Записки из тайника - Пеньковский Олег Владимирович - Страница 45

Хвастливая политика Хрущева была сродни той, которую американцы пытались проводить на протяжении последних пятнадцати лет. Новая военная стратегия страны объяснялась отчаянными попытками Хрущева сэкономить ресурсы Советского Союза, которые теперь казались уже не столь безграничными, как прежде. После сокращений в рядах сухопутных войск высвободившиеся средства могли быть направлены на производство нового ракетного оружия, а также на обещанное им развитие промышленности. Сообщение о массовой демобилизации посеяло панику среди советского генералитета, и это происходило как раз в тот период, когда и положение армии в обществе, и военная стратегия страны не были четко определены.

Так уж исторически сложилось, что звание генерала в СССР не служило гарантией безопасности, хотя материальные льготы были весьма существенными. Коллективный разум и здравый смысл членов Генерального штаба заставляли их помнить о кровавых репрессиях 30-х годов, того периода, когда Сталин фактически истребил всю верхушку военного командования страны. Тогда репрессиям подверглись тысячи офицеров высшего звена, и мало найдется историков в СССР, которые смогли бы оправдать действия Сталина. Величайшего военного стратега Советского Союза маршала Михаила Тухачевского расстреляли в 1937 году (и его семью тоже) за якобы сговор с немцами. (Как ни печально, но именно Тухачевский многократно предупреждал Сталина о военной угрозе со стороны гитлеровской Германии.) В конечном итоге Тухачевский был реабилитирован Хрущевым, и в 1963 году в Москве был издан двухтомник его работ.

Помня о печальной судьбе Михаила Тухачевского, маршала Блюхера и тысяч других менее известных военачальников, советские офицеры не забывали и о маршале Жукове, попавшем в немилость к режиму в 1957 году. Под защитой Жукова, пользовавшегося огромным авторитетом в стране, армия была избавлена от контроля со стороны партийных органов. После снятия Жукова партийное руководство во главе с Хрущевым вновь прибрало Министерство обороны к своим рукам. В результате в нем сохранились всего два маршала, не воевавшие вместе с Хрущевым на Сталинградском или Украинском фронтах. Ими оказались Соколовский и Конев, который, стараясь угодить Хрущеву, за три года до Этого на двух полосах газеты «Правда» выступил с осуждением «культа личности» Жукова. Оба маршала также были уволены из армии в конце 1957 года.

Попытки Хрущева установить полный контроль над армией не были чем-то неожиданным. Каждый советский лидер, приходя к власти, волей-неволей попадал в положение циркача, пытающегося жонглировать тремя ржавыми шарами: армией, правительством и партией. Непременным свидетелем этого действа был КГБ, выполнявший как бы функцию судьи. Все они являлись основой советского правления. Так что по взаимоотношениям между этими ветвями власти можно судить об уровне демократии установившегося в стране режима. Пока балансирование этими «шарами» идет успешно, и ни один из них не падает на землю, режиму ничто не грозит. Если же один из шаров выпадает из рук жонглера, то приготовьтесь к неприятностям. Именно это и произошло в конце 50-х — армия вышла из-под контроля партийного руководства, и Хрущев решил немедленно исправить положение.

Внутри страны у армии существует две угрозы — политики и сокращение военного бюджета. Когда сокращаются ассигнования на военные нужды и при этом ужесточается политический контроль, то удар по армии становится более болезненным. А если этот политический контроль вводится человеком, ничего не смыслящим в военном деле и сконцентрировавшим всю власть в стране в своих руках, то недовольство военачальников только возрастает.

К лету 1961 года, когда берлинский кризис еще более обострился и уже строились планы о начале военных действий в Европе, Хрущев прекратил демобилизацию в армии, начатую им в 1960 году. Как видно из «Записок» Пеньковского, их автор полагал, что это не что иное, как обманный ход Хрущева. Дебаты о том, какой в современных условиях должна стать армия и новая военная стратегия государства, вызвали в рядах советских генералов некоторое замешательство, поскольку все споры на эту тему запоздали. Принципы «ядерного устрашения», нанесения «упреждающего удара» и превосходства ракетного оружия над обычными средствами вооружения, по которым в Соединенных Штатах уже давно пришли к единому мнению, в Советском Союзе были вынесены чуть ли не на всенародное обсуждение. В годы правления Сталина ничего подобного не могло бы произойти — тогда никаких дискуссий и в помине не было.

