Феникс Побеждающий (ЛП) - Райт Джон К. - Страница 25

Взмахом руки Фаэтон окончил дневную смену и напомнил, что завтра ждёт всех трезвыми. Потом спустился в кормовую каюту баржи, где раньше Йронджо обитал и отдыхал.

Настало время осуществлять замысел дальше.

Каюта Йронджо была пуста, если исключить койку, структурный стержень, кувшин живой воды и мандалу, настроенную на аспекты окрестного мыслительного пространства — очевидно, для отслеживания звонков Софотеков, Наставников или полицейской активности. Йронджо себя не баловал — обстановка поскромнее, чем даже у остальных работников. Похоже, он удовольствовался крайне редким в Золотой Ойкумене ощущением всевластия.

На вешалке остался халат, из кармашков торчала дюжина медицинских карточек — Йронджо запрограммировал халат на операции и лечил пожилых изгоев. Увидев на поясе в стерильном чехле иглу для эвтаназии, Фаэтон нахмурился.

Напротив двери находился ряд узких иллюминаторов, с видом на залив и окружающие уступы. Стены по бокам не отличались умом, но знали пару слов, и отъезжали в сторону, если попросить.

За одной из них оказался художественный Деметрианский экран, удивительно изящное полотно, среди узоров из тёмно-синих плодов Деметры которого летали птицы из золота. Фаэтон бродил взглядом по узорам, но не имел нужного приёмника и вплетённые в экран звуковые струны не могли следовать за взглядом — они озадаченно щебетнули, издали пару духовых нот и затихли.

Истинный шедевр. Фаэтон не был достаточно знаком с изобразительной манерой и не мог вспомнить автора, но поразился вкусу Йронджо — не ожидал, что такая личность оценит столь задумчивое и неприземлённое полотно.

За стеной напротив укрылись три говорящих зеркала, и они включались от падающего света — когда стена отодвинулась, на зеркалах проступили образы трёх главных заказчиков Йронджо.

Фаэтон был готов — сияя доспехом, он выпрямился на восхитительном фоне Деметрианского экрана, представился и в двух словах объяснил положение вещей.

— Я намерен неукоснительно исполнить все контракты, уже заключённые вами с Йронджо — и доказательством этому пусть будет сегодняшняя работа. Надеюсь, вы согласны вести дела со мной так же, как раньше вели с ним. Я заменю Йронджо на несколько недель, пока он отбывает наказание. Что скажете, господа? Мы можем рассчитывать на взаимопонимание?

Каждый из троицы задал несколько вопросов, а потом выдал заказы на следующие дни — все, хоть и с опаской, выражали согласие. Каждый понимал, что если не оправдает доверие Фаэтона или откажется сотрудничать, то остальные двое радостно разделят его нишу.

Опознающий жест вывел на зеркала субтитры с именами. Человек слева с лицом кубового цвета оказался Семрисом. Извивающаяся масса воспалённых змей по центру звалась Антисемрисом. Справа был Нотор-Коток — кожух с механическими руками, украшенный эмблемой полуинвариантов. Семрис, судя по имени, родом с Юпитера, может быть с Ио. Антисемрис, ясное дело — побочное сознание или сын Семриса, переметнувшийся к Какофилам.

Ионийцы когда-то давно жили в диком и опасном мире, и не все отказались от диких и опасных личностей, даже когда планетарные инженеры укротили вулканизм луны Юпитера. (Труды одного из этих терраформистов — знаменитого Геаиуса Сцора Тучи из Тёмно-Серых — Фаэтон с ранних лет изучал и уважал.) Если Семрис действительно из последних диких Ионийцев, то он не считался с Наставниками. Коллегия уже давно заклеймила личностную структуру всего его племени как "неуправляемую и разрушительную".

Аналогично, Антисемрису тоже плевать на Наставников и их нормы. Он — чудак, возможно и член "Никогда не будем первыми". Что Семрис, что и Антисемрис — люди отчаянные, даже безумные, и Серебристо-Серый Фаэтон никогда бы таких не принял и не поддержал.

