Дневник автоледи. Советы женщинам за рулем - Каренина Катя - Страница 4

Мой первый телесюжет был про смену колеса. Не самый удачный, прямо скажем, но поскольку это было открытие телеканала «Домашний», сюжет про смену колеса посмотрели все по сто пятьдесят раз. Он был в нескольких вариантах – трехминутный, пятиминутный. Мне кажется, по нему меня начали узнавать все. Снималось все это в минус двадцать на Ленинградском шоссе, в обратную сторону намертво стояла пробка. По сюжету мы должны были менять колесо с подружкой, вернее, она пыталась поменять, а я примчалась на своем красном «Пауке» к ней на помощь.

В общем-то, вся суть программы именно к этому и сводилась: Катя Каренина на своей приметной машине постоянно куда-то едет. То на интервью, то на какое-то мероприятие, то на тест-драйв нового автомобиля, то на тест тюнингованной машины, а то вот на замену колеса.

Та передача была записная, а на радио программа «Траффик» – это был прямой эфир. Там мы сидели час с диджеем в студии, который управлял пультом, и мы с ним обсуждали какие-нибудь темы, связанные с автомобилями. Здравствуйте, мол, сегодня мы говорим о правом и левом руле, пишите, кто за, кто против и почему, звоните, рассказывайте. Программ там вышло не очень много: станцию потом перепродали, и проект закрылся. Для кого-то прямой эфир сложнее, а мне, наоборот, было куда проще, чем в записи: нет большого количества дублей. Конечно, в случае с прямым эфиром нужно своевременно фильтровать звонящих идиотов, но с этим блестяще справлялся мой напарник, да и не так много их было – неадекватных слушателей. И это несмотря на то, что сидели мы в стеклянном кубе в торговом центре на Новинском бульваре, так что нас было отлично видно с улицы.

Началось все с того, что в школу «БМВ» прислали письмо киношники. Они сообщили, что хотят снять фильм про стритрейсеров, но ничего не знают об этой культуре, и им нужен консультант, чтобы все было правильно и красиво. На это был уже выделен бюджет – почти половина стоимости моей нынешней машины, а надо сказать, что я хотела себе «Митсубиси Эволюшн» с самого детства, с тех пор как увидела эту машину на вкладыше от жвачки «Турбо».

В общем, раздумывала я недолго, да и тема была для меня очень интересной.

Я занялась проектом очень плотно – сначала в качестве консультанта, потом в качестве исполнительного продюсера, а затем и исполнительницы главной роли. В это время я не работала ни в одном из телепроектов. Это был, конечно, интересный опыт. Я днями и ночами жила там, я перевезла туда половину своей квартиры, потому что ни один художник по костюмам и по реквизиту не понимал, как должна выглядеть квартира рейсера.

Туда переехали все мои стилизованные столы и диваны, и даже фотографии в рамках со стен. В принципе, я там играю себя. Даже в своей одежде.

В этом фильме меня переозвучили, что, конечно, можно было бы расценивать как минус мне – я же все-таки радиоведущая, но причина была техническая. Генеральный продюсер просто сошел с ума, он под конец уже квартиры продавал, чтобы доделать фильм. По срокам они, конечно, просели, и я одно время вообще думала, что он не выйдет. За это время многие машины, в картине показанные, уже устарели, выйди она раньше – все выглядело бы актуальнее и своевременнее. Народу на съемках было очень много: несколько команд каскадеров, например. Графику тоже делали разные группы – одна рисовала черные машины, и получилось очень здорово, а другая делала компьютерное чудище Мантикору, которая больше напоминает Годзиллу 80-го года.

Это единственная моя киноработа. Я не вижу себя актрисой, здесь мне была интересна именно тема, потому что сколько я ни видела таких историй в кино, особенно русские фильмы про ночные гонки, – это трэш. Вещи на экране показывают совершенно абсурдные – вроде того как «Феррари» не может уехать от «Газели». И с точки зрения правдоподобности, вплоть до деталей – там, где не надо, все в шлемах, где надо – без шлемов – мне за «Мантикору» точно не стыдно. Да, безусловно, этот фильм можно было сделать гораздо лучше, но в тех вопросах, которые зависели только от меня, я считаю, что выложилась на все сто.

Большая работа началась с подбора автомобилей. Если внимательно посмотреть этот фильм, то можно увидеть, во-первых, четыре машины одинакового размера, символизирующие четыре карточные масти – они были подобраны тютелька в тютельку. Правда, одна из машин, «Субару», почти сразу после начала съемок оказалась повреждена, пришлось ездить на докатке.

А таких тюнингованных автомобилей один или два по всей Москве! В общем, в одной из первых же сцен мы занимались художественной ерундой, пытаясь своими машинами закрыть эту самую докатку, при этом, на таком колесе он, конечно, больше 80 километров в час ехать не может… На следующей съемке закипела «БМВ», и, опять же, поменять ее было не на что, ведь все авто были эксклюзивными.

С заносами тоже было весело. Понятное дело, что такие автомобили владельцы каскадерам не доверят, поэтому сами же владельцы и ездили. Один из них в итоге чуть не улетел…

Были и другие проблемы. График съемок, например, оказался чрезмерно затянутым, поэтому у двоих героев, идущих по переулку, изо рта валит пар, хотя на дворе по сюжету лето… А это был ноябрь, холод… В общем, грянула зима, и перенесли съемки на второй год. Нужно было доснимать то и это. Сначала я была консультантом и была счастлива, мне нравилось подбирать для них и автомобили, и народ. У меня стритрейсеры приезжали на съемочную площадку, отдавали ключи, забирали машины поутру и делали это за совсем невысокую плату, сопоставимую с нынешней суточной арендой обычной машины.

Потом мне предложили стать исполнительным продюсером. Генеральный продюсер выделяет деньги, а исполнительный бегает и занимается организацией всего на свете.

Например, покупкой одежды на пару с костюмером, потому что последний не понимает, что должно быть на героях, а я в теме – понимаю. Соответственно, квартиру Кати, главной героини, тоже обставляла я.

Еще из личных ресурсов на съемках погиб мой красный «Пассат», причем, это была совершенно спланированная акция. Он уже дышал на ладан, но мне не хотелось его продавать абы кому, и решено было вместо этого пожертвовать машиной ради красочных кадров. Так что в фильме его разбили, а потом эффектно взорвали. Мои слезы в этот момент были самыми что ни на есть настоящими.

Могу вам сказать, что исполнительный продюсер – это такой неоправданный труд, потому что деньги идут только с проката. Столько денег сэкономлено, потому что до меня были уволены два продюсера, так как приходила я и тут же их списки урезала вдвое. Это потом я узнала, что на «Мосфильме», оказывается, все продюсеры имеют кое-какие деньги с каскадеров, с того, с сего и тащат своих. У нас в первый год была каскадерская группа, они оказались фехтовальщиками. Когда люди пришли и увидели «Супра» (Supra) заднеприводную, которую они должны крутить на мосту, и сказали: «А она заднеприводная, что ли?»

И этим людям я, которая с молоком матери знает, что «Супра» заднеприводная, должна была ее доверить. Сами понимаете, сложная история…

После работы над одним фильмом в разных ипостасях я теперь вообще русское кино смотреть не могу – я там вижу каждый ляп. Я сейчас не про «Мантикору», а про кино в целом. Мелочи, которые зритель не всегда и замечает даже, мне все время бросаются в глаза. Вроде того, что актриса с улицы заходит в ресторан в брюках, а за столом сидит уже в платье, потому что снимали сцены в разные дни, а костюмеры упустили что-то.