно не старался понравиться. Он просто жил и дышал своей любовью к Доминику. Он жил с открытым сердцем и чистой душой. И эта открытость и честность порой просто обезоруживала старого прожжённого циника.

Чезаре просмотрел записи с его дебюта, когда Тео во время первого вальса о чем-то разговаривал с его сыном. Тогда он был скорее хрупким мальчиком с золотистыми локонами и нереально правильными чертами лица, что делало его больше похожим на куклу. Старый альфа видел его на видеозаписях с конкурса танцев, там Тео был скорее дерзким подростком, пытающимся что-то доказать. Чезаре долго смеялся, когда увидел, как Тео выходит в зал в платье, а потом безупречно танцует как младший партнер. Идеально! И эти красивые ноги на высоком каблуке, которые мелькали в кружеве юбки во время танца!

Он долго просматривал его клипы и записи гастролей и концертов, которые вела охрана сына. Он видел, с какой страстью Тео отдается тому, что любит. Как преображается во время выступлений и как устает к концу концерта. Его умилила запись, как омега заснул с ботинком в руке, когда пытался разуться и как он спал в углу сиденья в одном ботинке, без сил привалившись к спинке. Он внимательно просмотрел запись последнего концерта, когда Тео пел под дождем и попытку его убийства, зафиксированную видеокамерами. Альфа видел, как его сын реагировал на боль омеги. Он специально переговорил с медиками, обсуждая травмы, полученные Тео во время удара электрическим током и возможные последствия.

Он видел выборочные моменты свадьбы Анджея и дерзкие улыбки, адресованные Доминику. Их отношения заметно изменились. Из взглядов Теодора ушла неуверенность, он теперь смотрел на Доминика глазами, в которых был хозяйский огонек собственника! Чезаре просматривал запись происшествия на Хэллоуине. Он в очередной раз проклинал старую вражду между двумя семьями и сумасшедшую Екатерину с ее неистовой жаждой вендетты всему живому. Он видел, как все произошло, и как вел себя Теодор. Ему импонировало то, что юноша не побоялся столкнуться лицом к лицу со своим убийцей, без истерик принять смерть компаньона и быть с ним до самого конца.

Чезаре вспоминал, как достойно и без заискиваний вел себя омега при их первом знакомстве, и жалел, что охрана не вела запись происходящего в комнатах. Он бы сейчас с удовольствием посмотрел на то, как Тео вел себя за столом. Эдакая святая невинность! И как он потом флиртовал с Домиником! А особенно то, как он отчаянно смутился в конце! Это была не игра, а абсолютно живые эмоции. Чезаре всю жизнь прожил среди политиков и шестым чувством умел отделять правду от самой изощрённой лжи. Удивительно, но этот омега всегда был настоящим, как в своих страхах, когда испугался Белую Даму, так и в детской радости от восхода солнца. Он умел искренне восхищаться и так заразительно улыбаться, что невольно хотелось улыбаться ему в ответ!