Сашка (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 23

- Медсанбат или госпиталь, - ахнул я.

Уточнив у мамы, что у неё только началось, мы её положили на охапке травы в повозке деда и покатили за машинами. Три километра и среди деревьев замелькали палатки. Тут же был пост из одного красноармейца с винтовкой на подъезде, видимо из охраны госпиталя, а это был полевой госпиталь. Уточнив у него по поводу повитухи, но тот молодой, ничего не знал, мы покатили дальше. Марина соскочила с моей телеги и рванула к палаткам, криками зовя врача. Там быстро разобрались в чём дело, и прислали не врача, а недавно призванного сельского фельдшера, имеющего в приёмах родов огромный опыт. Вон он с помощью дедушки, бабушка позади семенила с полотенцами, увёл маму в одну из палаток.

- Ну вот и всё, - сказал я. – Отъезжаем, разбиваем лагерь и будем ждать.

Мы удалились от госпиталя метров на двести по той же дороге, что вилась через лес, не стоит детишкам видеть страдания раненых, и стали разбивать лагерь. Чуть позже дедушка с Мариной подошли, их выгнали, одну бабушку оставили. С этой помощью с разбивкой лагеря закончили быстро. Я и тент натянул, и палатку под ним поставил. Потом стал возиться с костром, заодно устанавливая треногу. Марина, которая ранее помогала маме с бабушкой в готовке, уверенно взялась за приготовление обеда, хотя делала это в первый раз. Но ничего справлялась, рыбный суп сварила из консервов и крупы. Даже картошки последние остатки использовала, почистив. В общем, справлялась, хозяюшка. А уж какая гордая стояла и разливала по тарелкам, не передать. Лакам и Шарику тоже налили, но отставили, тёплым можно кормить, но негорячим, потом поедят когда остынет похлёбка. Ведро крышкой закрыли, нам ещё маму с бабушкой кормить, маму хотя бы бульоном. Дед тоже чтобы отвлечься, делом себя занял, прихватив Димку, ушёл на опушку, травы накосить. Как показал опыт то, что он вчера вечером после преодоления реки накосил, было мало, ехать жёстко, малышня жаловалась.

Для мамы я поставил палатку, матрасы, подушки, всё приготовил. Но вечером бабушка пришла одна. Она молчала, довольно щурясь, кушала суп. Хлеб был, в столовой госпиталя пару буханок нам дали, обменял у повара на две банки рыбных консервов. Так что бабушка кушала вприкуску, но молчала, хотя мы все вокруг собрались ожидая. Кто? Так и выжидала, делая драматическую паузу.

- Ну не томи, старая! – рявкнул не выдержавший дед.

Бабушка с укором посмотрела на него, отхлебнула с ложки супа и, вытерев полотенцем губы, спросила:

- Как внучка назовём, решили уже?

- Брат значит, - довольно улыбнулся я под общий шум и гам. – А что тут думать, Гаврилой назвать в честь деда.

Другие тоже придумывали, и после долгого обсуждения всё же выбрали. Кириллом, в честь старшего брата отца погибшего в Гражданскую. Кстати, воевал он за белых, против Красной Армии. Вспоминать об этом у нас в семье не любили, но брат есть брат, мой дядя, хоть и погибший. Про маму бабушка сказала, что её оставили пока, присмотрят в эту ночь, а завтра можно забрать, у нас в палатке отлежится. Ребёнок здоровый, взвесили уже, три сто. Крепки и орущий. Марина убежала к палатке, где лежала мама, мало ли что подать или помочь, ну и в тарелке супу отнесла с куском хлеба, а бабушка, забравшись в палатку, легла отдохнуть. Похоже, укатали её роды не хуже мамы, пусть отдохнёт. Так-то она вполне шустрая для своих лет, но всё же возраст давал о себе знать. Чуть позже вернулась Марина, маму уже покормили, не нужно было приносить. Оставила тарелку, вечно голодная малышня быстро всё выхлебала, и снова убежала.

Я же, ещё раз пройдясь по лагерю, строго настрого лайкам велел охранять имущество, те сытые были, покормленные, оставил за ними присматривать Шарика и, прихватив гитару, направился в госпиталь. Нужно поблагодарить медиков за маму и братика, да и концерт для раненых устрою, всё легче будет.

