Товарищи китайские бойцы - Новогрудский Герцель Самойлович - Страница 9

…Китаец — он стоек, он ничего не боится. Брат родной погибнет в бою, а он и глазом не моргнет: подойдет, глаза ему прикроет и все тут. Опять возле него сядет, в фуражке — патроны, и будет спокойно патрон за патроном выпускать. Если он понимает, что против него враг (а наши тираспольские китайцы понимали это — много над ними румыны издевались, пороли), то плохо этому врагу. Китаец будет драться до последнего.

…Много хорошего было у нас с ними в долгом многострадальном пути через всю Украину, весь Дон, на Воронежскую губернию».

Судьба Тираспольского китайского отряда сложилась трагически. В районе Калача он был почти весь уничтожен белоказаками. Причем не в бою, а обманным путем, после того как бойцы сложили оружие.

Тан Чан-сан рассказывал нам об этом так:

— Мы приказ получили — надо оружие сдать, без оружия дальше идти. Приказ есть — приказ выполняем. Оружие отдали, без оружия стоим. Тут вдруг казаки конные наехали, стали всех шашками рубить. А у нас винтовок нет, пулеметов нет, ничего нет… Что сделаешь?.. Как я живой остался, сам не понимаю. Совсем мало нас тогда осталось. Всех казаки порубили.

— Но почему вы сдали оружие? — допытываемся.

— Приказ был.

— Непонятный приказ… Вы что, в окружении оказались? В плен попали?..

— Зачем в окружении… С Украины в Россию шли, ни в какой плен не попали. Разве китайцы в плен сдавались?!

Верно. Китайцы красноармейцы в плен не сдавались… Свидетельством этому может служить заметка, обнаруженная в «Известиях Великолукского Совдепа» от 15 июля 1919 года. Она настолько хорошо передает и эпоху и тогдашние умонастроения, что приводим ее полностью.

«В гражданской войне с буржуазией, — пишет автор заметки В-ов, — победа революции всегда создается не превосходством оружия, но сознанием правоты своего дела… Наша задача в противовес старой лжи и обману немедленно же доводить до сведения рабочих и крестьян, жаждущих хороших вестей с фронта, о всяком проявлении их братьями исключительного героизма.

Вот такой случай и передаю со слов командира Н-ской бригады т. Л. (Западный фронт). Ввиду малочисленности вводимых в боевые действия частей и пересеченности местности как с той, так и с другой стороны, очень часто случаются окружения, обход и пр. В одно из таких окружений некоторая часть роты попала в тяжелое положение, и все стрелки пали смертью храбрых. В пулеметном взводе была группа китайцев, лучших красноармейцев в роте, и они, оставшись одни, искосили значительное количество цепей противника; когда же вышли все патроны, не желая постыдно сдаваться, на глазах противника став во весь рост, перестреляли друг друга. Долг же свой исполнили до конца, чем вывели из опасности соседние части. Такой пример героизма возможен только в международной борьбе за пролетарскую революцию.

Рабочие китайцы, вдали от родной земли, сознательно жертвующие свои жизни на алтаре революции — это ли не торжество революции над всеми капиталистическими предрассудками и пережитками… Неведомые герои, вы будете в. памяти русских рабочих и крестьян!..»

Но что же все-таки произошло под Калачом, почему ставропольцы и китайские бойцы сдали оружие?

Ответ на наш вопрос мы нашли у И. Якира, в его «Воспоминаниях». По условиям, продиктованным немцами после Брестского мира, вооруженные отряды, переходившие из Украины в Россию, должны были на пограничных пунктах сдавать оружие.

