Пламя Атлантиды (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 26

Разница культур стала преградой для их зарождающейся любви. Он не собирался с этим мириться. Как и прощать то, что ему показали идеальную женщину с тем, чтобы вскоре навсегда отнять. Они могли быть счастливы до неправдоподобности — даже Фланигус был готов пойти на некоторые компромиссы за право назвать ее своей, но и Латиме следовало бы умерить свою тьму и необузданный нрав.

Она не поймет этого никогда.

— Я не отпущу тебя, дочь Криспиды! — прошептал мужчина в кубок. Блики огня встрепенулись, взволнованные силой его несгораемого чувства и решимости. — Клянусь всеми богами, ты останешься со мной, и этому помешает лишь смерть одного из нас!

— Так и сказала: «Чтобы ты провалился под лед!»

— Да за такие слова в Спаркалии твою женщину наказали б плетьми, после чего заточили в подземелье на несколько зим! А если бы доказали, что она заключила союз с богами тьмы, которые облекли ее речи в деяния, и вовсе бы предали смерти. Уму непостижимо!

Савичев едва удержался от смеха, представив, как кто-то из воинов, внешне похожий на Ведикуса, приближается к Ольге с плетью, параллельно зачитывая приговор языком Гомера. Наверное, скандальная Лоран свернула б такому шею одним из приемов айкидо, конечно, после того, как прекратила захлебываться от хохота. Или перевела экзекуцию в ток-шоу, после которого ее бы как минимум канонизировали, а как максимум, разбежались бы в страхе и смятении.

— Вряд ли она заключила сделку с дьяволом. Работа у нее такая.

— Работа?

— Она кто-то наподобие… Летописца и глашатая на пару с поэтом. Раскрывает секреты аристократии и делает их доступными народу.

— Ты позволяешь своей женщине заниматься столь возвышенным делом? Но чем тогда заняты ваши мужчины?

— Лучше тебе не знать, чем заняты некоторые «достойные мужи»! — продолжал веселиться Савичев, наблюдая за ошарашенным выражением лица Ведикуса. — Наверное, в большинстве своем тем же, чем и ваши. Особо процветает бизнес… то есть купечество и искусство, ну и без политики никуда.

— А чем занимаешься ты?

— Воин, ученый мудрец и наставник. — Наблюдать за спаркалийцем было донельзя забавно. Недоверие на его лице сменилось потрясением, он все еще изумленно качал головой — сам факт подобного совмещения профессий был неподвластен его разуму. Впрочем, был фактор, который на время отвлекал любопытство спутника. Он по-прежнему прислушивался, осматривал ветви деревьев и заросли, вглядывался в густые кроны, приложив палец к губам, и в его глазах плескалась тревога, а иногда и с трудом сдерживаемый ужас. Савичев не разделял подобной мании преследования, но сейчас ощущение тревоги и чужого взгляда постепенно передавалось ему.

Ночью с Ведикусом едва ли не случилась истерика — ему везде мерещились глаза лесных охотниц, которые наблюдали с высоты и ожидали, пока сморит сон, и они смогут беспрепятственно его уничтожить. Он отказывался спать на земле и настаивал на том, что стоит забраться на дерево.

Непонятно, какая логика была в этом поступке, если, по его же словам, дозорные Оцилл перемещались исключительно по воздуху с помощью лиан и ветвей. Савичев пожал плечами и забрался под колоду поваленного дерева. Сон на ветвях — самый изощренный вид мазохизма. Затекает все тело, ломит поясницу, ты не можешь расслабиться ни на миг, контролируя положение своего тела на шаткой опоре-лежаке даже во сне.

Сколько раз ему приходилось занимать позицию в кронах густых деревьев, просматривая дислокацию врага в окуляр снайперской винтовки. Только выдержка и упорные тренировки позволяли пролежать, не шевелясь, в течение долгих часов и спустить курок, преодолевая сопротивление затекших мышц. Рука не имела права дрогнуть в самый ответственный момент поражения цели. Поэтому Дмитрий только скептически усмехнулся, когда новый приятель вскарабкался на дерево, путаясь в лианах и проговаривая смешные ругательства на местном наречии. Утром Ведикус долго разминал шею, пытаясь прийти в себя и не кривиться от дискомфорта в затекших мышцах, опять-таки наблюдая за Савичевым с открытым ртом, который решил использовать примерно два десятикилограммовых валуна в качестве гантелей и утяжелителей для пресса. Получасовая тренировка вернула мышцам приятный тонус, а сознанию — легкую эйфорию. Единственное, что бесило, так это параноидальные наклонности спаркалийца, который напрягался, стоило только Савичеву замолчать.

