Кровь и туман (СИ) - "nastiel" - Страница 62

Лена надевает медицинский халат, одноразовые перчатки, защитные очки. Полина помогает ей: приносит со стола планшет с бумагами, ручку, подвозит к каталке высокий небольшой столик с подносом с инструментами.

Я гляжу на Бена. Он кривит губы от отвращения. Мы с ним не обязаны быть здесь, но как свидетелям нам ещё придётся помочь “Бете” составить точный рапорт.

– Обезглавили, чтобы не было ясно, из какой он стаи, – говорит Лена, хватаясь за собачку молнии.

Быстрым и резким движением она открывает мешок. Несмотря на то, что я уже знаю, что увижу, живот всё равно скручивает спазмом.

– Ну да, – произносит Бен. Его голос звучит твёрдо. – Из-за клейма за ухом.

Я успела это изучить. Именно так помечаются оборотни в каждой стае – уникальным символом, который является не столько родовым пятном, сколько кодом идентификации или даже прототипом паспорта.

– Его не обезглавили, – говорю я. – Когда обезглавливают: голова – отдельно, тело – отдельно. А мозги этого бедолаги украшали пол, потолок и стены всех магазинов в радиусе пары метров!

– Как думаете, это магия? – интересуется Полина.

– Оружие, – предполагает Бен.

А затем лезет в задний карман джинсов и достаёт оттуда что-то металлическое и кровавое.

– Руки потом помыть не забудь, – не удержавшись, напоминаю я.

Бен хмыкает.

– Какого типа? – спрашивает Лена, не отрываясь от исследования трупа.

– Снайперский патрон с разрывной пулей, крупнокалиберный, кажется, двенадцать и семь, – Бен берёт гильзу двумя пальцами и отдаляет от лица, бросая изучающий взгляд с расстояния вытянутой руки. – Да, точно. В общем, идеальный вариант для того, чтобы снести кому-нибудь кукушечку.

– Положи в миску, – просит Лена. – Мы потом посмотрим в лаборатории, может, остались частицы зажигательной смеси.

– А есть ли смысл? – уточняет Кали. – Все мы знаем, какая из стай отличается особой любовью к изготовлению подобного оружия и владеет преимуществом близких отношений с ковеном “Восьмёрка”, которые за хорошую плату с удовольствием изготовят зажигательную смесь любой сложности.

– Стая Амадеуса, – говорит Полина.

– Теперь уже никому не принадлежащая стая, – напоминает Лена.

– Они идут сюда, – произношу я. – Именно поэтому слабых и беженцев они убивают. Чтобы не мешались. Не путались под ногами и не пытались перебежать на нашу сторону.

– Откуда ты это знаешь? – раздражённо уточняет Кали.

Он скрещивает руки на груди. Не доверяет мне. Но мне сейчас плевать, примет ли он мои слова за чистую монету. Из присутствующих мне будет достаточно убедить в своей правоте Бена и Лену. За ними, я знаю, потянутся многие.

– Они винят стражей в том, что произошло между ними, – отвечаю я. – Последней каплей, я полагаю, стало убийство Дэвона.

– Ты полагаешь, – вторит Кали, выделяя голосом мои же собственные слова. – Теории всегда остаются теориями, Романова, если только у тебя нет доказательств.

– Её слова имеют смысл, – на мою защиту вступает Лена. – Когда мы с Ваней проводили осмотр тела Дэвона, он рассказывал мне нечто подобное… Об авторитете покойного среди своих сородичей, о том, что тот был преступником только для нас – своей стае Дэвон приносил одну только выгоду, пусть и ставил под сомнение их честность. Амадеус никогда не одобрял его методов заработка, но, при всём к нему уважении, никогда не брезговал воспользоваться тем, что Дэвон находил на межмировом чёрном рынке.

– Из-за нас погибла одна из главных единиц стаи, – говорю я, когда Лена замолкает, чтобы перевести дыхание. – Да, отставная, но, могу поспорить, его знания были даже ценнее его практической работы. И пусть не мы его убили, но ещё мы не сделали ничего, чтобы остановить его убийцу.

– Общая трагедия переключила внимание двух враждующих сторон на третью, – кивает Лена. – Им больше не придётся искать противника друг в друге, но при этом будет на ком выпустить пар.

– Прекрасно! – вздыхает Кали. При этом одаривая меня таким взглядом, словно это я во всём виновата. – Просто… прекрасно .

