Феникс Побеждающий (ЛП) - Райт Джон К. - Страница 13

Фаэтон схватился за гудящую голову. Такого быть не могло. Это воспоминание приукрасили, это ошибка какая-то. Всё изготовленное Софотеками нанообеспечение превратили в эндорфины и морфий? Всё равно, что сожрать мозг гения ради белков, или выплавить из твердотельного сверхсборщика несколько медяков обмотки терморегулятора…

Молю, пусть это неправда.

А что сказала бы Дафна, увидев, как он по глупости, от беспечности потерял, разломал свой сверкающий доспех…? Правда, вспомнил он, Дафну снова увидеть не суждено.

Может это симуляция?

— Окончить сценарий! — закричал Фаэтон. Сценарий не окончился. Всё осталось — и грязная скорлупа, в которой он сидел, и жарящий свет из окошка, и укачивающий пол. Или же пол стоял твёрдо, а укачивался Фаэтон — различить было не по силам.

— Окончить сценарий!

Он закричал снова, начал лупить по вогнутой стене.

— Завершить! Довольно! Хватит! Верните жизнь, чёрт вас дери!

Фаэтон водрузил себя на ноги. Комната осталось твёрдой и "настоящей" (если такое слово было всё ещё применимо к его жизни). Он был один, ему было нехорошо. Или не так нехорошо — шатался всё-таки пол.

Голод ударил в живот. Где же броня? Только она его питала.

Фаэтон выпрямился, с отвращением сорвал с тела рекламный плакат и вышвырнул в окно, как тряпку. Из-под окна раздался окрик — видимо, объявление зацепилось за незаметный из комнаты выступ и продолжило на нём вещать.

А нет — голос был человеческий. Теперь видно — к окну приближался некто, одетый в серое, голову обмотал выкинутый плакат.

Оказалось, что овальная дыра — не окно и не бойница, а недозакрытая то ли сломанная, то ли больная дверь. Она расширилась, человек в сером вошёл, за его спиной дверь попыталась стянуться до конца, крякнула, затрепетала, не смогла и вернулась в полуоткрытое состояние. В дверном проёме Фаэтон успел заметить волны и угловатые ноги его дома. Он был на плаву, в заливе.

— Где моя броня? — спросил Фаэтон, щурясь на свет и опираясь на изогнутую стену, чтобы стоять ровно.

Гость отвернулся, осторожно снял объявление с головы, смял в комок и выкинул в окно, на волю, где плакат расправился и улетел искать покупателей покредитоспособнее.

Человек в сером развернулся к Фаэтону, и лица у гостя не имелось.

Это был манекен.

Ошарашенный Фаэтон встал ровно. Никто из Золотой Ойкумены не прислал бы сюда, к изгнаннику, свою телепроекцию.

Скарамуш? Возможно…

— Чего ты хочешь? — прохрипел Фаэтон.

Динамик куклы ответил:

— Я пришёл с просьбой о содействии.

Фаэтон пытался стоять ровно без помощи стены. Так он прятал слабость.

— Содействие? В чём?

— Вы — жертва преступления. Я хочу наказать виновных, с вашей помощью. Они утверждают, что вы с ними из одной общины и потому в долгу перед ними, но не обращайте внимания на эту брехню. Содействовать — в ваших интересах.

Фаэтон сощурился ещё уже. Странная для Скарамуша фраза — да, Фаэтона изгнали преступно, но не думало ли это запредельное существо, что Фаэтон поможет ему покарать Наставников?

Фаэтон спросил:

— Откуда вы? С другой звезды? Из другого времени? Откуда столько знаний об Ойкумене, когда мы о вас не знаем ничего?

Гость изумился, и это было понятно даже без лица, по одной позе.

— Простите, господин, не хотел прерывать Ваши наваждения. Я констебль, офицер 21 Цейлонского командорства. Меня зовут Пурсивант Восемнадцатый, Со-Ментальная Неоформа, школа Ортохронической Андропсихопроекции.

— Что, простите?

— Извините, что не представил себя. По обычаю нашей школы мой лакей выложил в Среднюю Виртуальность визитку с именем и целью визита, думал, Вы её автоматически восприняли. Мне сообщили, что вам в ссылке не запретили Ментальность, я просто не ожидал, что Вы решите ей не пользоваться.

Манекен протянул к лицу Фаэтона серую и пустую ладонь.

— Вот мой значок. Удостоверение, со всеми ссылками на файлы ордеров и полномочий. Хотите изучить их подробно? Для этого всего лишь подсоединитесь к Ментальности.

