Два мира. Том 1 (СИ) - "Lutea" - Страница 49

— Как вернёшься домой, сиди там, никуда не выходи, понял? — бубнила миссис Фигг, шлёпая впереди маленькой процессии. — Думаю, скоро получишь весточку.

— Получается, Дамблдор устроил… устроил за мной слежку? — спросил Гарри, тяжело дыша.

— Конечно, — отозвался Дейдара, дыхание которого даже не сбилось. — А ты что, думал, Дамблдор тебя без прикрытия оставит, учитывая твоё последнее приключение с этим лордом, мм?

— Не упоминай его! — рявкнула на парня миссис Фигг.

— А вы вообще кто? — Гарри с интересом, но в то же время и с определённым недоверием глянул на подрывника.

— Твои ангелы-хранители, — фыркнул Дейдара.

— Нашим заданием было охранять тебя, Гарри, — поравнявшись с ним, произнесла Хината. — Прости, что так вышло…

— Ой, Хината, только не начинай опять извиняться! — проворчал Дейдара, закатывая глаза. — Слушать противно, мм.

— Ну… не переживай, — попробовал подбодрить девушку Гарри. Страх ещё не совсем отпустил его, однако за ним Хината различала определённую… радость?..

— Пришли, — объявила миссис Фигг, останавливаясь возле дома номер четыре по Тисовой улице. — Слышишь, Гарри, сиди тихо, жди известий от Дамблдора и ни в коем случае не выходи на улицу. Ты меня понял?

— Да, но…

— Тогда спокойной ночи.

Миссис Фигг развернулась и неожиданно резво засеменила прочь. Коротко кивнув напоследок Гарри, шиноби оставили его, растерянного, с тяжеленным кузеном на плечах, и скользнули в ночь. Буквально несколько секунд спустя воздух прорезал испуганный крик миссис Дурсль, тётки Гарри по матери, увидевшей бледного, потерянного сыночка. Когда же раздался рвотный позыв и Дадли стошнило прямо на коврик перед дверью, её испуг превратился в истерику.

— Какие все нежные, мм, — хмыкнул Дейдара, засовывая оторванную руку дементора в сумку; с трофеем он так и не расстался. — Ну, подумаешь, напали, всего делов…

— Всего делов?! — только великолепная реакция позволила подрывнику вовремя пригнуться и избежать удара верёвочной сумки, от которой так пострадал Наземникус. — Ему пришлось использовать магию, понимаешь ты или нет?! Мальчика теперь могут исключить из Хогвартса!

— Дамблдор разберётся, — беспечно махнул рукой Дейдара. И снова увернулся от сумки. — Нам вообще пора возвращаться в штаб, да.

— Спокойной ночи, — попыталась улыбнуться Хината, но миссис Фигг не ответила.

— Старая кошёлка, — буркнул Дейдара, когда они отошли достаточно далеко. — Только и знает, что орать, мм.

— Она просто испугалась, — покачала головой Хината.

Они быстро вышли за город. Пройдя немного по полю, шиноби остановились под вновь ярко сиявшими в вышине звёздами. Вокруг было безлюдно, только вдалеке светилась огнями оживлённая автомагистраль.

Быстро слепив из пропитанной чакрой глины сову, Дейдара увеличил фигурку и запрыгнул на неё, и Хината присоединилась к нему. Она уже в общем-то и привыкла к любимому способу передвижения подрывника, однако всё равно вздрогнула, когда глиняная птица, оттолкнувшись от земли, поднялась в воздух, стремительно набирая высоту — чтобы оставаться незамеченными, шиноби всегда держались на большой высоте. Лететь им предстояло около двадцати минут, поэтому Дейдара уселся на птице, скрестив ноги. Хината зябко поёжилась от прикосновения холодного ночного воздуха к коже и устроилась рядом с ним.

— Что это вообще за твари были, мм? — спросил у неё Дейдара негромко.

— Дементоры, — отозвалась девушка, обнимая себя за плечи; от одного воспоминания о существах в плащах с низко надвинутыми на отсутствующие лица капюшонами ей стало холоднее. — Я читала о них… Они питаются радостными эмоциями человека, оставляя ему только страх и отчаяние. Они стерегут Азкабан — тюрьму для волшебников.

— Стерегут тюрьму? — Дейдара нахмурился. — Интересно тогда, что они делали здесь.

— Действительно, — согласилась Хината, опуская взгляд на стремительно проносившуюся под ними местность.

Некоторое время шиноби сидели в молчании.

— Тогда в переулке, — заговорил Дейдара, избегая смотреть на неё, — когда он напал на нас… Ты слышала, что я говорил, да?

— Да, — честно призналась Хината.