Они отправились в путь на рассвете. Дмитрий и понятия не имел, что же собирается изучать на месте и куда они направляются, но Ведикус, потрясенный навыками своего «друга из неизведанных земель», выстроил свой план, согласно которому они выберутся к побережью Атланты и смогут вместе сесть на корабль, который доставит в Спаркалию. Воин явно уже предвкушал собственный триумф и благодарность своего императора, у которого вскоре появятся сведения о новом оружии таинственной страны.

Солнце еще не успело залить окрестности удушающим зноем, в порывах легкого ветра ощущался запах йода — побережье было не столь далеко, как казалось изначально. Ласковые лучи, не такого яркого белого света с голубым отливом, как в полдень, проникали через островки в кронах деревьев. Лес просыпался, распускались белоснежные цветы, символы империи, пели птицы. Несколько пернатых Ведикус убил броском копья, оставалось только пройти как можно больше миль, чтобы сделать привал и подкрепить силы.

К полудню они вышли на огромную поляну с прозрачными озерами. Жара была нестерпимой, и Савичев не отказал себе в удовольствии искупаться.

Ведикус постоянно огладывался и утверждал, что в воде они будут представлять собой превосходные мишени, если Оциллы решат напасть, но археолог высмеял своего нового друга, и тот после долгих сомнений неохотно нырнул в воду, скорее всего, лишь потому, что ночевка на дереве не прошла даром для его суставов. Прохладная вода придала энергии, сняла усиленную жарой усталость, и вскоре спутники устроились в тени раскидистого дерева, чтобы полакомиться жарким из дичи. Из гибких, сочных ветвей дерева вышло подобие решетки-гриля, на которой запекались тушки птиц. Ведикус знал, какие из плодов пригодны в пищу, а какие могут вызвать отравление, и они пополнили запасы провизии ягодами и сочными плодами, похожими на нектарин. Спаркалиец немного расслабился и больше не оглядывался по сторонам, вместо этого засыпал Савичева расспросами о военных технологиях и тактике ведения боя.

— Копья и ножи используются крайне редко и только тогда, когда нужно провести операцию гладко, не создавая дополнительного шума, — охотно пояснил Дмитрий. — В контактном бою применяется иное оружие. Его механизм выстреливает отрезками металла на такой скорости, что враг моментально падает замертво даже на том расстоянии, до которого не долетит копье. Некоторые механизмы позволяют стрелять беспрерывно, а иные при броске взрываются. Противник гибнет от осколков.

— Но как они не задевают вас? Вы используете щиты?

— Наши щиты вшиты под одежду. К тому же, у нас есть колесницы, которые неуязвимы и могут сами вести огонь на поражение.

— Не бывает такого! Это сказания! Подобные колесницы доступны исключительно богам.

Поколебавшись, Савичев достал фотографию и протянул ее воину. За последние сутки он уже привык к забавной реакции Ведикуса, но сейчас снова расхохотался, когда новый друг, едва взглянув на изображение, вскочил на ноги, воздевая руки к небу и мотая головой.

— Ты заключил сделку с Хроносом, проклятый, и теперь можешь останавливать время! Ни одному летописцу и живописцу не под силу изобразить столь прекрасную картину, да еще и заключенную в тончайший лед, который не обжигает пальцев! Ты приспешник суки Лаэртии, потому что только ей позволено говорить с Богом времени! — воин потряс копьем и насупил брови. Ему бы не было цены, как актеру, если бы он, конечно, играл.

— Успокойся! — Савичев смахнул слезы смеха и примирительно постучал ладонью по земле, приглашая сесть. — Наш Хронос — тот еще гад, мы вечно ему молимся, чтобы сделал 28 мер масла в солнечном круговороте, а он нас как будто не слышит. Это все, наверное, и вправду Лаэртия виновата, отравила его разум своими сладкими речами. О том, чтобы остановить время, вообще речь не идет!