Одиннадцатая могила в лунном свете (ЛП) - Джонс Даринда - Страница 36

— Да что тут произошло?! — отчаянно воскликнула Куки, глядя на кровь.

— Может, отвезем ее в больницу? — предложила я Рейесу.

— Нет! — тут же крикнула Эмбер, а потом уже тише добавила: — Нет. Не надо. Порезы совсем не глубокие.

Я наклонилась, коснулась ее лица и руки и спросила:

— Как вот эти?

Поджав губы, Эмбер поникла. У нее на руке было множество порезов разной длины и глубины.

Куки громко ахнула и прикрыла ладонью рот.

— Это не то, что вы думаете, — пробормотала Эмбер.

— Ты… ты причиняешь себе боль?

— Нет, — затрясла головой она. — Нет, мам, я бы никогда такого не сделала.

— Тогда… я ничего не понимаю.

Эмбер пожевала нижнюю губу.

— Раны неглубокие, — заметил Рейес. — Швы не понадобятся, но пару раз в день нужно промывать и раз в несколько дней менять бинты. На всякий случай.

Словно ища поддержки, Эмбер обняла его одной рукой. Рейес глянул на нее:

— Все будет хорошо, принцесса.

Она кивнула. Слегка, конечно, растаяла, но все-таки отважно кивнула, глядя в лицо смертельному очарованию.

Куки подошла ближе и, начиная сердиться, поинтересовалась:

— Что происходит, Эмбер?

— Я себе не режу, мам. Клянусь.

Рейес начал бинтовать ногу, и я осторожно выпрямила колено Эмбер, чтобы помочь.

— Ты была расстроена. Я почувствовала сегодня утром.

— А-а, ты об этом! — Эмбер покачала головой, отметая мои предположения. — Ерунда. Я всего лишь… узнала плохие новости.

— Какие еще плохие новости? — подал голос дядя Боб.

У Эмбер округлились глаза, и я отчетливо ощутила вспышку страха. Во мне самой разгорелся гнев. Неужели все из-за Диби и из-за его поведения в последнее время? Неужели она так расстроилась из-за него?

Я оглянулась и смерила дядю сердитым взглядом.

— Что?! — одними губами отозвался он.

— Эмбер Оливия Ковальски, — проговорила Куки строгим тоном, — я жду объяснений.

Эмбер еще немного пожевала нижнюю губу и только потом ответила:

— Я проснулась, а на мне уже порезы. Не знаю, откуда они взялись. Специально я ничего такого не делала.

Какого черта?

— Эмбер, ты помнишь, как разговаривала с нами?

Мой вопрос явно ее удивил.

— И что я говорила?

— Что-то о кипящих океанах и битом стекле. А потом, — я покосилась на Куки и Диби, — она заговорила на шона.

Куки недоуменно уставилась на меня.

— Это родной язык жителей Зимбабве.

— Повтори, — встрял дядя Боб.

— Эмбер говорила на шона. Сказала, что я должна его съесть.

— Кого съесть? — уточнила Эмбер, на лице которой промелькнуло отвращение.

Я чуть не хихикнула:

— Думала, ты мне скажешь.

Эмбер беспомощно пожала плечами:

— Извини, тетя Чарли. Я ничего не помню.

Когда Рейес закончил бинтовать ей ногу, я притащила ему стул, потом притащила по одному нам с Куки, а вот дядя Боб обойдется. Пусть себе стоит и кипит от злости, зараза.

— Я и не надеялась, что ты что-то запомнишь, — сказала я Эмбер. — Ты и раньше так делала.

— Делала что?

— Пророчила.

— Чарли, — покачала головой Куки, — ты же не принимаешь всерьез тот случай на школьной ярмарке?

Тогда Эмбер играла роль гадалки, а вот когда появилась я, ей уже не нужно было притворяться. Она впала в транс и начала пророчить о Дюжине — двенадцати адских псах, которых послали на защиту Пип, хотя в то время мы об этом и не догадывались. Еще Эмбер говорила о предстоящей моей дочери войне с Сатаной. И ни в чем не ошиблась.

— Она крутая, — сказала я подруге, — и я не раз тебе уже об этом говорила.

Куки ничего не желала слышать о восприимчивой натуре Эмбер и о ее даре. Кузина подруги тоже обладала даром и со временем слегка тронулась. Кук ужасно пугало, что Эмбер может обладать такими же способностями.

— Ну уж нет. Не может быть, чтобы ты это всерьез.

— Еще как всерьез. И не называй меня Ужом.

