Принцесса с дурной репутацией - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 27

— Простим ей ее ошибки, — сказала я. — Она всего лишь женщина.

Трафаретов было множество. Мы выбрали наиболее простые и при этом симпатичные: звездочки, ромашки, летящие голуби, бабочки и сердечки. Ну, типа, наши нежные сердечки полностью принадлежат Его Высокоблагочестию. Мне понравились снежинки, но не сезон. Потом Оливия вспомнила, что вообще-то теодитор будет в замке праздновать Торжество Святого Исцеления, и добавила трафарет Святой Мензурки и Целительной Таблетки. От трафарета Благословенного Градусника я отказалась, уж чем-то мне его контуры напомнили некие части тела, которые я только что созерцала в срамных рисунках Оливии. Нам двусмысленности не нужны. Нарекания со стороны главы святой юстиции — это вам не гроза в ясный день. Им человека объявить кощунником или еретиком и колесовать либо зажарить в медном быке — как стакан святой воды на завтрак выпить.

Вырезать из золотой фольги что-нибудь мирное и при этом болтать о всякой всячине — на это незаметно может уйти огромное количество времени. Освещаемые люстрой и огнем камина, мы и не заметили, как за окнами установилась глубокая ночь.

— Что-то Себастьяно не приходит, — пощелкала Оливия ножницами.

— Он уже видит третий сон, ваша светлость, — пробормотала я. У самой глаза слипались.

— Слабаки, — фыркнула Оливия. — Вот я — всю ночь могу не спать! Я сильная личность! А вообще-то… Что-то клонит ко сну. Сколько мы уже примерно навырезали всякой дряни?

— Боюсь, миллиона полтора одних звездочек. Они у меня в глазах двоятся.

— Это от портвейна. Оставь пойла нам немного на утро, спрячь куда-нибудь, и подремлем. В библиотеке отличные мягкие диваны.

Остатки портвейна я спрятала на полке с книгами по поэтическому мастерству и искусству правильной рифмы. Я сочла это надежным прибежищем.

Стряхнув с себя кучи вырезанных ерундушек, мы, поддерживая друг друга под руки, доплелись до диванов, стоявших в центре библиотеки друг напротив друга, и плюхнулись на них. Хорошо, что свечи в люстре уже догорали и благословенный сумрак заполнил огромную комнату.

— Спокойной ночи, ваша светлость, — промямлила я.

Мне кажется, я заснула, едва голова коснулась диванной подушки. А нет, я все-таки одним глазом проконтролировала, как заснет моя госпожа. Храпит она просто феерически. Вот этот храп и смежил мне веки окончательно.

Не знаю, сколько времени я проспала как убитая. Мне снилось, что я фея с крылышками, порхающая среди золотых звездочек и ромашек. Потом мне приснился кот — огромный, как хорошо откормленная свиноматка. Кот тоже парил в воздухе и улыбался во всю пасть.

— Привет, Алиса, — промявкал он довольно скабрезным тоном.

— Какая я тебе Алиса, чучело? Меня зовут Люция Веронезе, и я не позволю всяким улыбчивым котам болтаться в моих снах!

— Фу, какая грубиянка! Да уж, теперь я вижу, что ты не Алиса. Ах, Алиса, как бы нам встретиться… Среди миров, в мерцании светил… Во всех мирах ее ищу, во всех вселенных — бесполезняк…

— Погоди. Что ты знаешь о других вселенных?

— Их много, они разные, иногда до ужаса одинаковые, и все такие скучные без Алисы…

— Далась тебе эта Алиса! Расскажи про какую-нибудь вселенную, только интересную.

— Ну уж нет… Я тебе что, кот ученый, что ходит по цепи кругом? Это он любит баяны тянуть и лапшу вешать. Не путай, милочка. Чао!

И странный кот растаял как туман, оставив после себя одну улыбку, неприкаянно болтавшуюся в воздухе. Во сне я перевернулась на другой бок, надеясь, что дальше мои грезы будут поинтереснее и уж всяко веселее.

Но дальше в основном снилась всякая чепуха. То — что я работаю библиотекарем, то — что выхожу замуж за медиамагната… Да уж, только во сне может прийти в голову столь нелепое слово, как «медиамагнат»! Наверное, из другой вселенной затесалось.

Тут я почувствовала, как нечто деликатно щекочет мне шею. И это уже не сон. Я хлопнула себя по шее и ощутила в руках крысиный хвост!

— А-а, — окончательно проснулась я и услышала:

— Тише, милочка. Ты орешь, как тюлень на лежбище, право слово. Это всего лишь я.

— Мессер Софус, — счастливо выдохнула я. — Как вы меня напугали!

— Дорогуша, тебе пора ко мне привыкнуть. Выпусти мой хвост, будь любезна. Спасибо. Прошу тебя понизить тон голоса, а то разбудишь свою госпожу и разговора не получится!

Я повиновалась.

— Ну что? — спросил меня мессер Софус. — Ты готова к конструктивному диалогу?

— Совершенно, мессер.

