Редкая драгоценность (СИ) - "полевка" - Страница 4

- Скажи просто, что по своему младшему мужу соскучился! - ухмыльнулся омежка.

- А я и не скрывал никогда, - ухмыльнулся в ответ Алан. - Мою ехидину вредную, моего мальчика золотого лучше надолго не оставлять! Я здесь уже две недели околачиваюсь, даже страшно представить, что мой Азиз со мной сделает!

- Ладно, лети к своему милому, подкаблучник! - засмеялся Фарид. - Присылай своих «толковых», посмотрим, что можно еще спасти. Но только учти - как только, так сразу я тебя вызову!

- Как джинна из лампы! - засмеялся Алан и вскочил на ноги. - Я сразу явлюсь пред ясны очи! Пока, пока!

Алан убежал, как видно боясь, чтобы омега не передумал. А Фарид опять склонился над гроссбухом, он еще долго сидел, что-то выписывая на листочек и вздыхая. С минарета пропели азан, призывая правоверных на полночный намаз, когда в комнату просочился Фати с кувшином молока. Омега сразу поднялся и отправился в спальню поить альфу молоком и медом. Орхан опять смотрел сквозь ресницы, как омега склоняется к нему и, бережно подхватив за плечи, поит молоком. После того, как молоко было допито, супруг бережно уложил его на подушку и сразу вышел из комнаты. А в комнату просочился старый слуга с уткой в руках. Альфа вспыхнул от стыда. Ой, как неприятно-то!

Слуга подошел к господину и, убедившись, что тот не спит, помог ему справить нужду, после чего обтер его влажной тряпкой.

- И давно я «сплю»? - альфе вдруг стало стыдно перед молодым и красивым омегой за свою немощность.

- Две недели, господин, - слуга старался не поднимать глаз. - Мало кто верил, что вы проснетесь. Только ваш супруг без устали твердил, «все будет хорошо, муж скоро проснется», но ему мало кто верил. Ему вроде положено так говорить, кто же хочет остаться вдовцом в таком юном возрасте?

Альфа только хмыкнул. Слуга закончил ухаживать за господином. Орхан попытался подняться, но в руках по-прежнему не было силы. Его опять уложили и укрыли, как и раньше. Фарид заглянул в приоткрытую дверь и, убедившись, что альфа чист и укрыт, как положено, закрыл за слугой дверь. На окнах не было штор, и звездный свет проникал в комнату. Омежка сбросил с себя одежду и стал, не торопясь, надевать смешную пижамку, состоящую из коротких штанишек и легкой распашонки.

Он так буднично откинул край одеяла и привычно забрался под бок к альфе, что без слов было понятно, что он так спит уже не первую ночь и ничуть не боится. Он отвёл руку альфы немного в сторону и лег, прижавшись всем телом к его боку. Повозившись ещё немного, он быстро заснул, будто спал не с альфой, а с большим плюшевым медведем. Орхан попытался подвинуть ближе руку, и у него получилось положить ее на узкие омежьи бедра. Альфа втянул с надеждой воздух, но ничего не почувствовал! Его ум может и проснулся, а вот тело так и продолжало «спать»…

========== Пробуждение ==========

Орхан проснулся от того, что кто-то зашевелился под боком. Странно, он уже давно не оставлял наложников подле себя до утра, обычно отправляя их к себе сразу после того, как мог отдышаться после секса. Но, оказывается, очень приятно проснуться утром не одному. Ему на грудь упала омежья рука с тяжелым браслетом на запястье. Ох! Как он мог забыть? У него же теперь супруг есть!

Омежка тем временем уперся ему руками в бок и сладко потянулся. Орхан решил сохранить свое пробуждение в секрете, очень хотелось подсмотреть за пробуждением милого котёнка. Альфа сквозь ресницы смотрел, как его супруг выбирался из кровати, на ходу зевая и потягиваясь то руками, то ногами. Ну, точно котёнок! Орхан, глядя, как котенок выгибает спинку, понял, что совсем не прочь побыть для него когтеточкой. А омежка тем временем скинул пижамку и стоя голышом у шкафа, задумчиво перебирал одежду. Он то доставал платье, то вешал обратно, достал тунику, зачем-то понюхал её и сразу же отбросил на пол, после этого опять замер перед тяжелым выбором.

Альфа облизывал его взглядом: нежные плечи, изящный стан с тонкой талией, высокие упругие ягодицы с милой родинкой слева, длинные сильные ноги, какие бывают у наездников…. Орхан так засмотрелся, что чуть не попался. Омежка резко развернулся и пристально посмотрел на альфу. Эмир быстренько прикрыл глаза, чтобы случайным блеском не выдать себя. Его спасло лишь то, что в дверь тихо постучали и попросили разрешения войти. Фарид, быстренько натянув первые попавшиеся тунику и штанишки, разрешил войти.

