Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно (СИ) - "DinaSaifi" - Страница 103

Маленький отряд отправился к месту проведения концерта. У выхода из дворца их окружили альфы-охранники и сопровождали их до площади. Их задачей было разгонять толпу, которая собралась у дворца в надежде увидеть Биби-Хабби. Тео в очередной раз отказался от паланкина и шел по мостовой между двух рослых альф в дорогих одеждах: Доминика и Луиджи. Солнце клонилось к закату. Когда они дошли до сцены, то на площади перед ней уже собрались все альфы, которые сегодня были утром с Тео, когда был открыт источник. Все они сидели на небольших матрасиках и подушках прямо на земле. По тому, как вольготно они расположились, было похоже, что они были к такому привычны во время своей кочевой жизни.

Саму площадь окружали охранники, они пропустили отряд с Ошая и опять сомкнулись за их спинами. Операторы уже сидели за пультами на своем месте и, похоже, нервничали. Тео знал их еще со времен, когда гастролировал с Циклонами, и был немало этому удивлен. Здоровенные альфы, которые никого не боялись среди шумной рокерской тусовки, сейчас выглядели, как невинные омеги в раздевалке футболистов. Тео подошел к пульту и попытался выяснить, что произошло, но альфы только отводили глаза и уверяли, что все в порядке.

Возле сцены выскочил Верд, он был бледен и только сжимал в ниточку губы, бросая вокруг злобные взгляды. На вопрос Доминика, что произошло, он ответил, что очень переживает, поскольку все зрители вооружены и днем достаточно бесцеремонно себя вели, едва не сорвав проверку аппаратуры. Они обнюхивали всех и задавали вопросы, дотошно пытаясь выяснить, кто кому родственник и как давно знает Ошая. Танцовщиков довели до слез, выпытывая подробности тренировки, а стоило только Верду проявить свой характер и попытаться навести порядок, как дело чуть не закончилось потасовкой. Их спасло только имя Ошая, который очень рассердится, если они помешают его выступлению! Верд рычал, что мало струсил с правительства за такие нервы. И если он вначале радовался, что останется без супруга и сможет уйти в загул, то теперь был рад тому, что супруг находится далеко от этих вандалов. Потому что, зная взрывной и непокорный нрав Ала, все бы точно закончилось рукопашной!

На площади повисла полная тишина, все прислушивались к разговору. На лицах некоторых альф появились ухмылки. Тео бросился в кабинки за кулисами, там в совершенно растрепанных чувствах сидели танцовщики. Гримеры пытались припудрить их зареванные мордашки. Тео понял, что словами делу не поможешь и позвал Бима. У него в саквояже были драгоценности, которые Тео планировал надеть на выступление. Тео достал футляр, в котором хранились перстни. Тео сказал, что дарит каждому по перстню, в качестве возмещения морального ущерба за сегодняшних грубиянов и еще для того, чтобы поднять их боевой дух. Он открыл футляр и позволил им самим выбрать, что нравится. Тео постарался не думать о том, что скажет на все это Мадлен, который сам выбирал их. Но увидев, как быстро высохли и засверкали глаза танцовщиков, он понял - это того стоило! Всем гримерам и ассистентам он подарил по золотому браслету, чтобы все были счастливы!

Бим даже бровью не повел, когда смотрел на все это расточительство. Он только ухмыльнулся, когда Тео велел поставить саквояж на столик и принести им всем чай и сладости. Верд заглянул внутрь и, услышав из подсобки взрыв хохота, удивленно хмыкнул, а потом увидел перстни на пальцах танцовщиков и чуть не свалился с лесенки. Ной с расческами наперевес грозно заявил, что уже смеркается, и Тео уже пора самому переодеваться. Тео, подхватив под локоть Бима, ушел в комнату, где его ждал костюм и реквизит.