Нотор-Коток от них отличался — разговаривал то как Инвариант, то как Композиция. Фаэтон полагал, что он, или они, на самом деле — небольшое сборное сознание из пожертвованных мыслей родственников и друзей ссыльных. Они родили его, чтобы оно заботилось о изгоях — беседовало, помогало, искало подработки. Костяком существа стала безэмоциональная Инвариантная основа, стойкая к давлению Наставников. Фаэтон о таких случаях слышал.

Он продолжил:

— Господа, вы с удовольствием отметите, что я намерен улучшить местные условия труда, что без всякого сомнения повысит производительность, а больше всего эффективность труда подрывают крепкие опьянители и мечтания, замещающие личность. Думаю, Сырые обращаются к ним из отчаяния, ведь их жизнь так коротка.

Многочисленный кивок змеиных голов Антисемриса подтвердил:

— Слишком верно! Но что делать? Все ноуменальные слепки у Орфея.

— Господа, не секрет, что школа Хладнокровных с Нептуна хранит сознание на пластинах специального материала, и при температуре, близкой к абсолютно нулевой, данные личности в таких мозгах сохраняются веками. Эпохами, если дополнить их сверхпроводящую нервную ткань каскадными исправителями. Я предлагаю основать филиал Нептунской Школы прямо здесь. Нептунцы над Коллегией откровенно глумятся, и поэтому с поиском партнёров среди них затруднений возникнуть не должно. А после перед нами откроются новые рынки. Необходимость в переводчиках на нептунский и в программах Благотворительной композиции отпадёт. Вы отлично знаете, что внешние рынки жаждут даже простых мыслительных рабочих сил.

— Что вы предлагаете? — спросил Семрис.

— Господа, я прошу у вас поддержки. Вклад всего в шестьдесят пять тысяч секунд позволит приобрести канал связи если не с Нептуном или Нереидой, то хотя бы с масс-Легатом в их посольстве около города-роя в точке Лагранжа. Улучшенный поисковый механизм сможет собрать Нептунские заказы на труд — а дешёвой рабочей силы у нас предостаточно. По моим расчётам, вложение окупится через несколько дней.

Семрис ответил:

— Да, обещания новых рынков манят, но я имел дело с Нептунцами — они работали на Амальтее — и они проявили себя хитрыми, неприятными, и охочими до жестоких розыгрышей. Йронджо всегда выступал против идеи искать у них работу.

Змеи Антисемриса удивлённо переглядывались:

— Нептун далече! Подумай, сколько сигналу лететь через всю систему к ним, и обратно — и это на каждый запрос, на каждый отклик! Телепроекция невозможна, посекундный надзор невозможен.

Фаэтон возразил:

— Расстояния — не преграда, если передавать данные большими пакетами. Можно специализироваться в высококачественной обработке малоплотных данных. Посекундный надзор над Сырыми, надеюсь, после моего воспитания не потребуется.

Антисемрис всё ещё сомневался:

— Зачем так мутить воду? Прошлый уклад устраивал всех. Сырым идти некуда, а перемены могут всё испортить! Зачем бесить Наставников больше, чем должно? Мы целы только потому, что у них терпения не хватает выдавить нас всех. Нет, наш плосколобый Семрис наконец-то изрёк нечто дельное, хоть и случайно.

Нотор же сказал так:

— Удержание ментального здоровья изгнанных на оптимальном или околооптимальном уровне по шкале Кессика — для меня высокоприоритетная задача. Увеличенный срок жизни и новый рынок этому поспособствуют. Мотивы Фаэтона мне всё же непонятны. Для желаемого эффекта план найти заказы у Нептунцев кажется непропорциональным.

— Мистер Нотор, но вы же не возражаете против связи с Нептуном самой по себе?

— Разрешите ответить метафорой. Я приму любую жгучую монету. (Это был намёк на валюту из антиматерии.)

За спиной Фаэтона раздалось птичье пение — видимо, кто-то из собеседников взглянул на сине-золотое полотно, и через движения зрачков экран разгадал его настроение. Теперь понятно, с какой целью Йронджо держал такую красоту. Фаэтон, хоть и не был знаком со значением трелей и настройкой датчиков чувств этого гобелена, отгадать эмоцию смог.

Стараясь не улыбаться, Фаэтон раскланялся с Семрисом и Антисемрисом:

— Господа, если предложение вас не заинтересовало, то прошу оставить нас наедине с мистером Нотором — мы хотим обсудить взаимные выгоды…