Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 43

— Посмотрите на неё! Я её приютила, когда она сиротой без матери осталась, а она мне ещё и кукушонка решила скинуть! Не хватало мне одной тебя, так ещё и ребёнка хочешь на меня спихнуть?! — завизжала женщина.

На её ор в комнату прибежал немолодой худощавый мужчина невысокого роста. Он нервно теребил в своих руках очки. Посмотрев на несчастную рыдающую девушку, он лишь вздрогнул, а затем тихо пробормотал: “Что в этом плохого, Меган? Сара — скромная и милая девушка… Она никому из нас не мешала… Не думаю, что её ребёнок будет помехой…”.

Женщина зло посмотрела на него, и он предпочёл замолчать.

— Ты и вправду так считаешь, Чарльз?! — резко спросила она.

Мужчина весь сжался, покачал головой и, виновато посмотрев на перепуганную Сару, вышел. Женщина же — её, кажется, звали Меган — злорадно посмотрела на воспитанницу и потащила её обратно в комнату, где девушка и сидела до этого.

— Собирай вещи и убирайся! — прикрикнула она. — Мне надоело терпеть твои выходки!

Несчастная в который раз всхлипнула и начала делать то, о чём её, собственно, и просили.

Альфонс во второй раз будто очнулся ото сна. Видение ещё раз пронеслось у него перед глазами. Девочка грустно смотрела на него. Даже не на него, скорее, сквозь него. Она чуть не плакала.

— Я покажу дальше… — её голос звучал совсем не так уверенно, как раньше.

Измученная чем-то девушка кричала и вырывалась из рук акушерок и медсестёр, которые тщетно пытались куда-то отвести её. Она вырывалась из их рук, не давала никуда положить себя, вопила жутким голосом. Когда девушка увидела врача, она стала осыпать его проклятиями.

— Я не хочу видеть этого ребёнка! Не хочу! Пусть он сдохнет! Я не хочу его видеть! Я не хочу умирать! Я не хочу! Убейте этого демона! Убейте! Я хочу жи-и-и-ить!

Одна из акушерок вздохнула — что ни говори, а таких пациенток за все годы её работы не встречалось: бывало вопили, вырывались, плакали, боялись, но редко кто просил убить их ребёнка. Всё-таки, обычно женщина, которая не хочет родить (сейчас, от этого мужчины или вообще) делает аборт, а не дотягивает до самых родов, чтобы начать кричать такое…

— Этому ребёнку нельзя родиться! Поверьте мне! Пове-е-ерьте! — кричала девушка, всё ещё пытаясь вырваться из рук медработников.

Медсёстры, которых позвали только для того, чтобы затащить эту больную на голову в операционную, выбежали из помещения, более не беспокоясь об увиденном…

Когда друг принцессы пришёл в себя в третий раз, девочка, стоявшая перед ним, уже плакала. Парень попытался дотронуться рукой до её плеча, чтобы успокоить, но она дёрнулась и отбежала в сторону.

— Девочка… — через несколько минут молчания произнёс Альфонс. — Девочка… Мне, правда, жаль, что ты это сейчас узнала… Но не могу ли я спросить у тебя кое-что?

Демонёнок посмотрел на него, утирая своей крошечной ладошкой слёзы, и коротко кивнул.

========== I. Глава двадцать третья. Девушка из зеркала. ==========

Как будто больше нету солнца,

Как будто больше нет весны,

И буря в вальсе закружила

Тот отголосок чистоты,

Который был когда-то близок,

Который нужен был всегда,

Сейчас который бесполезен.

Он восстановится ль? Когда?

И в отражении бесконечном,

Всегда бессильным и чужим

Вдруг возникает призрак лета,

И счастьем блещет он своим.

И хочется кричать тогда уж,

Что не потеряна весна,

Что есть ещё на свете правда,

И также всё ещё чиста

Любви потерянной подруга,

Любви теперь уж вечный враг,

Когда-то под руку ходили,

Но повернёшь ли время вспять?

Зеркальная поверхность, маска,

Такая же, но всё ж не та,

Совсем не та, совсем другая,

Она совсем не так проста

И не смеётся благодушно

Над неудачной глупой шуткой,

И не вдыхает аромат цветов,

Что куплены у уличной торговки.

