Юная Венера (сборник) - Тидхар Леви - Страница 15

– Ван Хвизен? Да, да… Я помню это имя, – задумчиво протянул человечек в очках. – А кто же вы?

– Убей его, Кольт! Убей его! – Шарол дрожал, пот лил по его лицу, Кольт никогда не видел его таким. Он с трудом сдерживал своего друга, волнуясь за его жизнь.

– Ах, – ласково улыбнулся Ван Хвизен, – вы слышали обо мне? – Он повернулся к Кольту, покачивая головой. – Венерианцы, – вздохнул он, – эмоциональная раса, вы не находите? Они, как дети, нуждаются в твердой руке взрослых, которые будут направлять их. Да, я могу вами воспользоваться, это не трудно. Берите их, – приказал он киборгам резким голосом. Кольта и Шарола поставили на ноги и повели куда-то глубоко в храмовый комплекс, в тени пирамид.

В той войне Кольт был еще молодым солдатом. Он до сих пор вспоминал высадку на Европу после резни. Помнил трупы мягких, китообразных существ, лежащих на льду и смотрящих на них огромными невидящими глазами, после того как над Европой прозвучали телепатические мелодии, сводящие с ума мирных обитателей этой планеты.

И война превратила этот заснеженный спутник в ледяное кладбище.

Ненависть поднялась в нем, когда эти забытые, замороженные, погребенные глубоко в душе воспоминания ожили в нем. Их ввели в храмовый комплекс как беспомощных пленников. Все кажущиеся признаки величия исчезли, когда они оказались внутри, и это место оказалось тем, чем оно и являлось: руинами. Ошибки нет: человек покорил космос давным-давно. Но неясно другое, какая именно раса смогла создать это место? Атланты? Или жители страны Му, от которой остались теперь только легенды и мифы?

Теперь джунгли беспрепятственно смогли захватить храмы; корни деревьев взламывали каменные плиты, переворачивали статуи. Храмы должны были стоять на насыпной платформе, но почва размылась с подъемом уровня рек, и некогда великие дворы заболотились, превратив площади в зловонные болотца со стоячей водой, окружающие главную пирамиду.

За храмовым комплексом разлилось, насколько хватало глаз, полуозеро-полуболото. Вода доходила до основания пирамид, она оставила черную полосу на каменных плитах. Вдоль всего берега, между пирамидами, сновали мужчины и женщины, аборигены. Кольт услышал сдавленный хрип Шарола, полный гнева и отвращения.

Рабы.

Аборигены стали рабами.

Цепи сковывали их вместе, обхватывая ноги. Бродящие между ними киборги контролировали порядок. Ряды пленников уходили в болото все глубже и глубже. Над ними стояли вышки с прожекторами, и Кольт разглядел массивную плавучую платформу, на которой находился гигантский кран, трос которого погрузили в воду. На площадке царила суета: водолазы то уходили, то возвращались.

Все это походило на спасательную операцию.

– Что там находится? – спросил Кольт.

Ван Хвизен самодовольно улыбнулся.

– Сокровища, парень! – ответил он. – Сокровища, подобных которым Солнечная система никогда не видала! А вы, ребята, поможете мне вернуть их.

Руг…

– Что тут произошло? – снова спросил Кольт.

На мгновение Ван Хвизен смутился. Но затем его глаза вновь загорелись, и Кольт ясно осознал с холодным, тревожным ощущением, что перед ним совершенно, совершенно сумасшедший человек.

– Принимайтесь за работу! – взревел Ван Хвизен. Киборги выволокли их вперед, к ближайшей цепи рабов. На ноги им надели оковы, киборг-надзиратель с презрением щелкнул над ними электрокнутом, и Шарол закричал, когда на его спине набухла длинная полоса начисто сожженной кожи. Кольт вместе с венерианцами зашел на мелководье, погружаясь все глубже. Что они искали, он не знал. Известно было только то, что они должны либо найти это – либо умереть в поисках.

Руг…

Как долго они пробыли там, Кольт не знал. Он потерял счет времени. Через несколько дней они стали слышать голоса. Непрерывное бормотание безумных голосов в озере призывало, каждую минуту требовало искать его. Руг. Руг!

Это стало необходимостью и страстью, ненавистным и желанным, отвратительным и насущным. Это был приказ, и они не могли не повиноваться. Спали они урывками и редко, питались баландой.