– Я останусь здесь, нужно всё хорошенько проверить, – Лена прикрывает краем мешка окровавленный обрубок на месте шеи. – Позову Ваню, он хорош в генетических экспертизах.

– Фу, – Бен морщит нос.

До того, как он делает это, я и не думаю воспринимать слова Лены как-то иначе, чем то, как они звучат, но после едва сдерживаю смешок.

– Ваша помощь, которую вы и не оказали толком, больше не понадобится, – говорит Кали, обращаясь к нам.

– Вообще-то, рапорт, – напоминает Лена. – Без них он будет неполным. Но это позже, а сейчас…

– Я займусь этим, – вызывается Полина. – Набросаю черновик, а ты потом оформишь всё по правилам.

– Отлично. Спасибо.

Мы втроём покидаем морг тем же путём, как и попали сюда. Самые напряжённые секунды выпадают на время, которое мы поднимаемся в лифте. Я жалею, что здесь не играет отвлекающая музыка. Воздух от напряжения наполняется электрозарядами. Я встаю между Полиной и Беном не специально, но, кажется, к счастью, иначе беды было бы не миновать.

– Ответите на пару вопросов и можете идти отдыхать, – говорит Полина, когда мы выходим из лифта и спускаемся пешком на этаж ниже – в общую гостиную.

– От меня, скорее всего, будет мало толку, – произношу я немного виновато. – Мне так и не удалось подойти ближе, толпа мешала. А вот Бен прибыл на место вовремя и что-то должен был увидеть.

– Мне просто нужно всё, чему вы стали свидетелями, – говорит Полина. – А кто рассказывать будет – не так уж и важно.

Ложь. Мы идём друг за другом, и я замечаю, как Полина чуть поворачивает голову, чтобы быстро глянуть на Бена. Я иду последняя, поэтому никто не ловит меня на притворстве, когда я достаю из кармана телефон и включаю на нём музыку, имитируя входящий звонок.

– Алло? – говорю в глухой динамик, отвечающий мне мёртвой тишиной.

Бен с Полиной притормаживают.

– Да, конечно! Сейчас подъеду. Как ты себя чувствуешь?

Бен разглядывает меня, прищурившись. Он просто так не отпустит меня, и я решаю уйти, не прекращая разговора. Лишь машу Полине рукой и шепчу:

– Идите без меня. – Указываю на телефон, зажатый между щекой и плечом. – Это надолго!

Полина кивает. Она мне поверила. Но Бен не так прост. И я чувствую на себе его пристальный взгляд до самого конца – момента, когда исчезаю за лестничным пролётом. Быстро свожу ненастоящий разговор на нет, бросая никому в телефоне короткое “Пока”. А когда сую его обратно, нахожу в кармане ещё один, мне не принадлежащий.

Зато теперь я знаю, куда мне идти.

***

Один – вот, сколько раз я успеваю вжать кнопку звонка на воротах, чтобы те распахнулись, а из динамика раздалось: “Наконец-то!”. Я прохожу по подъездной дорожке к крыльцу и едва останавливаюсь перед самой дверью, преодолевая несколько невысоких ступенек, как та распахивается, а на пороге, в одном шёлковом халате чёрного цвета с вычурным розовым кружевом по подолу, предстаёт Лия.

– О! – удивлённо выдыхает она, видя меня. – Я думала, ты разносчик пиццы. Заказала её полтора часа как, всё не могут привезти.

– Извини, – я пожимаю плечами. – Но это всего лишь я. И без пиццы.

– По крайней мере, не предки, – Лия делает шаг в сторону, тем самым приглашая меня войти. – Тебе я тоже рада.

Я сразу замечаю изменения, произошедшее в доме Лии. Все окна зашторены, как и стеклянная дверь, ведущая на задний дворик. От кромешной темноты спасают только свечи, расставленные на столике в коридоре, барной стойке в кухне и крышке рояля.

– Мрачновато, да? – спрашивает Лия, ловя мой изучающий взгляд. – Те парни, которых ко мне приставили на двое суток, сказали, что это пойдёт в качестве маскировки. Мол, никого дома нет. – Лия фыркает, смахивая волосы с плеча. – Что за глупость? Словно я прячусь от грудничков или попугаев, которые не отличают день от ночи.

Я оставляю сапоги и куртку в коридоре, и Лия провожает меня в кухню.

– Чай, кофе? Если вскрыть родительскую комнату, можно найти и что покрепче.