«…Шли тремя колоннами, — рассказывает Якир, — среднюю Борисевич вел, полковник, что раньше ставропольцами командовал, тут же и китайцы мои…

…Дисциплинированный был человек Борисевич, ну и отдал распоряжение сдать оружие, а дальше двигаться так… Только стали наши сдавать оружие, выскочили из деревни два эскадрона (белоказаков. — Ред.) и стали обезоруженных рубить, остальных в плен брать. Китайцев — тех не миловали. Изуверы, говорят, нехристи, шпионы немецкие[6]. Этих почти всех порубили. Борисевич было кинулся спасать: „Как же так — под честную уговорились, мы приказ выполнили, а вы…“ Не дали и говорить, тут же и его, честного солдата, к этому времени понявшего уже смысл борьбы за Советы, зарубили».

Так погиб Тираспольский отряд — один из первых китайских отрядов молодой Красной Армии.

Воссоздать такую картину помог нам Григорий Васильевич Третьяков — тот, кого первого мы встретили на длинном пути литературных поисков.

В начале 1918 года Григорий Васильевич командовал харьковским красногвардейским отрядом, с боями отходившим на Северный Кавказ.

На какой-то станции под Таганрогом харьковчане повстречали десять голодных, оборванных китайцев. Те сначала жались в стороне, но потом осмелели, подошли поближе, заговорили.

Они, оказывается, бежали с Приднепровья от «шибко плохих людей» — гайдамаков. Бойцы сочувственно слушали их рассказ о расправе, учиненной в. Мелитополе украинскими националистами над китайцами.

Третьяков приказал накормить китайцев и отправился к дежурному по станции воевать за быстрейшую отправку эшелона. Вернулся он не скоро и очень удивился, увидев возле штабного вагона все тех же кули. Они, как выяснилось, ждали именно его, потому что только он мог решить дело. А дело было важное. Китайцы просили принять их бойцами в харьковский отряд.

— Вы что, из-за харчей идете? — напрямик спросил командир.

Прежде чем ответить, китаец, разговаривавший с Третьяковым, что-то произнес на своем языке, и его товарищи, как по команде, показали свои загрубевшие ладони.

— Видишь, командира, руки, — сказал толмач, — раз руки есть — харчи тоже есть. Нам твой хлеб не нужен, нам белых бить нужно, воевать нужно…

Хотя Третьяков рад был пополнению, он счел нужным возразить:

— Вы же меня не знаете, может быть, я как командир не подхожу вам?

Такой разговор между начальником и вновь вступающими в красноармейский отряд бойцами был делом обычным. Должность командиров считалась тогда выборной.

Китаец, говоривший за своих товарищей, ответил на возражение Третьякова с полной серьезностью:

— Скажи, какой ты командира есть, мы думать будем.

Третьяков коротко рассказал о себе. Он харьковский рабочий, воевать научился на фронтах первой мировой войны: заработал там несколько ранений и четыре георгиевских креста. Рабочие харьковского паровозостроительного завода, создавшие партизанский отряд, потому и выбрали его командиром, что он военное дело знает.

Когда китайцам было переведено все сказанное, те оживились:

— Рабочий — хорошо… Мы тоже — рабочие… Нам такой командира годится.

— Ну, коли годится, тогда слушай мою команду: первым делом — косы долой, — сказал Третьяков, заметив у нескольких китайцев пучки волос. Григорий Васильевич и в мыслях не допускал, чтобы в его отряде мог быть хоть один красноармеец с косой.

Однако выходцам из глухих уголков северо-восточных провинций Китая не так-то просто было отказаться от старого обычая.

Попробовали упросить Третьякова.

— Не надо, командира… Китайский солдат коса не мешает…

— Как не мешает? — возразил Третьяков. Он вспомнил прочитанную статью о китайской революции 1911 года, когда была свергнута ненавистная маньчжурская династия. В дни революции большинство китайских мужчин отказались от ношения кос — обычая, навязанного им в свое время маньчжурами в знак покорения Китая.

Когда речь Третьякова была переведена на китайский язык, китайцы одобрительно зашумели. Один из них полез в заплечный мешок и достал из него видавшие виды ножницы…