АПП, или Место для чуда! - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 33

Студенты в тишине спокойно постукивали карточками. Тайса, обозрев зал, перепорхнула к своему рабочему месту в уголке, куда заглядывала не так уж и часто, и наконец-то увидела белый квадратик, подкинутый вечером.

Чуть приподнялась тонкая бровь. Женщина взяла лист в руки, развернула, пробежала глазами короткий текст записки, и на губах ее мелькнула довольная улыбка.

«Уф, ничего не заподозрила», — мысленно утерла пот со лба Янка, продолжая машинально переворачивать картинки и раскладывать их в две стопы: угадала — не угадала. Когда карточки под рукой неожиданно кончились, девушка озадаченно моргнула: пока она все свое внимание посвящала подглядыванию за сильфидой, как-то само собой получилось странное.

Еще разок пересчитав для верности обе стопы, Яна озадаченно нахмурилась. Угаданных карточек оказалось неожиданно много: целых восемьдесят одна из ста. Это было лучшим результатом за все время тренировок с колодой. Неужели совершенно случайно ей все-таки удалось достичь равновесия между чувством личной заинтересованности в результате и состоянием непричастности как основанием истинной интуиции, о котором говорила студентам мастер Тайса?

Подергав себя за кончик косы, девушка пожала плечами, перетасовала пачку с карточками и попыталась повторить результаты. Получилось не очень: угадала шестьдесят пять картинок. А все потому, что Янка то и дело отвлекалась. Никак не получалось сохранять эмоциональный баланс. Но теперь-то девушка знала, к чему стремиться! До конца занятия ей удалось повторить свой рекорд еще четыре раза!

На полосе препятствий к команде присоединился Стефаль. Там перемолвиться словечком удалось без труда — друзья лежали в траншеях и пережидали огненные и ледяные шквалы, следующие без четкой периодичности.

Сжечь напрочь и проморозить до смерти эти явления, рожденные не погодой, но фантазией мастеров, студентов, конечно, не могли, а вот подкоптить и охладить до дрожи — вполне. Потому бросаться без оглядки в битву со стихией никто не стремился.

Вжимая голову в траву, Стефаль отчитался:

— Я переговорил с управляющей Винеллой. «Тихий уголок» ждет гостей. Ужин на двоих будет готовить новый повар, выпускница-отличница Академии творения яств. Цветные фонарики, свечи и романтическая музыка в услугу включены.

— Спасибо, друг! Сколько Лис тебе теперь должен? — практично уточнил Хаг, зная природную скромность эльфа и его невеликое умение копить деньги. Нет-нет, мотом и кутилой представитель Дивного Народа отродясь не слыл. Просто Стеф обычно тратил всю стипендию на ценные книги и прочие важные для учебы вещи, не заботясь о том, что на студенческие развлечения у него ничего не останется. Папа Айриэльд, зная размер стипендии старосты и подъемных аспиранта, спонсировать юного сына не спешил.

— Шесть золотых, — неловко повел плечом эльф.

— Нормально! — одобрил тролль. — Я думал, меньше, чем за семь, не договоришься.

— Я не торговался, — порозовел Стеф. — Но госпожа Винелла проявила великодушие, когда узнала, что я пекусь о счастье мастеров АПП.

— А еще, кажется, ты ей понравился, — хихикнул Лис, беззлобно подковырнув напарника.

— Машьелис, почтенная госпожа уже бабушка и нянчит внуков! — шепотом возмутился Стефаль.

— И что, ей теперь на красивых молодых эльфов не любоваться? Душа-то возраста не имеет, а скидка — это всегда хорошо, — философски заключил о Либеларо и резко скомандовал друзьям: — Побежали, теперь полторы минуты ничего опаснее пары снежинок не будет.

Доверявшая чутью дракончика команда резво сорвалась с места, и до следующего окопчика они действительно добежали без проблем. Если не считать двух крупных снежных комков размером с дыньку, которые с поразительной меткостью с разницей секунд в семь угодили за шиворот Хагорсону.

Сидя в новой траншее и выгребая из-под одежды мокрый снег, тролль скрипел зубами:

— Пары снежинок, говоришь?

— Очень больших снежинок, — невинно поправился Лис. — Так ведь и ты, друг мой Хаг, парень не мелкий. Все справедливо!