Шум капель барабанил по навесу и листве деревьев, создавая тот неповторимый звук уюта и умиротворения. Правда мы были не в тёплом сухом доме, а как раз на улице, но навес вполне неплохо закрывал нас от дождя, как и палатку, она тоже под навесом стояла. Внутри мама с нашим младшим братом кому отроду было всего шесть дней, ну и бабушка. Места им хватало. Дождь начался ещё ночью, сейчас полдень, а он не прекращался. Марина прямо под навесом готовила суп, дым слабо рассеивался, так что немного слезились глаза. За эти шесть дней лагерь у госпиталя мы так и не покинули, лишь обустроили его лучше. Каждый день утром нас навещал фельдшер, что и принимал роды. Крупный мужик лет сорока пяти на вид. Маму принесли на плащ-палатке бойцы охранного взвода, ходить ей не рекомендовалось, малыша несла бабушка, едва поспевая за ними. Вот так устроили маму в палатке, и та там почти всё время проводила. О ней бабушка заботилась, Марина так же помогала.  Мы планировали дня через два двинуться, а пока ожидали когда мама придёт в себя. А тут ещё этот ливень.

Оба наших транспортных средства находились под навесом, чтобы груз не намочить. Это лошадям пофиг, стоят в стороне, довольные. Так что мы устроились кто как, кто на повозке, кто под ней. Малышня под телегой устроили возню, в кучу-малу играли, но я на них внимания не обращал. Нашли себе занятие и ладно. Дед, накинув мотоциклетный плащ, ушёл к госпиталю, за хлебом, повар не отказывался нам его давать, правда, укоротив выдачу до одной буханки. Нормально, сейчас обед с хлебом поедим. Маринина похлёбка уже доходила, та сегодня варила гороховый суп, для запаха покидав в него дольки копчёного сала.

Заметив, что дед возвращается, шлёпая по лужам, я обратил внимание, что плащ не топырится от хлеба. Он что, его не смог получить?

- Нет госпиталя, - добравшись до нас, пытаясь восстановить дыхание, выдохнул он. - Похоже, ещё ночью уехали.

- Точно, был какой-то шум перед дождём, я думала, это раненых новых привезли. Их же постоянно привозят, - сказала, отвлекаясь от готовки, Марина.

- Это плохо, - задумчиво покачал я головой. – Это очень плохо.

- Что не так?

- Если госпиталь эвакуировали, да ещё так поспешно, значит, немцы снова прорвались. Сами знаете, наш Ленинградский фронт только драпать умеет.

- Са-а-аша, - с укоризной протянула Марина.

- А где я не правду сказал? Тут важно другое, похоже, мы в заднице, в большой заднице. Немцы рядом.

- Что делать будем? – деловито спросил дед.

- Сейчас, я думаю.

- Бросили нас? – спросила Валя дрожавшим голоском.

- Скорее просто забыли в спешке сообщить об уходе, - отмахнулся я.

Походив немного под навесом, тронув висевший на телеге чехол с гитарой, осмотрелся и кивнул сам себе.

- Дождь нам мешает, но он же нам и поможет. Немцы в такую непогоду не пойдут вперёд, все дороги развезло, а мы на телегах проскользнём. Значит так, снимаем навес и делаем из него тент на повозку. Там малышню и маму с бабушкой повезём. Нам главное добраться до железнодорожной станции, за ней река и мост. Пересечём их, можно вздохнуть свободнее. До них примерно одиннадцать километров. Всё, собираемся… Марина, ты не отвлекайся, перед отправлением покушаем, это обязательно.

Я уже давно стал командиром, дед ещё перед отправлением это нормально воспринял, помогал, как мог, советами, но вперёд не лез. Возраст как говорится не тот. Мы с ним использовали срубленные жерди и сделали каркас, потом сверху в два слоя расстелили брезент. Получилось вполне неплохо, ям нет, воде негде скапливаться. После того как хорошо покушали, накидали внутрь побольше травы, она сохла тут же под навесом и мама, осторожно ступая, перебралась в повозку. Свернув палатку, мы расстелили её на моей повозке. Запрягли лошадей и, устроившись на козлах, вывели телегу с повозкой на дорогу и направились к выезду, через который и въехали в этот лес. Со мной на телеге был только Димка, нам плаща вполне хватило на двоих, дед в таком же плаще правил сидя на козлах позади нас. Его повозка была тяжелее, так и лошадей у него было двое. Остальные все прятались под тентом. Самодельный, но вроде крепко сделали, пока не развалился, за этим Марина присматривала.