«Альтернативная история»: интеллектуальный онанизм, массовый психоз, политтехнология… - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 1

Настоящее многим представляется незаслуженно вредоносным по отношению к ним, но поскольку настоящее — следствие прошлого, то и прошлое в том виде, в каком оно имело место в действительности, тоже приемлемо далеко не всем и не во всех его аспектах. И психика людей реагирует на эту неудовлетворённость прошлым и настоящим.

Если люди не задумываются о своей общности с другими современниками и человечеством в целом, то они могут психологически уйти «жить» в сказочные миры (художественное наследие Толкиена, «Хроники Нарнии», «Зена королева воинов», «Конан варвар», «Игра престолов» и т.п.), возвращаясь из них к реальности этого мира только для того, чтобы прокормить и обустроить быт своего бренного тела.

Но если осознанное ощущение общности со своими народом и с человечеством есть, то в сказочные миры психологически не уйти. И если последствия прошлого — это неприемлемое настоящее, то неприемлемость настоящего ставит перед вопросом о том, какой могла бы быть «альтернативная история», в которой не было бы позорных или роковых трагических событий, в совокупности вызвавших к жизни современную нам реальность. И тогда люди начинают фантазировать на темы своей истории. Это характерно для всех культур и субкультур, в которых интересы их представителей не сводятся к тому, чтобы удовлетворять посредством достижений цивилизации свои физиологические надобности.

У американцев есть произведения на тему, что было бы, если бы А.Линкольна не убили; что было бы, если бы в гражданской войне победили южане и т.п. Англичане предательство конвоя PQ-17 У.Черчиллем «сгладили» в романе А.Маклина «Корабль его величества “Улисс”» (оригинальное название «HMS Ulysses», 1955 г.) вымышленным героизмом экипажа этого вымышленного крейсера. Если бы не страхи, перед мировым общественным мнением, то немцы тоже написали бы, каким бы был замечательным мир, если бы третий рейх победил во второй мировой войне ХХ века, либо если бы Гитлер оказался настолько проницательным, что не позволил бы втянуть рейх в заведомо проигрышную для него мировую войну раньше, чем совершит научно-техническую революцию и добьётся качественного военно-технического превосходства над противниками германского расизма и национал-социализма, которое гарантировало бы «победу высшей расы над региональными цивилизациями унтерменшей»[1].

Распад СССР и последующие неурядицы стали стимулом к тому, чтобы субкультура «альтернативной истории» расцвела и в России. Есть сайты, где психологически зависимые от них годами упражняются в измышлении вооружений, с помощью которых Россия могла бы победить в войнах прошлого: крымской, русско-японской, первой мировой войне ХХ века, могла избежать катастрофы лета 1941 и т.п. Пишут свои версии никогда не бывшей истории, в которых реальные лица делают (с чего бы вдруг?) то, чего в реальной истории они не только не делали, но и не намеревались делать: так в одной из версий в первой мировой войне ХХ века Россия и Германия — союзники, а в Ютландском сражении[2] Балтийский флот России совместно с Флотом открытого моря Германии громит британский Гранд-флит, внося в его разгром чуть ли не решающий вклад вопреки своей смехотворной (в сопоставлении с германским и британским) малочисленности и военно-технической несостоятельности проектов русских дредноутов типа «Петропавловск» и «Измаил».

Ну а если в обществе сложилась такая социальная группа, то на неё начинают работать и профессионалы от мира искусств: литературы, кинематографа. В результате рождаются произведения, для которых характерно следующее.

Берётся современный персонаж и переносится на десятки и даже сотни лет назад, чтобы на опасной развилке истории некая чуждая эпохе личность выбрала или подсказала реально жившим политикам «правильное направление», что помогло бы избежать в будущем тех ошибок, которые (по мнению автора) свершили те или иные реальные государственные деятели прошлого. Таковы царевна Софья Алексеевна в книге Галины Гончаровой «Аз есмь Софья» http://samlib.ru/g/goncharowa_g_d/1azesmxsofxja.shtml или Сталин в книге Андрея Колганова «Жернова истории», или Никита Хрущёв в книге Сергея Симонова «Цвет сверхдержавы — красный» (часть первая: «Трамплин для прыжка» http://samlib.ru/s/simonow_s/tramplin.shtml  и вторая часть — «Место под солнцем» http://samlib.ru/s/simonow_s/mesto.shtml).

