КлаТбище домашних жЫвотных - Кинг Стивен - Страница 12
- Предыдущая
- 12/24
- Следующая
– Человеку и так непросто смириться со смертью… питомца, друга или кого-то из родственников… и зачем превращать это в какой-то… в какой-то проклятый аттракцион… в Ф-Ф-Форест-лаун для ж-ж-животных… – У нее по щекам текли слезы.
– Рэйчел. – Луис попытался приобнять ее за плечи, но она сердито стряхнула его руку.
– Оставь! – резко проговорила она. – Ты даже не понимаешь, о чем я сейчас говорю.
Он вздохнул.
– У меня такое ощущение, будто я провалился в бетономешалку, – сказал он, надеясь, что Рэйчел улыбнется. Но она не улыбнулась. Ее глаза полыхали огнем. Луис вдруг понял, что она взбешена. Не просто рассержена, а именно взбешена. – Рэйчел. – Он и сам еще толком не знал, что скажет дальше. – А как ты сегодня спала?
– О Боже. – Рэйчел скривилась и отвернулась, но Луис все же успел заметить обиду в ее глазах. – Это ты хорошо придумал, очень хорошо придумал. Ты никогда не меняешься, Луис. Если что-то идет не так, во всем виновата Рэйчел. У Рэйчел опять шалят нервы, Рэйчел слишком эмоционально на все реагирует.
– Я этого не говорил.
– Да? – Она опять грохнула миску на стол, взяла форму для кексов и принялась смазывать ее маслом, крепко сжав губы.
Луис терпеливо проговорил:
– Нет ничего страшного в том, что ребенок узнает о смерти, Рэйчел. На самом деле это необходимо. Реакция Элли – ее слезы – это вполне естественно. Это…
– Да, это очень естественно, – оборвала его Рэйчел. – Очень естественно слышать, как твоя дочь рыдает, оплакивая смерть кота, который еще и не думал умирать.
– Перестань, – сказал Луис. – Давай поговорим как разумные люди.
– Я не хочу обсуждать эту тему.
– Да, но мы все же ее обсудим. – Луис тоже начал закипать. – Ты уже высказалась, теперь моя очередь.
– Она больше туда не пойдет. И все, тема закрыта.
– Элли с прошлого года знает, откуда берутся дети, – медленно проговорил Луис. – Мы показали ей книжку Майерса и все ей рассказали, помнишь? Мы с тобой согласились, что детям следует знать, откуда они берутся.
– Это здесь ни при чем…
– Очень даже при чем! – рявкнул Луис. – Когда я говорил с Элли о Черче, я думал о моей матери, которая, когда я спросил, откуда берутся дети, скормила мне старую сказочку про капусту. Я не забыл эту ложь. Если родители говорят детям неправду, дети этого не забывают.
– То, откуда берутся дети, совершенно не связано с этим проклятым кладбищем! – выкрикнула Рэйчел, и ее взгляд говорил: Болтай хоть до ночи, болтай, пока не посинеешь, Луис, ты все равно меня не убедишь.
И все-таки он попытался.
– Она знает, откуда берутся дети, а это место в лесу пробудило в ней желание узнать кое-что и о другой стороне жизни. Это естественно. На самом деле, я думаю, это самая естественная вещь на свете…
– Замолчи! – закричала Рэйчел. Действительно закричала, так, что Луис испуганно отшатнулся и случайно задел локтем открытый пакет с мукой, стоявший на разделочном столике. Пакет упал на пол и лопнул. Мука белым облаком поднялась в воздух.
– Черт, – понуро проговорил Луис.
Наверху заплакал Гейдж.
– Прекрасно, – сказала Рэйчел, тоже расплакавшись. – Ты еще и его разбудил. Спасибо тебе за чудесное тихое воскресное утро.
Она шагнула к двери, но Луис схватил ее за руку.
– Хочу тебя кое о чем спросить, потому что знаю, что с живым существом может случиться все, что угодно. Действительно все, что угодно. Мне как врачу это известно. Ты хочешь ей объяснять, что случилось, если ее кот вдруг заболеет чумкой или лейкемией – у кошек, знаешь ли, сильная предрасположенность к лейкемии, – или если он попадет под машину? Ты правда хочешь ей все объяснять, если это случится, Рэйчел?