Солнце село, и багровые сумерки мгновенно сменились полной темнотой. У Сабаха не было ни одного спутника, в высоком небе раскинулась россыпь ярких звезд, похожая на Млечный путь. Здесь их называли Путь Пророка. А прямо над их головами блестели в звездном свете два громадных круизных лайнера, скромно называемые «яхтами». Яхта Луиджи была несколько больше яхты Доминика. Луиджи практически жил на ней, теперь уже с семьей, и перелетал от планеты к планете, от одной галактики к другой. Везде, где возникал конфликт и требовался личный контроль, появлялся Луиджи со своими советниками и специалистами в различных сферах деятельности. Так как вместе с ним путешествовало много народу, на яхте были и бассейн, и спортзалы, и рестораны, и много другого, что необходимо для длительного комфортного пребывания в космосе. На его борту были и штурмовые истребители, на случай, если все возникнет конфликт, но они стояли в дальних ангарах рядом с медицинскими модулями.

На площади было достаточно темно, ее подсвечивали только несколько софитов. На ней расположилось около двух сотен альф и их прислужников, которые удобно расселись на матрасиках в окружении подушек с кистями. Альфы тихо переговаривались и посмеивались, рассматривая все вокруг. И невысокий помост, и кружево металлических рам с подвешенными софитами. Верд заглянул к Тео в гримерку и сказал что пора.

Тео одернул концертную абая и, укутавшись в очередное покрывало, вышел босиком из гримерки, украшения на нем тихо позвякивали в такт шагам. Ной испуганно зажмурился и сжал кулаки на удачу. Он никогда в жизни не был так напуган и одновременно взволнован.

На площади выключили софиты, погрузив все в темноту ночи. В это же время медленно зажглись неоновые огни по периметру помоста, выделяя его на фоне площади. Синий софит выхватил из темноты курительницу, которая распространяла вокруг себя приятный запах местных благовоний. Альфы замолчали и стали ждать продолжения. Но вдруг совершенно неожиданно раздался голос муэдзина, читающего суру «аль-Фаляк»:

«Именем Бога, милость, Которого вечна и безгранична. Скажи: «Ищу у Господа рассвета спасения от зла, исходящего от сотворенного Им, и зла опустившегося мрака, от зла колдующих, и зла завистника, когда в нем зреет зависть».

Альфы подобрались в ожидании продолжения молитвы. Но когда сура закончилась, на сцене медленно разгорелся свет, выхватив из темноты тонкую фигурку, завернутую в белый шелк, который трепетал на сильном ветру. Как ветер нагоняет волны, так музыка нагнала свет и заполнила все пространство торжествующим речитативом барабанов и звоном бубнов. Тео подхватил покрывало за край и взмахнул руками. Ветер подхватил шелк, и он, как крылья, взвился за плечами. Музыка стала громче, в нее вплелись и другие инструменты. Тео отпустил покрывало, и оно, как крыло ангела, взлетело и пропало в темноте.

Тео медленно снял верхнее покрывало и открыл лицо. Все альфы ахнули в едином порыве. Тео стыдливо улыбнулся, не поднимая глаз. Он отстегнул шейлу и открыл шею. Все на площади замерли, затаив дыхание. Тео поднял самые невинные на свете глаза и, смущаясь, улыбнулся своей самой невинной и робкой улыбкой. У Доминика сжалось сердце в ожидании последующей шалости. Он обругал себя, что не разузнал раньше, что затеял его омега. Хотя он прекрасно понимал, что Тео, скорее всего, отмалчивался бы до конца. Тео, как все омеги, руководствовался принципом: смолчал - не соврал, а просто сберег нервы своего альфы. От его невинной улыбки у Доминика волосы на теле встали дыбом в ожидании последующей каверзы.

Музыка набирала силу, и Тео, как будто опомнившись, резко развернулся и пошел в глубину сцены. С его головы соскользнула шейла, открывая золото волос. Тео шел неторопливо, игриво покачивая бедрами, и волосы упругими локонами подскакивали в такт его шагам. Он дошел до полумесяца, где навстречу ему поднялись восемь танцоров. Они были одеты, как наложники в гареме. На них были только маленькие топы и полупрозрачные шаровары, которые, казалось, еле держались на тазовых косточках. Волосы у каждого были собраны в высокий хвост, открывая чистую кожу. Обнаженные тела отсвечивали золотом пудры. На животе и груди каждого были прикреплены цветы из блестящих пайеток. Каждый из них был прекрасен, как бриллиант. Они переступали стройными босыми ногами и вздрагивали своими поджарыми грациозными телами, как жеребята, которым не терпится пуститься вскачь.