— Меня прежде всего интересует, каков успех твоих наблюдений. Ты же помнишь, в прошлом разговоре у нас шла речь о вторжении неких сущностей из неизвестной вселенной…

— Мессер, я его видела! Правда, он очень хитро замаскировался под обычного маркиза — одежда, речь, повадки, слуги, даже имя — Фра Анджело. Но я прекрасно распознала в нем монстра — это жуткий, в человеческий рост, мутант-кузнечик! Глаза фасетчатые! Лапки! Усики! Бее зеленое! Ест, опять же, траву, репу, сладости…

— Погоди, погоди… Боюсь, дорогуша, это не вторженец.

— Как же, мессер?

— Ах, милое дитя! Ты взрослеешь, и у тебя становится более пристальным взгляд, но выводы из наблюдаемого ты делаешь неправильные. Инсектоиды — раса, которая существует на Планете практически с момента зарождения жизни. Они старше многих видов животных, и уж всяко старше вас, людей.

— Инее…

— Насекомые, проще говоря. Разумеется, в самом начале своего существования, а это миллионы лет, насекомые были куда скромнее в размерах, притязаниях и скорее служили кормом для птиц и зверей. Но примерно двести тысяч лет назад ситуация коренным образом изменилась.

— Почему?

— Видишь ли, дорогая… Это произошло с пришествием в мир Исцелителя. В священных книгах, рассказывающих о том времени, все начинается с того, что люди двести тысяч лет назад совершили Очень Большую Ошибку.

— А, ну да, тогдашние люди владели ужасным оружием, способным погубить все живое и даже разрушить Планету. Была Великая Война, в ходе которой это оружие применили все воюющие стороны.

— Увы… — сложил лапки Софус. — Две трети человечества и животного мира погибли, а те, что выжили, страдали от тяжелейших неизлечимых болезней. Однако — и это не написано в учебниках истории и священных книгах — почти все виды насекомых выжили. Но они под воздействием тогдашнего воздуха, жесткого излучения, отравленной воды очень сильно изменились. Во-первых, они стали разумными. Во-вторых, они увеличились в размерах, стали обладать необычайной силой. В-третьих, они сохранили изначальные свойства насекомых — жестокость, агрессивность, всеядность, способность к производству большого количества потомства. Они воцарились на Планете и стали питаться людьми, животными, растениями, оставляя часть их для размножения — чтобы пища не кончалась. Это были страшные времена. Ничто не могло спасти человечество и Планету. Пока, внимая горячим мольбам праведников и пророков, на Планету не сошел Исцелитель.

— Ну да, в огромной колеснице, запряженной молниями, раскалив докрасна небеса.

— Люди любят все поэтизировать и приукрашивать, верно? На самом деле это был типовой исследовательский межвселенский лайнер, который используется всеми Солнечными системами в Галактическом Рукаве С3222-0ш. Исцелитель был просто медицинским дроидом, посланным на Планету для изучения и восстановления природной системы. Постепенно он восстановил нормальную атмосферу, возродил растительный мир, снизил радиационный фон… Сложнее всего было уладить отношения с инсектоидами, которых устраивала безраздельная власть и главенство в пищевой цепочке. Однако Исцелитель сумел договориться. Часть насекомых, благодаря генетическим операциям, вернулась в обычное состояние. Но другая, наиболее мутировавшая часть, была усовершенствована — например, Исцелитель ввел в их геном нравственность, миролюбие и вегетарианство — и стала расой инсектоидов. Инсектоиды перестали питаться людьми, и тогда Исцелитель потребовал от ведущих представителей двух рас Договора о совместном мирном проживании и сотрудничестве. С тех пор Договор не нарушался ни разу. Однако людям было трудно привыкнуть к тараканам, жукам, бабочкам, гусеницам, наделенным разумом, речью и большими размерами. Тогда Исцелитель призвал на помощь культуру и литературу. Были созданы великие, бессмертные произведения, в которых человек и инсектоид становились друзьями, партнерами, просто равноправными расами, ведущими достойное существование. Вспомни древнюю сагу о любви, верности и храбрости «Муха-хохотуха». А эпос «Жучище — всем мужикам мужичище»! Народное повествование о злом Таракане, который под воздействием любви к человечеству становится добрым, трудолюбивым и благочестивым, — как говорится, из песни слов не выкинешь! Кстати, о песнях, былинах, частушках. В них очень часто воспевается дружба между людьми и инсектоидами. Так постепенно, век за веком, в человеческом обществе сложилось понимание того, что инсектоиды гуманны, полезны, не враждебны. Конечно, были и пасквили, призывающие расу людей пробудиться и смести инсектоидов с лица Планеты. Сама наверняка читала запрещенные книжонки про злобного кузнеца Левшу, изуродовавшего лапки несчастной девушки-блошки… Но это мелочь. С течением времени инсектоиды стали приносить огромную пользу. Благодаря им существует банковское дело и система кредитования, законодательные органы, религиозные организации, почитающие Исцелителя, горнодобывающая и нефтеперерабатывающая промышленность, биржи, политические партии, экономические форумы. Человеческая литература и искусство так бурно развиваются лишь благодаря финансовой поддержке насекомых! Как видишь, инсектоиды идут рука об руку с человеческой расой, и это сделало обе расы могущественными и процветающими.