– Пусти, – почти прошипела она. Но злость в ее голосе никак не могла сравниться с пронзительной болью и страхом в глазах. Я не хочу говорить об этом, Луис, и ты не можешь меня заставить, говорил ее взгляд. – Пусти, надо бежать к Гейджу, пока он не вывалился из крова…
– Потому что когда-нибудь тебе придется ей все объяснить, – продолжал Луис. – Можешь сказать ей, что мы это не обсуждаем, приличные люди не обсуждают подобное, и пусть мертвые сами хоронят своих мертвецов… хотя нет, про «хоронят» и «мертвецов» лучше не надо, а то вдруг привьешь ей комплекс.
– Я тебя ненавижу! – закричала Рэйчел, вырываясь.
Конечно, Луис уже пожалел о сказанном. И, конечно, было уже поздно.
– Рэйчел…
Она бросилась к двери, глотая слезы.
– Оставь меня. Ты и так постарался на славу.
Однако в дверях она остановилась и обернулась к нему.
– Я не хочу обсуждать эту тему при Элли, Лу. Я не шучу. В смерти нет ничего естественного. Ничего. И ты, как врач, должен это знать.
Она ушла, а Луис остался один в пустой кухне, где все пространство, казалось, дрожало эхом их рассерженных голосов. Какое-то время он просто стоял, а потом взял из кладовки метлу и принялся подметать пол. Последние слова Рэйчел никак не шли у него из головы. Его поразила эта принципиальная разница во мнениях, открывшаяся только теперь, после стольких лет совместной жизни. Потому что, как врач, он знал, что смерть – самая естественная вещь на свете, не считая, может быть, рождения. Налоги, личные и общественные конфликты, успехи и банкротства – все это по большому счету не важно. В конечном итоге есть только часы, отмеряющие время, и надгробные камни, с которых с годами стираются имена, а потом и сами они крошатся в пыль. Даже морские черепахи и гигантские секвойи когда-нибудь умирают.
– Зельда, – произнес он вслух. – Господи, что же ей пришлось пережить?
Вопрос только в том, что делать дальше: спустить проблему на тормозах или все же попробовать как-то ее решить?
Он наклонил совок над мусорным ведром, и мука с тихим шелестом высыпалась на пустые картонные пакеты и банки.
– Надеюсь, Элли не очень расстроилась, – сказал Джад Крэндалл. Уже не в первый раз Луис подумал, что старик обладает поистине исключительной – и, честно сказать, малоприятной – способностью легко касаться самых больных мест.
Сегодня вечером к ним вышла Норма, так что они сидели на крыльце Крэндаллов втроем и пили холодный чай вместо пива. На шоссе номер 15 было много машин. Люди возвращались домой после выходных. Луис подумал, что сейчас, в конце лета, каждые погожие выходные могли стать последними. Завтра ему предстоял первый по-настоящему рабочий день в поликлинике при Мэнском университете. Студенты уже прибывали – и вчера, и сегодня, – расселялись по съемным квартирам в Ороно или по комнатам в общежитии в кампусе, застилали постели, возобновляли знакомства и, несомненно, ворчали насчет еды в университетской столовой и первой пары, начинавшейся в восемь утра. Весь день Рэйчел держалась холодно, хотя «холодно» – это еще мягко сказано, и Луис знал, что когда вернется домой от Крэндаллов, она уже ляжет спать, и скорее всего Гейдж будет спать вместе с ней, и они оба будут лежать на самом краешке кровати, рискуя свалиться. Его собственная половина кровати вырастет до двух третей и станет похожа на большую стерильную пустыню.
– Я говорю, что надеюсь…
– Прошу прощения, – сказал Луис. – Что-то я замечтался. Элли немного расстроилась, да. А как вы догадались?
– Так мы сколько детишек повидали. – Джад улыбнулся жене и бережно взял ее за руку. – Да, дорогая?
– Повидали немало, – кивнула Норма Крэндалл. – Мы любим детей.
– Бывает, что кладбище домашних животных – это их первая встреча со смертью, лицом к лицу, – продолжал Джад. – Да, они видят смерть по телевизору, но знают, что это всего лишь игра, как в старых вестернах, что раньше крутили у нас в кинотеатре субботними вечерами. В вестернах и в телевизоре люди просто хватаются за живот или за грудь и падают наземь. А это кладбище на холме – настоящее. Оно реальнее, чем все телефильмы и кинокартины, вместе взятые.
Луис кивнул и подумал: Расскажи это моей жене.
- Предыдущая
- 12/24
- Следующая