Она совсем другая. Не прошёл

Урок жестокий, гадкий тот, ей даром,

Она совсем иная. Нет… Не та…

Её когда-то славили всем хором…

Теперь она лишь ухмыляется толпе,

Простить не в силах умершие грёзы,

Не видит боли и страдания людей —

Самой бы ей смахнуть не прошенные слёзы.

Она — лишь девушка из зеркала,

Она — всегда была почти никем,

Она — подружка лишь любви,

Она всего лишь хочет стать… Но кем?

Лечить людей? Самой бы стать здоровой.

Им помогать? Хм… Разберись в себе.

Учить иль утешать? Самой бы не заплакать.

Но кем-то нужно быть. На этой-то Земле…

Девчонка, девушка, сказительница, ведьма…

По-разному тебя ведь люди обзовут.

И кто-то скажет: нежить, демон,

А кто-то: ангел иль… палач.

Палач? Неужто? Неужели

На самом деле так и есть?

И кто-то хмыкнет: “да “уже ли”,

Всё так, как было, так и есть”.

И будто меркнут все её заслуги,

И будто ничего хорошего в ней нет,

Она — всего лишь отражение,

Которое хотело кем-то стать.

Хельга сегодня проснулась рано. Не хватало ещё проспать такой важный день — они с братом вчера, наконец, нашли эту треклятую принцессу, по совместительству наследницу престола. Теперь нужно обязательно сообщить это министру обороны, а заодно и министру магии, Петеру Агеру, который и должен был послать их на важнейшее задание — поимку этой самой принцессы.

Юная колдунья сейчас была готова на всё ради исполнения этой миссии. И дело было вовсе не в том, что это было очень важно для всего их мира, который мог просто не пережить войну за престол, вспомнив про войну, девушка поморщилась — уж её-то род обязательно примет участие в восстании, её старший брат Зигмунд вполне мог бы стать новым королём, и ей даже очень хотелось этого, но кто мог дать гарантию того, что мир, оставшись без Существа, сможет продолжить своё существование? Тогда не станет никого из тех, кто живёт здесь… А значит, ей просто необходимо притащить эту принцесску сюда. Хоть за волосы. Тем более, министр обещал хорошую плату за это…

— Леонард! Лентяй! А ну живо вставай! — крикнула Хельга, врываясь в комнату спящего брата.

Тот повернулся на другой бок. Девушка уже успела подумать, что юноша ещё спит, но, увидев, что он тянет руку к подушке, лежавшей прямо перед ним, изменила своё решение: конечно, он собирается опять швырнуть эту проклятую вещицу в свою сестру, между прочим, единственную, братьев-то у него было хоть отбавляй…

Колдунья недовольно хмыкнула, как можно быстрее схватила стакан с водой, который её братик Леонард так не предусмотрительно поставил на тумбочку, стоявшую около двери, и плеснула эту воду на брата, который моментально подскочил.

“Пора сматываться”, — подумалось Хельге, и она в одно мгновение выбежала из комнаты брата. Как оказалось, этот шаг был весьма разумным: молодого мага никогда нельзя было назвать спокойным человеком, даже в Академии, где они учились, по вине этой вспыльчивости Леонарда всегда что-то случалось: то он нос кому-нибудь расквасит, то котёл взорвёт по неосторожности, то учебник порвёт, а то и на учителя бросится… Да уж… Девушке постоянно приходилось успокаивать его. И это при её-то капризности и изнеженности — быть единственной девочкой в семье за много-много лет было огромным преимуществом, — о своём характере Хельга вообще старалась умалчивать.

— Хельга! — раздался рёв — по-другому этот крик было назвать нельзя — пришедшего в себя от шока Леонарда. — Как ты могла?! Нельзя было дать мне ещё поспать?!

Колдунья решила промолчать. Не хватало, чтобы брат сердился ещё больше. Можно было, конечно, запустить в него каким-нибудь заклинанием, но… Как ей потом объяснять родителям, почему её братец опять лежит в больнице с кучей переломов?! Опять мама будет возмущаться… Кому это надо? Пусть лучше Хельга сейчас помолчит, а потом, как только братик потеряет бдительность, огреет его по голове сковородкой — вон, она совсем рядышком стоит…

Всё-таки недооценивает её Леонард, недооценивает… Шовинист хренов! Ну, она ему ещё покажет, какую проходят физическую подготовку девушки-маги в Академии, а то раскудахтался — слабый пол, слабый пол… Вот она ему сейчас…