В Генеральном штабе обсуждения военной доктрины велись тремя сторонами: так называемыми «традиционалистами», «модернистами» и самим Хрущевым. Хрущев, превосходивший в своем «модернизме» самых заядлых генштабовских «модернистов», пытался одновременно удержать вооруженные силы под жестким партийным контролем. В книге «Советская стратегия на перепутье»[39] Томас В. Вольф так описывает проблему, стоявшую перед советским руководством:

«…Все споры… в основном вызваны попытками политического руководства, в том числе Хрущева, переориентировать военную доктрину страны и ее вооруженные силы в связи с появлением в мире новых видов ракетно-ядерного оружия. Эти попытки встречают разное по силе сопротивление со стороны некоторых военных структур, которые, видимо, находят поддержку у определенной категории чиновников из государственно-партийного аппарата, не разделяющей позицию Хрущева».

Ярким свидетельством развернувшихся в стране дебатов служит сборник статей маршала Соколовского и других авторов, опубликованный в журнале «Военная стратегия» за 1962 год. Год спустя те же материалы, но уже со значительными исправлениями, были напечатаны во втором выпуске журнала. Идеи, изложенные в этих статьях, Вольф назвал «самой амбициозной военной доктриной Советского Союза за все годы его существования».

Хотя в своих статьях Соколовский придерживался умеренных взглядов, тем не менее у политического руководства страны он оказался в фаворе. Маршал и его соавторы касались таких тем, как опасность эскалации локальных конфликтов, использование ядерного оружия в качестве средства возмездия и необходимость нанесения упреждающего ядерного удара в случае угрозы войны. Американцами эти темы уже давно были обсуждены, но для Советского Союза, где все хранилось в строгой тайне, подобная полемика по военным вопросам, естественно, оказалась в диковину.

Помимо статей Соколовского, в СССР появились и материалы, рассчитанные на еще более узкий круг читателей. Специальный выпуск «Военной мысли» вышел из печати в 1961 году и явился результатом нового взгляда Хрущева на военную науку. На него сразу же наложили гриф «Совершенно секретно» и распространяли только среди высшего военного руководства. Исходя из того, что обычные виды вооружения безнадежно устарели, Хрущев призывал своих молодых генералов заняться разработкой планов ведения молниеносных ядерных войн. (Надо заметить, что именно этот сборник и воодушевил маршала Соколовского на написание собственных статей.)

Самый неумный из авторов «Военной мысли» генерал-лейтенант А.И. Гастилович полностью разделял мнение Хрущева о том, что отныне ракетные войска стратегического назначения должны стать главными в системе Вооруженных Сил СССР, и призывал увеличить расходы на их содержание. Он писал: «Мы вынуждены признать, что появление ядер-ного оружия и ракет меняет условия ведения войны, и, сказав «а», мы должны сказать «б». Сделав акцент на ракетном оружии и пересмотрев некоторые положения теории военного искусства, мы укрепим прежние позиции, которые занимали в конце Второй мировой войны. Мы не сможем втиснуть ракетно-ядерное оружие в рамки нашей современной военной доктрины, только слегка обновив ее. Мы забываем, что она должна основываться на применении оружия, не идущего ни в какое сравнение с обычными видами вооружения».

Старые генералы, естественно бывшие консерваторами, такую точку зрения не разделяли. Они напомнили Хрущеву, что страны НАТО по-прежнему наращивают мощь своих сухопутных родов войск. (Происходило это конечно же в 1961-м и 1962 годах.) Понятно, что старый артиллерист не представляет себе военных операций без гаубиц, а летчик без своего старозаветного бомбардировщика, равно как и кавалерист — без лощади. «Конечно, мы должны уделять внимание ракетам, — говаривал Ва-ренцов, — но нельзя забывать и об обычной артиллерии, о нашей старушке-пушке».