— Ах, справедливо? — не на шутку возмутился тролль, отправил последнюю кучу снега за пазуху Машьелису и добродушно констатировал: — Вот теперь совсем справедливо!

Дракончик возмущенно зашипел, как чайник, который поставили на раскаленную плиту после мойки, и принялся отряхиваться. При этом парень громко сетовал на неблагодарного друга, его дефективное чувство юмора и потенциальную угрозу простуды. Хотел было демонстративно чихнуть, да не получилось. А Хаг сурово припечатал:

— Я тебя после выходки с запиской готов лично разогреть. Ремнем по заду!

— Варвар невоспитанный! Только и умеешь, что кулаками махать, — посетовал о Либеларо и даже попытался встать в позу, что при скрюченном положении было затруднительно, но попытку компания засчитала.

— Ох, Лис, — посетовала Яна, вытирая со лба грязь — результат неудачного приземления, — записка — это очень нехорошая шутка. Я с Хагом согласна!

— А я бы прутьями по рукам добавил, — задумчиво прибавил обычно очень мирный Стефаль и пояснил: — Мы так детей наказываем за жестокие шутки, когда объяснения не помогают.

— Покровитель, спаси! Что вы все накинулись? — огрызнулся дракончик, втянул воздух через зубы, выдохнул и признался, растирая капли растаявшего грязного снега по физиономии: — Я ж и сам умом понимаю, что неудачная шутка… наверное. А только должен был я это сделать, чтобы их хоть так друг к другу подтолкнуть. С того дня, как Тайса обмолвилась про первый шаг, внутри зудело. И хоть ремнем, хоть прутом, а не мог я иначе…

Лис выдал еще один душераздирающий вздох и замолк, а Хаг раздраженно хлопнул ушами, опять свернул их в трубочки и наморщил лоб. Рядом тоненько присвистнул Стефаль и осторожно заметил:

— Полагаю, мы были не правы, осуждая Машьелиса, друзья. В нем говорило призвание блюстителя, основанное на развитой интуиции. Лис всего лишь пытался гармонизировать пространство так, как его толкало чутье, не обращая внимания на внешние приличия. Я не думал, что это чувство у вас начнет проявляться столь рано, все-таки третий курс и…

Эльф резко замолчал, осекшись на полуслове, как будто ему невидимый кляп в рот вставили. А потом тряхнул головой.

— Ты что? — подтолкнул его вопросом дракончик, повернувшись к напарнику и убедившись, что никаких посторонних предметов у того во рту не имеется.

— Теперь я гадаю, не упустил ли сам, торопясь из города в академию, кое-что важное, — раздумчиво протянул Стефаль и зарылся в сумочку с пластинками Игиды. Сломав знак СУАЗ, эльф промолвил: — Господин декан, есть срочный разговор.

— Проходите, — устало вздохнуло пространство и организовало портал «любимым» студентам прямо с почти пройденной до конца (осталось пересечь по косой последнее поле грязи) полосы препятствий.

То, что он поторопился с приглашением, мастер Гадерикалинерос понял сразу же, как только на его ковер в кабинете шлепнулось несколько комков полужидкой грязи и снега. Впрочем, тренированный ежедневным и порой круглосуточным общением со студентами на протяжении десятков лет, ругаться, скрипеть зубами и назначать наказания не стал. Только хмыкнул, привычно потер нос-сосиску, залез в кошель и надломил листик Игиды со знаком очищения. Компанию заодно с помещением на доли секунды заволокло светло-желтым туманом, а как только тот рассеялся, всё и все вновь заблистали чистотой.

— И? — уронил декан, требуя рассказа.

— В Дрейгальте, около десяти часов утра, я заметил в переулке Лавров Рольда, — решительно начал отвечать эльф. — Тот или сделал вид, что не признал меня, или действительно не узнал. Рольд разговаривал с кем-то в темном плаще, капюшон собеседника был накинут на голову. Я торопился, потому не стал навязываться, прошел мимо. Но слышал, как звенели монеты и, поворачивая на улицу Горшочков, увидел, как Рольд ссыпает в мешочек горсть мелких красных дисков. Они были похожи на сушеные фрукты, но имели очень правильную форму. Поначалу я не придал особого значения увиденному, но несколько позже все обдумал и встревожился. Что, если Рольд подпал под действие нашего недруга, потому, будучи зачарованным, и не увидел меня?