Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ) - "Вансайрес" - Страница 76

Несколько раз Таик хотелось взмахнуть рукой, остановить слуг, яростно закричать, что они возвращаются, но крик застревал у неё в горле, превращаясь в какой-то сдавленный хрип.

«Санья всё равно в конце концов получат своё, — решила она, наконец. — Не может их процветание длиться вечно».

После этого она немедля отправилась в хижину.

— Я забираю вашего сына с собой, — объявила она родителям Кайрихи. — Я могла бы забрать его силой, потому что ваши правители являются подданными Императрицы Астаниса, и нет такого закона, который мог бы воспретить мне сделать с креонским простолюдином всё, что я захочу. Но я даю вам за него большой выкуп, огромный — даже по нашим меркам. Вы можете благодарить своего сына, он принёс вам счастье.

Отец и мать смотрели на неё испуганными, бледно-голубыми глазами, так не похожими на изумрудные глаза их сына, и лица их отнюдь не выражали счастья.

«Они просто не понимают, какая редкая удача выпала им всем, — подумала принцесса. — Куда им».

— Он будет жить во дворце, — продолжила она, свысока глядя на чету, растянувшуюся перед ней на полу. — Носить роскошные одежды под стать красоте его лица. Бриллианту нужна соответствующая оправа, потому что в противном случае разве будет он чем-то отличаться от обычного булыжника, лежащего в пыли дороги? Кто здесь видит его красоту? Глупые соседки, которые плетут о нём невесть что. А в моей стране самые знатные люди будут восхищаться им. Лучшие художники напишут его портреты, самые талантливые поэты посвятят ему стихи.

Таик подождала, пока переводчица передаст её слова родителям Кайрихи, однако даже после этого их лица не изменились, продолжая отображать прежнюю несчастную покорность.

«Готова поспорить, они не поняли моих слов даже после того, как их перевели, — с досадой подумала принцесса. — Глупые крестьяне».

В голову ей вдруг закралось подозрение: а что, если Кайрихи так же глуп, как и его родители?

Красив, но глуп.

Как ни странно, эта мысль даже принесла ей некоторое облегчение.

В любом случае, теперь уже ничего не поделаешь — не отступать же назад. Если он окажется безмозглой деревенщиной, то придётся демонстрировать его всем просто как красивую куклу. Или не демонстрировать, это уж она сама решит.

— Идите и сообщите то, что я сказала, вашему сыну, — приказала Таик родителям Кайрихи.

Мать поднялась с колен и, напоследок посмотрев в лицо гостьи с какой-то жалобной мольбой, засеменила вглубь дома.

Выждав с трудом около получаса, принцесса пошла вслед за ней и резко распахнула дверь маленькой, убого обставленной комнаты.

Переодетый в чистую одежду Кайрихи сидел на постели, и она быстрым шагом подошла к нему.

— Ты поедешь со мной, — сказала Таик, милостиво улыбаясь. — Увидишь другую страну, дворец за Великой Стеной, такое великолепие, которое тебе и не снилось. Твои родители получат от меня много подарков, и этого хватит им, чтобы не работать до конца жизни. Я даже не заставлю тебе менять вероисповедание, — добавила она, вспомнив, что креоны поклоняются каким-то своим богам, кажется, Богине Весны и Природы. — Ну… ты согласен?

Последние слова вырвались у неё как будто сами собой — она ведь не собиралась спрашивать его согласия, совершенно не собиралась. Так какого демона это произошло?!

Однако девушка уже успела перевести вопрос, а вслед за ним и ответ Кайрихи:

— Да, госпожа, поеду, потому что родители хотят, чтобы я сделал так.

Принцесса посмотрела куда-то в сторону.

— Вот и прекрасно, — произнесла она после паузы, хотя в глубине душе не была уверена, что это так.

Потом её взгляд упал на забинтованное предплечье юноши, и Таик почувствовала потребность не то чтобы извиниться, но как-то объяснить свой поступок.

— Не думай, что я всегда буду груба с тобой, — сказала она. — Сегодня я хотела проверить, как ты поведёшь себя в непредвиденной ситуации, только и всего. Я могу быть и другой.