Ван Хвизен и его солдаты-киборги обращали в рабство туземцев из местных деревень, и с каждым днем им приходилось уходить все дальше в поисках новых пленников.

Руг! Это стало оружием и молитвой, а с какого-то момента фактически единственной причиной жить. Почти. Но не совсем. Потому что Кольт был не один. С ним был Шарол, с его теплой кожей и светлым смехом: они были товарищами. И сокровища достанутся им, и они отомстят. Надо только выждать.

Кольт был здесь не единственным землянином. Были и другие, а также марсиане, и люди с половины известных планет. Как они сюда попали, Кольт не знал. Это были отбросы со всей Солнечной системы, легко носимые по всему космосу. И каждый день он наблюдал, как они отдают свои жизни в этом болоте, и каждый погибал в муках, забитый или утонувший, и слышал, как нечто в болоте становится сильнее и кровожаднее, и слышал в своей голове призыв, становящийся все громче: Руг!

– Оно уже близко. – Голос Шарола звучал словно издалека. Они стояли на плавучей платформе, освещенные резкими бликами прожекторов. – Оно растет.

– Да, – ответил Кольт и повторил снова: – Да.

Руг!

Тело онемело. Три дня и три ночи подряд они ныряли с платформы в глубь болота. Поиск, прочесывание дна… Попасть на платформу было легко. Никто внизу долго не выдерживал.

Здесь они не были скованы цепями. Водолазы погружались непрерывно, Кольт еще никогда так не уставал. Никто не мог сбежать с платформы, в блеске прожекторов на фоне пирамид было видно все. Оставался один выход. И может быть, он с самого начала понимал это.

Он поправил маску на лице и нырнул головой вперед в воду, чувствуя, как Шарол, словно пуля, стремительно прыгнул вслед за ним. Они направились в самую глубь, освещая фонарями сумрачную мглу вод. Тут были и другие – маленькие подводные аппараты, голые венерианцы-водолазы, сети, крюки и веревки. А потом пошли мертвецы. Они были везде. Они плавали в облаке разлагающейся гнили, глядя на Кольта молочно-белыми глазами. Венерианцы, земляне и марсиане, каждый день жертвующие собой ради сумасшедшего бога на дне болота, ради Руга, с каждой новой смертью становящегося все сильнее.

Он был близко.

Кольт чувствовал этот безжалостный голодный зов. Как странно, что они так долго искали его, когда он находился там, рядом, посылая сигналы, как маяк, сводя с ума, входя в их сны? Кольт погружался все глубже и глубже, и мускулистое тело Шарола скользило рядом с ним легкими, плавными рывками. Количество утонувших ныряльщиков все увеличивалось.

Вот!

Наполовину погруженное в ил, в свете их фонарей мерцало огромное каменное изваяние: безумное лицо, похожее на ритуальную маску, с выбитыми в камне глубокими глазницами, слабо светящимися биолюминесцентными огоньками.

Этот каменный идол, голодный и жаждущий, был одновременно и дик, и прекрасен. Это был тот самый, изгнанный из Атлантиды и Лемурии, последний представитель своей расы, найденный тут, вне Земли. Последний из богов. Вокруг него сгрудились и другие ныряльщики, плотно опутывая камень сетями и тросами. Кольт увидел ныряльщицу, маленькую венерианку, которая первой добралась до идола. Возможно, от усталости и отчаяния она неосторожно протянула руку и коснулась его. За мгновение Кольт успел разглядеть сосредоточенное выражение ее лица. И вдруг она просто взорвалась, рассыпалась, как грибные споры или пыль, превратившись в мешанину крови, мозгов и кишок. Казалось, что идол засветился, начав всасывать в себя это облако, оставшееся от венерианки, и дикий, ликующий крик раздался в их головах:

– Я… Руг!

После закрепления и проверки гигантский кран стал понемногу вытягивать идола, и мало-помалу нижняя его часть стала появляться из грязи. Медленно двигаясь, в воде вырастала нечеловеческая фигура, вырезанная тем не менее именно людьми, чьи знания давно стали мифами и легендами. Кольт уставился на идола, чувствуя одновременно ужас, благоговение и отвращение, это было именно то сокровище, за которым они пришли.