В другом варианте реальным личностям прошлых эпох приписываются действия, которых они не совершали, и на этой измышленной основе уже в настоящем появляются наследники и продолжатели реально никогда не бывших тайных дел. Пример такого рода — книги: Игорь Белый. Заговор Сатаны. Исповедь контрразведчика (М.: БАРС. 2005. — 264 с.), и его же «Записки контрразведчика», «Сын бога»[3].

Кинематограф тоже не отстаёт: «Мы из будущего» (2008 г.), «Мы из будущего 2» (2010 г.), «Шпион» (2012 г., по роману Б.Акунина «Шпионский роман»).

Чем это всё отличается от художественных произведений на исторические темы, созданных в прошлые эпохи? — а тем, что авторы художественных произведений вводили своих героев-персонажей в реальность контекста исторической эпохи в том виде, в каком эта реальность была им известна. Князь Багратион в «Войне и мире» Л.Н.Толстого умирает после Бородино, как и в реальной истории, а М.И.Кутузов сдаёт Москву французам, а не даёт на укрепрайоне Садового кольца новое разгромное для Наполеона генеральное сражение; в «Севастопольской страде» С.Н.Сергеева-Ценского исторический контекст реальный и нет никаких альтернатив типа: Меншиков согласился с предложением Корнилова, Корнилов вывел флот в море, напал на англо-французский флот в самый неподходящий для него момент и, не смотря на численное превосходство врагов и наличие у них паровых линейных кораблей, утопил англо-французов вместе десантным контингентом чудесным образом, вследствие чего крымская войны завершилась, не начавшись; в «Порт-Артуре» А.Н.Степанова тоже сюжет разворачивается в контексте реально имевших место событий; в «Живых и мёртвых» К.М.Симонова тоже никакой отсебятины, изменяющей ход истории.

Зачем обществу нужны художественные произведения на исторические темы, если есть историческая наука и многие историки (например Е.Тарле) обладают хорошим литературным стилем? — ответ на этот вопрос состоит в том, что из учебников истории, из трактатов на те или иные темы историков-профессионалов можно узнать только более или менее достоверную и отфильтрованную под ту или иную концепцию исторического прошлого фактологию соответствующей эпохи. Но историческая наука в её исторически сложившемся виде свободна от проблематики психологии личностей и обществ, вопреки тому, что в основе внешне видимых действий людей и коллективов лежит психика этих людей и коллективов. Поэтому главная движущая сила исторического процесса — психодинамика обществ и лежащее в её основе статистическое распределение населения по той или иной номенклатуре психотипов — не представлена в произведениях ученых-историков. А художественные произведения и воспоминания современников и участников событий[4] дают то или иное более или менее адекватное представление о духе эпохи — о психологии, о характерах людей, живших в ту эпоху и творивших историю как осознанно-целесообразно, так и бессознательно, т.е. не задумываясь о последствиях своих действий и бездействия. Другой вопрос, насколько точно авторы воспоминаний и художественных произведений сами смогли проникнуться духом эпохи и представить её дух читателям и зрителям их произведений.

Именно потому, что художественные произведения на историческую тему и воспоминания современников и участников событий дают представление о психологии — о духе эпохи и соответственно, о психодинамике общества — они востребованы людьми, хотя в тех или иных аспектах фактологии могут быть исторически недостоверны (но этим же в силу разных причин грешат и многие произведения учёных историков). Поэтому многие вопросы истории, непонятные из произведений историков, игнорирующих проблематику социальной психологии и течение исторического процесса под воздействием психодинамики обществ, становятся понятными из художественных произведений и воспоминаний.