Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно (СИ) - "DinaSaifi" - Страница 53

— Доминик, — Екатерина поджала губы, рассматривая альфу, сидящего почти напротив себя, — вынуждена обратить твое внимание, что твой… хм… подопечный, плохо воспитан!

Доминик с улыбкой посмотрел на Екатерину, но не успел открыть рта, как его перебила Ванесса.

— Теодор прекрасно воспитанный молодой человек! Ну-ка, обоснуй свои претензии. Давай-давай, я жду!

— Ну, начать хотя бы с того, что он сегодня ввалился к нам в комнату, как деревенский дурачок, — Екатерина желчно улыбнулась Доминику, — похлопал своими глазками и удрал! Ни здравствуйте, ни до свидания. Приличные люди хотя бы здороваются при встрече! — она с вызовом посмотрела на Ванессу.

— Она права! — подал голос Теодор, мило улыбнувшись Екатерине, — все именно так и было! Я случайно услышал голоса и из любопытства заглянул в комнату, но, увидев там четырех красавиц, растерялся, а когда они обратились ко мне на итальянском языке, я и вовсе стушевался и не знал, что ответить.

Тео посмотрел на Ванессу и кивнул головой, а потом обратился на чистом итальянском языке к официанту:

— Можно мне еще кусочек этой восхитительной рыбки? — официант просиял и положил большой кусок Тео на тарелку. Омега довольно продолжил, наслаждаясь тем, как вытянулись лица у женщин, — к сожалению, в современных школах не учат старые языки. Жаль, они такие красивые! Меня Доминик научил многим красивым словам: прекрасный, красивый, любимый, самый лучший. А вот те слова, которые я услышал от милых дам, мне совершенно не знакомы! — Тео сделал несчастные глаза, — я понял, как мало знаю, мне стало стыдно, и я убежал, забыв даже попрощаться. Мне, право, очень стыдно! Простите меня. Я обязательно выучу много красивых слов и вот тогда я обязательно пойму, о чем вы мне говорили!

— А что они говорили? — Пьетро улыбался поверх бокала, ему нравилось то, как омега говорит на итальянском языке, словно он ему родной, — давай я тебе переведу.

— М-м, дайте вспомнить, — Тео постучал вилкой по губам, — а-а, вспомнил! Катерина сказала, как только увидела меня: «Tappetino Dominica» (подстилка Доминика). Правда красиво звучит? — Пьетро побледнел, а Тео продолжил, — Инесса добавила фразу, которая прозвучала почти как песня: «Non importa, lui è solo un giocattolo di letto» (не обращайте внимания, он всего лишь постельная игрушка), — теперь Луиджи метнул злобный взгляд на свою жену, а Тео, словно, не замечая этого, добавил, — А Гемма и Малика, по всей видимости, порадовались за меня, ибо я теперь вхожу в семью Кантарини! Они точно что-то сказали про семью, я это понял! Они сказали: «una vergogna per una vecchia famiglia Cantarini» (позор для старинного рода Кантарини), — Гемма и Малика синхронно всхлипнули и попытались встать из-за стола, но Джованни так на них посмотрел, что они замерли, как две мышки перед котом. Тео тем временем продолжал, — у меня очень хорошая память, я на слух разучивал много арий из опер. Теперь, когда немного узнал язык, я влюбился в итальянские оперы с новой силой!

— Послушай меня, мальчик мой! — голос Ванессы звенел от еле сдерживаемой ярости, — постарайся забыть то, что ты услышал сегодня от этих женщин, — Теодор с выражением невинного удивления на лице, посмотрел на Ванессу, та продолжила, — это плохие слова, я обещаю тебе, что поговорю с ними, а если мой разговор на них не подействует, то я собственноручно вымою им рот с мылом!

— Хорошо, мама! — Теодор был воплощением кротости и невинности.

========== Ужин или Семейный прайд в змеином интерьере (продолжение) ==========

Аппетит пропал, похоже, у всех, но только не у Тео! Чезаре с интересом посматривал, как Теодор сметает все с тарелок и нахваливает. Омега пояснил, что у них с Домиником повар итальянец, и он приучил его к итальянской кухне. Тео со смехом рассказывал, как впервые попробовал лингуине – пасту с моллюсками - и долго не мог понять, что делать с раковинами от моллюсков – есть их или выкидывать.

- Эклерчик, ты всегда такой прожорливый? - Пьетро с интересом рассматривал Тео.

- Ага, - Тео с довольным видом энергично дожевывал последний листик салата с тарелки, - я своим аппетитом подрываю устои Венецианской республики! – теперь и Чезаре уставился на Тео с удивлением, а тот вздохнув, сложил нож и вилку на тарелке, - Лимончик, ты же должен знать, что в 1460 году был издан закон, который повелевал венецианским гражданкам быть добрее, ласковее и лучше питаться, чтобы их соблазнительные формы отвлекали альф от мужчин-омег. Так вот, я буду кушать больше, чем венецианки, и мои формы станут соблазнительнее, чем у них!

