Воскресное утро. Книга вторая (СИ) - Алексеев Михаил Николаевич - Страница 10

Если Берия, и с недавних пор — Василевский, были частыми гостями в этом кабинете, то Филипп Иванович наоборот. Особенно это стало заметно с началом войны. Оказалось, что он излишне перестраховывался, давал неверную интерпретацию сообщениям агентуры о подготовке фашисткой Германии к войне. Ну кто ж тогда мог предполагать, что Гитлер будет столь нелогичен и столь самонадеян? Правда, серьезных оргвыводов по отношению к нему Верховный не сделал. Пожурил, сказал, что кадрам нужно больше доверять. Или поменять работу, если сам набираешь кадры, которым верить нельзя. Но с должности не снял, хотя Голиков этого со страхом ждал. Позже ему по должности пришлось познакомиться с материалами, привезенными потомками. В той истории ему меньше повезло. Но здесь успехи Красной Армии, достигнутые в первую очередь с косвенной и прямой помощью потомков, позволили избежать катастрофы, и Верховный был снисходителен. Тот же Павлов жив-здоров, воюет в силу его способностей. И все же Филипп Иванович внутренне опасался вот таких неожиданных вызовов к Сталину. Еще идя сюда, лихорадочно перебирал в памяти основные события последних дней в поисках оплошности. Однако Сталин был приветлив, поздоровался с каждым за руку и предложил занять места за столом. Сам, как обычно, начал свое бесконечное хождение по дорожке кабинета.

«Товарищ Голиков! — начал он именно с Филиппа Ивановича. — Я внимательно просмотрел Вашу аналитическую записку о Квантунской армии и вообще по ситуации в Китае. Но! Я обращаюсь ко всем присутствующим. Как вы все знаете из материалов потомков, японцы так и не рискнули напасть на СССР в той истории. Наша победа на Халхин-Голе оказалась очень действенной прививкой от необдуманных поступков. Однако это было в ТОЙ истории. Но Красная Армия и советский народ, как говорится, не ждет милостей не только от природы, но и от истории — они ее творят. Поэтому нам нужно думать не только о сегодняшнем дне. Более того, с учетом наших сегодняшних знаний даже не о завтрашнем. Нам нужно уже сейчас думать о послезавтрашнем. Я говорю о перспективе ближайших десятилетий.

Зная основные направления развития послевоенного мира и фамилии тех, кто будет определять мировую политику в будущем, нам нужно уже сейчас начать работу с этими людьми и странами. Как союзными нам, так и враждебными. Я знаю, что ряд шагов ведомствами Лаврентия Павловича и Филиппа Ивановича уже сделаны. Однако положение на советско-германском фронте и вообще развитие ситуации дает нам возможность усилить свои позиции на тайных фронтах.

Вы правильно понимаете: речь пойдет о Китае. Мы не воюем с японцами, но мы ничего не забыли: ни Порт-Артура, ни Цусимы, ни Сахалина и Курил. И если мы не воюем сейчас, то мы точно знаем, что будем воевать завтра. Если мы не воюем, вовсе не значит, что против японцев не могут воевать те же китайцы. Тем более что они уже и так давно воюют. Да! Мы помогали и помогаем китайским товарищам в их справедливой борьбе. Но, как я уже сказал, успехи Красной Армии позволяют нам делать больше. Значительно больше.

Лаврентий Павлович! Вашим людям нужно установить более тесные отношения с товарищем Мао-Цзэдуном и его окружением. Развитие этих отношений становится приоритетным для нас на этом направлении. Оказывать ему помощь в их внутрипартийной борьбе. Филиппу Ивановичу, опираясь на местные кадры из группы товарища Мао, усилить работу в тылу Квантунской Армии. Это, так сказать, тайная работа.

На данный момент времени идет активное перевооружение Красной Армии и ее военно-воздушных сил. Все вчера смогли убедиться в этом на параде. И уже сейчас у нас встает вопрос: что делать со старым оружием? Отправлять в переплавку или…?

На мой взгляд, для нас предпочтительнее „или“.