Куки выдала мне нечитабельное выражение лица. Может быть, не поняла шутку. Поразмышляв с минуту над моими словами, она наконец тряхнула головой:

— Допустим, у нее есть… какие-то способности. Как это связано с тем, что она режет себя во сне?

Я уселась на стул.

— Хотела бы я знать. Солнце, ты хоть что-нибудь помнишь?

Эмбер опять покачала головой:

— Только то, как очнулась на вашем столе, а дядя Рейес поливал меня перекисью.

— Почему ты была так расстроена? — спросила я. — Я это точно почувствовала, так что даже не пытайся спрыгнуть с крючка.

Дядя Боб тоже сел на стул в паре шагов от нас.

Эмбер сложила на груди руки, прикусила губу и потерла подбородок о плечо.

— Из-за стресса могут случаться приступы лунатизма. А еще, судя по всему, приступы самоповреждений и предсказаний будущего. — Наклонившись вперед, я засунула прядь волос за ухо. — Нам ты можешь сказать что угодно. И не важно, кто сейчас находится в комнате. Ты ведь это понимаешь?

Эмбер кивнула.

Я дала ей время немножко расслабиться, а потом спросила в лоб:

— Ты боишься своего отчима?

Если она действительно его боится, то скорее всего ничего при нем не ответит. Зато ее реакция скажет мне все, что нужно, я тут же велю Диби проваливать, и мы докопаемся до истины. Вот только вместо этого Эмбер бросилась его защищать.

— Чего? — обалдела она и расправила плечи. — Вовсе я его не боюсь.

На меня накатила волна облегчения. Как оказалось, долгожданного. Все это время я на самом деле очень переживала. Повернувшись, я наградила дядю красноречивым взглядом на тему «Повезло тебе, гад». В ответ он уставился на меня с отвисшей челюстью, а я снова повернулась к Эмбер.

— Ну ладно, детеныш. Выкладывай все как есть.

— Да нет тут ничего особенного. Честное слово.

— Эмбер, — протянула Куки фирменным материнским тоном.

— Ну, я думаю… То есть мне кажется, что меня преследуют.

Дядя Боб тут же вскочил на ноги, а я взяла Эмбер за руку.

— Почему ты так решила?

— Мне… ну… присылают сообщения.

— Какие сообщения? — спросила Куки.

Диби пулей выскочил из квартиры, а через тридцать секунд вернулся с сотовым Эмбер в руках и сунул его Куки. По мере чтения сообщений выражение лица Куки трижды изменилось: сначала был шок, затем недоумение, а в конце натуральный ужас.

Она прижала руку ко рту, а я спросила:

— Можно?

Подруга протянула мне телефон. Не хотелось смущать Эмбер, но преследования — это вам не шутки.

Прочитав три сообщения, я впала в самый настоящий шок. Дядя Боб отобрал у меня телефон и стал читать сам.

— Все началось, когда мы с Брэнди были в торговом центре. — Эмбер стыдливо поникла. — Мы делали селфи с высунутыми языками, а через пять секунд пришло сообщение: «Еще раз высунешь язык, и я покажу тебе, что с ним делать». — Она посмотрела на меня так, словно хотела о чем-то попросить. — Мы перепугались и позвонили маме Брэнди. Попросили нас забрать. Потом поехали к ней и стали смотреть фильм.

— То есть это началось в тот день, когда ты осталась там ночевать? — уточнила Куки.

— Да. Мне папа разрешил. Недели три назад.

Эмбер тогда жила с отцом, потому что Куки нянчилась со мной в Нью-Йорке. Я спятила и забыла собственное имя вместе со всем остальным. В итоге из-за меня Куки не оказалось рядом с дочерью, когда той больше всего была нужна мама.

— Итак, вы смотрели фильм, — напомнила я.

— Ага. Брэнди уснула, а я досмотрела до конца. Мы были в пижамах, и я положила ноги на журнальный столик. А потом пришло сообщение: «Раздвинь колени, чтобы мне было лучше видно».

Куки затрясло.

— Мам, мы сидели в подвале, а там одно крошечное окошко. Тот, кто писал сообщение, наверняка был на заднем дворе Брэнди.

— Ох, милая! — воскликнула Куки и обняла дочь.

Все это время Эмбер обеими руками сжимала ладонь Рейеса, а теперь одной обняла маму. Рейес спокойно сидел, поглаживая большим пальцем костяшки Эмбер. Глядя на него, я чувствовала, как разливается в груди тепло. Когда мы вернем Пип, он станет замечательным отцом.