- Тебе нужны все альфы Венеции? - уточнил Луиджи.

- О, нет! – Тео улыбнулся Доминику с нежностью, – мне нужен только один альфа, и я хочу быть для него самым-самым!

- Ну, тогда считай, что ты своего уже добился, - Доминик вернул ему нежную улыбку.

- Да? Уже? – удивился Тео, а потом обратился к официанту, - тогда десерт я, пожалуй, пропущу! Хотя, нет, я бы съел манго. Принесите мне, пожалуйста, манго, нарезанный на кусочки, но только обязательно со шкуркой. Знаешь, Доминик весь вкус манго именно в шкурке, - Тео взмахнул ресницами и склонил голову к плечу, - ну, мне так кажется.

Принесли тарелку, на которой лежали крупно нарезанные пирамидки манго - оранжевые сверху и желтые посредине. Тео, аккуратно перевернув пирамидку, воткнул фруктовую вилку в шкурку. Все пристально следили за его действиями, Тео, делая вид, что не замечает всеобщего внимания, очень медленно приблизил манго ко рту, коснулся губами мякоти и, будто нехотя, откусил кусочек и прожевал его. Затем, улыбаясь, замер на несколько секунд, а потом, уже не задумываясь, стянул с вилки оставшийся кусочек и с большим удовольствием разжевал его вместе со шкуркой. Потом он поднял счастливые глаза на Доминика.

- Ты обязательно должен это попробовать, - наколов следующий кусочек, он через стол, протянул его сидящему напротив него ошарашенному Доминику. Лицо осветила лукавая улыбка, он осознавал, что нарушает чопорный столовый этикет, но вся эта заторможенная церемониальность надоела, и очень хотелось отчебучить что-нибудь эдакое. А, главное, хотелось увидеть, поддержит его альфа в его маленькой выходке или сделает фамильное чопорное лицо. Доминик будто прочитал его мысли, тепло улыбнулся и потянулся навстречу, чтобы губами принять кусочек сладкого скандала. Прожевал сосредоточенно, ну, манго и манго, только шкурка мешала и раздражала своей хвойной горечью.

- Нет, Доминик, не выплевывай шкурку… разжуй… это как рождество. Сладкое на вкус и с запахом хвои везде. Ты когда-нибудь жевал хвою с рождественской елки? Нет?? Ну, как же так… это же самое главное - запах праздника во рту. Когда отец приносил елку на праздник, я всегда ее пробовал, а без этого и праздник не праздник.

- Ну, у нас дома всегда стояла искусственная ель, – протянул Джованни, - от натуральной много сора.

- Бедненький! Искусственная елка, как резиновая женщина. Может, и выглядит красивей, но не то, совсем не то. Мы дома обязательно поставим настоящую, правда? - посмотрев щенячьими глазками на альфу, спросил Тео.

Доминик хмыкнул, ситуация становилась все интересней.

- Хм, как я могу отказать такому знатоку резиновых женщин?

- Доминик, не цепляйся к словам, ты же понял, что я хотел сказать, - Тео нахмурился, раздражаясь.

- Не злись, котенок, все будет, как ты захочешь, – примирительно поднял руки альфа.

Все альфы за столом заулыбались, а женщины, наоборот, поджали губы.

- Я тоже хотел бы попробовать вкус рождества, – раздался рокочущий бас старшего Альфы. Все за столом невольно вздрогнули и повернули головы на звук голоса. Говорящий за столом отец явление редкое. Обычно он предпочитал слушать и всегда игнорировал все попытки втянуть его в разговор.

Тео, наколов самый большой кусочек, кивнул головой официанту, чтобы тот отодвинул стул, встал и неторопливо, держа перед собой вилку, пошел к главе семьи, чувствуя на себе слегка насмешливые взгляды альф и раздраженные женщин. Он, подойдя вплотную, уперся коленями в стул Чезаре и тем самым заставил того опустить руку со стола. Получившаяся поза выглядела несколько двусмысленно. Тео практически прижался к боку старшего альфы, вызвав улыбку у последнего (вот же, наглый щенок!). Чтобы не выглядеть глупо, он приобнял омегу за тонкую талию, с удивлением осознавая, что его организм помимо воли реагирует на это прикосновение, на запах чисто вымытого тела. Странные, давно забытые воспоминания всколыхнулись в его душе, как осадок на дне бутылки с коллекционным старым вином. Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить загнанные в дальний угол памяти, давно забытые воспоминания.