Товарищу Мао мы сегодня можем предложить танки, бронемашины, самолеты, винтовки и орудия. От них требуются люди, которых мы сможем обучить пользоваться этим оружием. Сколько и чего у нас есть и будет в недалеком будущем, вы можете посмотреть в папках, лежащих перед вами. Товарищ Василевский, определитесь с будущим местом подготовки китайских товарищей и фамилиями тех, кто будет руководить и обучать их.

А теперь я готов выслушать ваши мысли по данному вопросу».

7 декабря 1941 года. Берлин.

Гитлер смотрел хронику. Советскую хронику. Смотрел он ее уже во второй раз. Первый раз смотрел в одиночестве. Сейчас вместе с ним в зале сидели руководители вермахта, СД, СС, Абвера и представители военно-промышленного комплекса Рейха вместе со своими конструкторами. Эта лента добиралась до Берлина месяц. Еще в середине ноября германское руководство получило снимки с этого парада, сделанные одним из журналистов, двойным агентом СД. На экране по заснеженной Красной Площади проносились новейшие русские танки, бронетранспортеры, САУ, их знаменитые «Катюши». Русские не показали всего, что у них есть. Однако и то, что он видел, вызывало у Гитлера головную боль. Приступ мигрени овладевал им каждый раз, когда он начинал думать о том, что, оказывается, русские превзошли германский гений, они сделали то, о чем немецкие инженеры еще только начинали мечтать. Головные боли заставили Фюрера принимать болеутоляющее. Но поводов для головной боли становилось все больше и больше, и все чаще и чаще он приходил в неистовство, сжимая до боли кулаки от осознания, что НИЧЕГО сделать не может.

Да! Не вся Красная Армия была вооружена такой техникой. Пока не вся! Но она начинала появляться все на новых и новых участках фронта, сразу же преломляя положение в пользу Советов. Да! Немцы научились бороться с танками «КВ» и «Т-34». Но их становилось столько, что никакая противотанковая оборона не выдерживала. То, что фронт стоит без движения, говорило о том, что русские просто готовятся к оглушительно сокрушающему наступлению, а не о том, что она непреодолима. Да! Уже проходят испытания новые совершеннейшие немецкие танки Т-5 и Т-6. Но уже на практике доказано, что 8,8, и тем более -7,5 см пушки, установленные на них, могут поразить «русских монстров» всего лишь с вероятностью погрешности. А десятисантиметровая русская пушка не оставляла даже «Тигру» шансов с двухкилометровой дистанции. Да! Немцы разработали кумулятивные снаряды и ручное реактивное противотанковое оружие. Но дальность выстрела последнего не оставляла стрелку шансов на повторный выстрел. А у русских подобные модели стреляли по танкам с дальности, когда экипаж еще и стрелка не видел. С авиацией вообще плохо. В то время как русские реактивные самолеты, как веником паутину, согнали с неба Люфтваффе, немецкие прототипы столь же отставали от них, как голубь из листка школьной тетради от реального самолета. И когда Фюрер сделал заключение, что хуже уже и быть не может, оказалось — может! Еще как может! Адмирал Дениц доложил, что на вооружении русских подлодок появились самонаводящиеся торпеды, способные бороться против подводных лодок в подводном положении. И добавил, что русские надводные корабли значительно усилены системами ПВО и на них установлены радары, с помощью которых они способны вести прицельный огонь на предельных дальностях орудий. Истерика, случившаяся с Гитлером после этого, закончилась обмороком.

И сейчас он надеялся, просто надеялся, что эта хроника хоть в чем — то поможет сидящим позади него конструкторам и инженерам.

Нельзя сказать, что они ничего не делали. Немецкая промышленность вслед за русской переходила на промежуточный патрон. Правда, автоматического оружия под него еще не было, а копировать русский автомат Калашникова Фюрер запретил — сделать это — значило расписаться в беспомощности немецкой нации и признать безоговорочно победу варваров. Ввиду все более масштабного перевооружения Красной Армии в качестве трофеев все чаще стали попадать образцы оружия, которое в начале войны русские никогда не оставляли на поле боя. Автоматический гранатомет, единый пулемет, снайперская винтовка — просто шедевр с точки зрения немецких конструкторов. Но вот ни своих уникальных танков, ни самолетов русские не оставляли. Хотя, надо признаться, поразить этих «монстров» и «дьяволов» германским солдатам было нечем.