— Не говори никому, — буркнул Дейдара. — Никто не должен знать.

— Я не скажу, — пообещала девушка и, не справившись с любопытством, спросила: — А о ком ты говорил тогда?

Глаза нукенина сверкнули. Хината не почувствовала толчка — в следующий миг она просто слетела с птицы, лишь секунду спустя осознав, что падает, а земля стремительно несётся ей навстречу.

Перед глазами промелькнуло что-то белое — и Дейдара подхватил Хинату на руки.

— Ещё раз спросишь об этом — убью, — холодно предупредил он, опустив куноичи на птицу, и вновь уселся спиной к ней, будто ничего не произошло.

Чувствуя, как тело бьёт крупная дрожь, Хината отодвинулась как можно дальше от парня и прижала руки к груди, словно надеялась таким образом унять своё бешено колотящееся сердце.

«Он… он чуть не убил меня!..»

«Но не убил же», — возразил негромкий голос внутри её сознания.

«И всё-таки… мы же с ним, пусть и на время, но товарищи! А товарищи должны помогать друг другу, а не пытаться…»

«Так ли это удивительно? Дикий зверь тоже кидается и скалит клыки, когда ранен и истекает кровью».

Хината посмотрела на спину подрывника. В одной из книг, прочтённых ею, говорилось, что дементоры поднимают из глубин памяти самые неприятные воспоминания человека, то, чего он больше всего боится. «Насколько же глубока его рана?..»

— Прости, — вдруг сказал Дейдара, не оборачиваясь. — Зря я так с тобой. Просто не спрашивай об этом больше.

— Хорошо, — только и могла ответить Хината.

— Такая послушная, — фыркнул парень, косясь на неё.

«Он хочет, чтобы ему помогли справиться с болью, — поняла Хината. — Но сам он об этом ни за что не попросит».

— Если захочешь, я тебя выслушаю, — ответила она, тщательно подбирая слова. — И, клянусь, никогда в жизни никому не расскажу об этом.

Дейдара повернулся к ней. На миг Хинате показалось, что она всё же допустила ошибку и сейчас вновь будет сброшена с птицы… но Дейдара только тяжело вздохнул.

— Это был единственный раз, когда я проиграл по всем статьям, — негромко проговорил он. — Когда за мной пришли, чтобы «пригласить» в Акацуки. Я не хотел никуда вступать, я хотел творить, заниматься своим Искусством, но у них был приказ. В тот раз Итачи предложил мне пари: если сражение выиграю я, они уйдут, но если он — я присоединюсь к организации. Я был совершенно уверен в своих силах и без раздумий согласился… А затем чуть не подорвал сам себя, попавшись в его гендзюцу.

Хината молчала, не шевелясь, боясь даже лишний раз вздохнуть, опасаясь спровоцировать подрывника на новый срыв.

— Как же я ненавижу его! — прорычал Дейдара, с силой ударив кулаком по спине птицы; та дрогнула, но продолжила полёт. — Но, в то же время, не могу не восхищаться им… И за это ненавижу ещё больше.

Хината всё так же молчала, прекрасно понимая, что сейчас ему и не нужны её слова. Мельком взглянув на неё, Дейдара вновь отвернулся, но Хината чувствовала, что ему стало хоть немного, но легче.

Вскоре на виду показалась площадь Гриммо; убедившись, что на ней никого нет, Дейдара заставил глиняную сову спланировать на крышу одного из зданий. Рассеяв не нужную более птицу, он ещё раз обвёл внимательным взглядом площадь и спрыгнул на тротуар. Хината присоединилась к нему, и вместе они подошли к стыку домов одиннадцать и тринадцать. На миг прикрыв глаза, Хината произнесла в уме адрес: площадь Гриммо, 12 — и увидела появившийся прямо из ниоткуда старый обветшалый дом с поистесавшимися за годы ступенями и видавшей виды входной дверью, на которой местами облупилась краска.

— Пошли, — позвал Дейдара, быстро поднимаясь по ступеням.

Вслед за ним войдя в дом и спешно захлопнув дверь, Хината застала необычное оживление. В коридоре горели газовые рожки, демонстрируя всю яркость, на которую были способны. Подставка для зонтов в виде отрубленной тролльей ноги лежала, опрокинутая, на полу, но никто не спешил её поднимать. По лестнице туда-сюда сновали маги, переговариваясь друг с другом во весь голос, чтобы хоть как-то их было слышно за воплями портрета миссис Блэк, надрывавшего горло в попытках словами изгнать из дома осквернителей рода. Однако, вопреки обыкновению, никто не старался утихомирить старуху, прекрасно понимая, что посреди всей этой суматохи она всё равно опять проснётся.