Фаэтон глядел слепыми к Ментальности глазами на пустую руку манекена. Фаэтон сказал:

— Я не желаю выходить в Ментальность.

— Ах. Жаль. На 653 канале висит мировой судья. Она-они подпишут ордер на изъятие остатков наноматериала — того чёрного вещества из Вашего костюма — пока эти пьяницы его не доели. Многие из них спрятали вещество на своих плотах, и, по моим догадкам, ввели или выкурили не более пары грамм. Если хотите вернуть остальное — а его немного — медлить нельзя. Войдите в Ментальность и поговорите с судьёй. Предписание об аресте имущества будет готово ещё до того, как волчья стая Ваших новых дружков позавтракает тем, что ещё осталось. Счёт идёт на минуты. Подключитесь.

От дичайшего чувства Фаэтон на мгновение забыл, как говорить, но холод сомнения окатил его пыл. Каковы доказательства, что броня ещё цела? Каковы доказательства, что манекен — не телепроекция Скарамуша? Слишком уж настойчивы уговоры выйти в Ментальность.

Но всё же, вдруг доспех ещё не безвозвратно потерян, вдруг его можно спасти, а Фаэтон сомнениями и нерешительностью его уничтожал?

Фаэтон облизнул пересохшие губы, не зная, чему верить.

— Время уходит, — напомнил манекен.

Фаэтон подумал немного и твёрдо решил:

— Я поговорю с Йронджо.

До лавки мыслей Йронджо Фаэтон добрался не без труда. Для начала, окно-дверь не открывалось до конца, а констебль не имел права переписать неправильную команду в разуме дома — такая благотворительность по отношению к ссыльным запрещалась Наставниками. Фаэтон, отбросив остатки достоинства, протиснулся в овальную дыру, выпал на карниз и грохнулся с шестиметровой высоты прямо в море.

В море он не утонул — воды были густы от вытянутых наростов, липких усиков и прочих частей и сгустков тела Старицы Моря, или одного из её побочных заводов. Однако тело Фаэтона на плаву не держалось — модификации и приспособленные к космосу искусственные органы добавляли немало весу, но также они добавляли силы — он мог продираться сквозь гущу воды — и способность не дышать все те двадцать или более минут, которые он шёл, полз и плыл сквозь сплетение водорослей к проржавевшей барже, стоявшей в центре залива.

После карабкания по якорной цепи и неуклюжих объяснений с камерой плавучести Фаэтон оказался под самым бортом баржи.

Повисший на якорной цепи Фаэтон взглянул вверх. Над ним нависала отвесная стена, а дальнейший путь наверх загораживал выступ мостков. Манекена, представлявшего констебля Пурсиванта, поблизости не было.

Фаэтон постучался в стену баржи и криком позвал хозяина. Силу приспособленного к космосу тела Фаэтон недооценил — от ударов оставались вмятины.

Корпус гремел как гонг. Разогретый экваториальным климатом металл обжигал, ржа и наросты царапали кулак.

После субъективно немалого срока на мостки вышел вытянутый силуэт. Фаэтон изогнул шею и рассмотрел его — это был Йронджо — всё те же четыре руки, та же шляпа, что и вчера, тот же переливающийся сине-зелёным плащ. Одежда слегка гудела — её кондиционеры пытались нагнать вокруг Йронджо прохладного, благовонного воздуха.

— Эй! Ты гремишь моей собственностью, создаёшь беспокойство. На борту — ранняя смена рабочих, их трудовые ипостаси готовы к загрузке, они ждут, пока чипы здравомыслия откалибруются после вчерашних торжеств, а ты им мешаешь. Зачем? Хочешь поработать?

Без фильтра восприятия Фаэтон не мог ни увеличить видимое, ни затереть металлическую сетку пола, загородившую обзор. Йронджо тремя руками держал что-то округлое, крупное и золотое и прикладывался к этой чаше во время разговора. Глотки оттуда не прерывали речь — голос доносился из динамика в груди.

Фаэтон сказал:

— Я пришёл за бронёй. Созови всех.

— Невозможно.

— Как невозможно? Вчера Ошенкьё с этим справился! Достаточно включить плакаты!

— Да, но у Ошенкьё достаточно талонов, он заплатил штраф за прерывание. У тебя их нет. На самом деле, ты уже должен 200 единиц за возрождение мозга дома, и ещё 25 за аренду моего коракла, который отвезёт тебя домой, если, конечно, не хочешь плыть назад кролем. Плюс плата за справочные услуги, которая копится с начала разговора. У тебя, Новичок, крупные долги. Готов отработать, или будешь дальше висеть и тараторить?