Она протянула руку и провела пальцем по его щеке, стараясь придать своему жесту хотя бы лёгкий оттенок нежности. Получилось не очень хорошо, потому что она не привыкла быть ласковой, но, видит Богиня, она готова была постараться.

Кайрихи смотрел на неё, не опуская взгляда, и казался спокойным, чуть печальным и невыносимо далёким.

Таик приказала собираться в путь, непременно желая отплыть этим же вечером, какая бы погода ни случилась, пусть даже страшный шторм.

— Вы, жрицы, кажется, должны уметь управляться со стихиями. С волнами и ветром, разве не так? Вот и утихомиришь бурю, — насмешливо бросила она в сторону Даран.

Та промолчала.

Принцесса великодушно позволила  Кайрихи захватить с собой кое-что из вещей — то, что было ему дорого — однако он не взял ничего, кроме нескольких веточек роз.

— Розы есть и в нашей стране, — промолвила принцесса, увидев, как он срезает цветы. — Ничем не хуже этих, и даже лучше. Многочисленные оттенки, более тонкий аромат. К чему везти их отсюда?

Однако самому Кайрихи ничего не сказала.

Несколько часов спустя они покинули крестьянский дом.

Выходя из крохотного садика, засаженного цветами, принцесса, к своему изумлению, обнаружила, что Кайрихи провожают — десятки, а, может, и сотни соседских жителей, непонятно каким образом прознавших о том, что происходит.

Все они молчали, и только смотрели своими непривычно светлыми глазами, выделявшимися на загорелых лицах — смотрели с тоской, злобой, отчаянием.

И в этот момент принцесса словно вновь пережила самый страшный момент в своей жизни — сцену почти двадцатилетней давности, когда её, девятилетнюю избалованную девочку, наследницу престола, увозили из столицы неизвестно куда. До этого были роскошь приёмов, которые устраивали во дворце утром и вечером, восхищение перед матерью, являвшей собой образец ума, благородства и красоты, нежная любовь отца, уверенность в своей судьбе и в славном будущем — а потом, в одну ночь, всё закончилось.

Отец умер, мать перестала выходить на люди, дворец погрузился в темноту. Девятилетней девочке никто ничего не говорил, но она, при всей наивности, свойственной чрезмерно избалованному ребёнку, уже умела слушать там, где надо, и услышала — то, что нашёптывали в мигом опустевших тёмных коридорах тени.

Императрица сошла с ума!

И подстроено всё это было Эсер Саньей, которая мечтает лишь об одном: восемьсот лет спустя вернуть корону Императрицы женщине с кровью Санья — себе или своей дочери.

Скоро, скоро Санья нанесут удар… Если жрицы встанут на их сторону, то для императорской фамилии всё будет кончено. А если учесть, что нынешняя Верховная Жрица — сама по происхождению Санья…

Девятилетняя девочка впервые услышала о том, что её могут убить, и тот факт, что она вообще смертна, стал для неё первым потрясением в  длинной череде ударов судьбы. Как так, она, наследница престола, будущая Светлейшая Госпожа, та, которой по праву принадлежит престол — и может умереть? Может быть убита собственными подданными? Предана Верховной Жрицей, которая, как её учили, является духовной и божественной сестрой Императрицы?

А потом девочку усадили в карету, не позволив взять с собой ни роскошных нарядов, ни кукол, и повезли через всю страну по разбитым дорогам, через беднейшие провинции страны, мимо нищих деревень.

И принцесса, которая никогда не покидала дворца и была абсолютно уверена в том, что мир состоит из домов с золотыми крышами и мозаичными окнами, впервые увидела лачуги, наспех сколоченные из досок, помои, которыми улицы были затоплены, точно водой во время весеннего разлива рек, и детей со вспученными от голода животами.

Она увидела страшные, немытые, бледные, как у призраков, лица людей, которые смотрели на неё с тупой злобой и, казалось, только и мечтали наброситься и разорвать на части — и навсегда возненавидела простолюдинов, так же, как ненавидела к этому времени жриц и семью Санья.

Это был самый страшный период в её жизни.

Но потом всё стало медленно приходить в норму.