Это был Фати с кувшином молока и чашкой. Сегодня утром должны были приехать какие-то люди, и Фарид собирался с ними встретиться. Омега ловко забрался на кровать и, как вчера, бережно и крепко подхватил его за плечи. Попробовав молоко, он сказал, что мёда мало, и отправил Фати добавить сладкого в кувшинчик. Когда слуга вышел, Фарид вместо того, чтобы уложить альфу на подушку, вдруг стал гладить его лицо тонкими пальчиками, как будто изучая. Орхан закрыл глаза и отдался наивной ласке. Пальчик пробежался по лбу, бровям, скользнул по носу и обвел губы.

От такой нежности щемило в груди. Фати примчался веселый и задорный, как спаниель, и стал рассказывать о чём-то произошедшем на кухне, но Орхан его не слушал, он прислушивался, как бьется под ухом маленькое сердечко. Фарид засмеялся от рассказа друга, и альфа понял, что отдал бы год жизни, лишь бы увидеть, как смеётся его супруг. Хотя, о чем это он говорит? Он уже был мертв, а сейчас его бренные останки пытается поддержать милый ребёнок.

Грустные мысли альфы прервали нежные губы, которые прижались, делясь жизнью, нежностью и надеждой вместе с приторно-сладким молоком. Орхан, не сопротивляясь, выпил всё, что давали эти нежные губы, наслаждаясь теми мгновениями, когда они прижимались к нему. Он без раздумий и сожалений бы выпил из этих уст даже яд, лишь бы ещё раз прикоснуться к ним.

Но вскоре молоко закончилось, а Фати сказал, что завтрак дожидается Фарида в гостиной. Омега уложил мужа на подушки и почти слез с кровати, чтобы пойти следом за Фати. Но в последний момент вернулся и, схватив Орхана за голову, с напором поцеловал. Орхан с ухмылкой подумал, что его супруг совершенно не умеет целоваться, надо будет его научить!

- Доброго тебе дня, муж мой, - мурлыкнул проказник.

- И тебе, моя радость! - не удержался Орхан. Фарид, не ожидавший, что ему ответят, так подпрыгнул на кровати, что свалился с нее, только ноги мелькнули в воздухе!

В проеме двери опять показалась голова Фати, который, увидев, что эмир проснулся, ойкнул и куда-то помчался.

- И давно ты проснулся? - над краем кровати появилась смущенная мордашка.

- Ты утром разбудил меня, когда потягивался, - сообщил Орхан, радуясь, что голос сегодня звучит намного лучше по сравнению с вчерашнем днём.

Фарид поднялся с пола и, сев на краешек кровати, пытаясь сообразить, как реагировать. Глаза его заметались по комнате и остановились на шкафу.

- Ты подглядывал, когда я одевался! - вспыхнул омежка.

- Я не смотрел, - заверил его альфа вслух. «Я наслаждался», добавил про себя и улыбнулся.

- Как ты себя чувствуешь? - Фарид чувствовал себя неловко.

Он впервые без слуг и охраны остался наедине с посторонним альфой. Пока эмир лежал без сознания, Фарид его не воспринимал, как настоящего альфу, все было как бы понарошку, у него и запаха-то в самом начале не было! И за то время, что прожил здесь, он уже привык к молчаливой фигуре на кровати. Омега понимал, что это его муж, но ведь не настоящий? Это была своеобразная уловка, чтобы отвязаться от надоедливых ухажеров.

И вообще, он уже привык за две недели быть «замужем», привык к новому имени, к тому, что перед ним все склоняют головы. Он начал за ним ухаживать, потому что пожалел. Эмир упал без чувств сразу же, как поставил ему метку. Он такой несчастный лежал на кровати, еле дышал. Фарид решил, что не сделает ему хуже, если напоит его водой. Но ложкой напоить не получалось, и омега вспомнил, что есть такой способ изо рта в рот. А после того, как напоил его первый раз, уже не смог оставить его умирать в одиночестве. Он просидел у его кровати больше суток, прислушиваясь к его дыханию. В АБСОЛЮТНО ТИХОМ ГАРЕМЕ! Только Фати, его друг по детским шалостям, а с недавних пор и личный слуга, вздыхал и шевелился в темноте ночи. А еще приносил покушать и уносил горшок. Потому что было страшно оставить альфу одного!